Зона Тьмы. 1000 рентген в час - читать онлайн книгу. Автор: Артем Рыбаков cтр.№ 44

— А что, это ты про косматого этого говоришь? Тоже мне — «дитятя»? — саркастически усмехнулся я. — А не похож…

— Да, про старшего их и говорю. У них власть по наследству вроде как передавалась, так что он «магистром» у них стал прозываться, как папашку его вздёрнули! Ему, когда Беда пришла, то ли шестнадцать, то ли семнадцать годков было, я сейчас не помню точно. Записи бесед с ними читал. Так старшие кровопийцы его «ботаником» называли, я, правда, так и не понял почему?

Поскольку, в отличие от Милослава, я общался в своей жизни не только с монахами, крестьянами и вояками, то значение этого древнего термина знал.

— Так до Тьмы в школах и университетах называли чрезмерно прилежных учеников, тех, кто из книг не вылезал. Почему, сейчас и не поймёшь. Но вот то, что этот длинный все книги, какие можно было найти, про этот их сатанизм прочитал, а может, и наизусть выучил — голову на отсечение даю.

— Ишь ты… Не зря говорят век живи — век учись. А он действительно у них за проповедника был, Отцы наши на него самую строгую епитимью наложили — безурочную.

— Это как? — поинтересовался я.

— А так: что бы он ни делал — в зачёт ему ничего не идёт. А прощение полное будет по воле иерархов наших. Ты вот цену, что я им за работу назначил, малой назвал, а ведь я и не должен им ничего платить. Три патрона этих — милостыня от меня лично! И учти, Илья, этим повезло, только год как шатурить перестали.

— Как это? — не понял я местной специфики.

— А на «Шатурторфе» топливо добывать, на болоте торф резать. И врагу не пожелаешь, скажу по правде. Даже если в артели, добровольно, то всё одно — малоприятное занятие, а уж по принуждению, да по епитимье…

Условия на торфоразработках я себе представлял хорошо, благо весь север нашего анклава был как раз торфяным, и мы тоже отправляли туда захваченных преступников и прибалтийских пленных.

Пока мы беседовали, еретики уже притащили большие щиты из толстенных досок и приладили их к платформам. Взревел мотор первой машины, и Чпок аккуратно вывел её на перрон, затем и второй «Тигр», управляемый Мистером Шляпой, оказался там же.

— Ты, Следопыт, давай береги себя, — начал прощаться монах. — Если надо, то можешь на обратной дороге сюда заглянуть — мы ещё два дня тут обретаться будем, товара дожидаючись.

— Если получится, то обязательно, — и я пожал протянутую мне руку.

* * *

На маленьком совете мы решили скоренько пробежаться по торжищу — посмотреть на товар, выяснить цены и прикупить свежатинки в дорогу.

Рынок изобилием не поражал, но предлагали многое из того, что до нас редко когда доезжало. Например, яблоки, и не мочёные или квашеные, а всю зиму целиком, в натуральном виде сбережённые. И хоть просили за них куда как немало — десять «семёрок» за килограмм, но мы не устояли. И теперь обходили ряды, смачно, с хрустом, вгрызаясь в бока восхитительно вкусных, огромных плодов. «Из самого Мичуринска яблочки!» — так отрекомендовал свой товар продавец.

Поразило нас и обилие предлагавшегося к продаже хлеба, причём основную массу составляли изделия из редкой у нас пшеницы, мы-то всё больше ржаным обходились. Так что без покупки десятка белых сдобных калачей не обошлось.

Удовлетворив своё любопытство и пополнив припасы, наша маленькая колонна отправилась в путь. Как-никак надо было в быстром темпе преодолеть почти сотню километров и уложиться в оставшиеся четыре часа. Кстати, переброска по «железке» сэкономила нам много горючего, и теперь можно было ехать, как говорится, на все деньги.

* * *

Покинув пределы гостеприимного Ликино-Дулёво, мы, по совету всё того же Милослава, выехали на Большое Кольцо и покатили в сторону Куровского. Там посадские держали постоянный форпост, охранявший в том числе и местное железнодорожное депо. Покрытие на «Большой Бетонке» [99] в этих местах сохранилось неплохо, и нашим водителям удавалось держать скорость под полсотни километров в час, так что уже через двадцать минут, отмахав с десяток километров, мы свернули на Егорьевское шоссе. Дальше по Кольцу, через Воскресенск, монахи ехать не советовали — город был разрушен, и, пробираясь через заваленные обломками улицы, мы бы потеряли уйму времени.

В Егорьевск, славный своими тканями, мы тоже заезжать не стали, а, проскочив по окраине, поехали дальше на юг.

Дорога была в относительно приличном состоянии, но тянувшийся вокруг лес навевал на всех скуку, общее настроение по рации высказал Саламандр:

— На лес мы и дома посмотреть можем. Однако бдительности никто не терял, а Мистер Шляпа вообще высунулся в люк, где мы установили АГС. У деревни Михали (название я узнал по карте) путь нам преградила застава. Поперёк дороги на массивных опорах лежал капитальный, из стальной трубы, шлагбаум. Услышав шум моторов и заметив наши машины, часовой, до того скучавший под дощатым навесом, вскочил и несколько раз ударил коротким металлическим прутом по висящему рядом с ним куску рельса.

— Ну вот, приехали, — недовольно поморщился Тушканчик. — Интересно, это кто такие?

С десяток молодых парней, одетых в старый армейский камуфляж и вооружённых «семьдесят четвёртыми» «Калашниковыми», выскочили из небольшого кирпичного домика, стоявшего на обочине. Вслед за ними показался пожилой мужчина с роскошными седыми усами. Парни вначале бодро взяли нас на прицел, но, впечатлённые размерами наших нижегородско-арзамасских «монстров» и наличием у предполагаемых противников автоматического гранатомёта, сбавили обороты и опустили стволы.

Их командир поправил висевший на плече стволом вниз АК (кстати, он единственный из всех не стал в нас целиться), вытащил из кармана пилотку, водрузил её на голову и не спеша направился к нам. Я распахнул дверь и вылез наружу. «Они ведь не знают, что „калашом“ нашего „Тигра“ не взять, — мелькнула мысль. — А открытая дверь меня как раз от этих салабонов прикроет. И пространство для манёвра будет, если что не так пойдёт».

— Здравия желаю! — обратился ко мне усатый. — Откуда и куда путь держите?

— И вам доброго дня, уважаемый! Вот из Дулёво в Коломну едем.

Начальник заставы ничего не ответил, только усы пригладил. Я намёк понял и продолжил:

— Сами мы тверские, но сюда из Посада приехали.

— Из Сергиевого или Павлова? — прищурившись, спросил седой.