Броненосцы Петра Великого. Архангельск - читать онлайн книгу. Автор: Алекс Кун cтр.№ 3

Грот ползет по ликпазу на мачту, фал позвякивает об алюминий при каждом рывке. Вот наверх уползает третий, самый верхний, ряд рифов, подъем продолжаем. Из длинной транспортной сумки, пристегнутой к палубе под гиком, выползает бесконечная змея сложенного змейкой грота, приходится придерживать его коленями, иначе свежий ветер мгновенно вытрясет грот наружу и заставит его хлопать как простыня на веревке. Нелегкое это дело, поднимать грот на ходу в одиночку при ветре и волне. Второй ряд рифов уполз наверх, и вот, наконец, первый ряд появился из сумки. Тебя-то мне, голубчик, и надо. Поднимать парус полностью, чувствую, будет наглостью, а брать второй ряд рифов – уже перестраховкой. Закрепляем грота-фал, закрепляем первый риф-шкот, обтягиваем первый риф-галс – болтающийся снизу неподнятый остаток грота скручиваем и подвязываем к гику. Катамаран несколько увалился под ветер, но грот еще не лег на ванты. Свободно хлопая, он пробует ветер на вкус, радуясь выходу из многомесячного заточения в транспортной сумке.

В одной руке грота-шкот, во второй – румпель, мне бы еще третью руку под стаксель-шкот, ну и заодно четвертую под брасы спинакера. Но пока мутация яхтенных моряков до этого не дошла, приходится зажимать стаксель-шкот коленями – управлять неудобно, но сбросить фал со стопоров в случае чего можно. Поза со стороны кажется не очень комфортной, это действительно так, но, когда катамаран ложится на курс и начинает резать волну, об этом как-то забывается. Вот и у меня начинается ходовая эйфория. Бакштаг правого галса, впереди чистое море, паруса, полные ветра…

Как давно я сегодняшний не испытывал это ощущение. Мне уже не вспомнить, что было тогда с собой из вещей, а вот ощущение катамарана пришло сразу. Вспоминается глубокая зарубка на мачте, чуть выше фаловых стопоров, от соскочившего зубила. Белый узор каната грота-шкота, с вплетенной в него красной нитью, проскальзывающий по ладони. Бурун у пера руля и пенный след на волнах…

* * *

Первый ходовой день, седьмой час вахты. Усталость уже берет свое. Погода продолжает портиться. С гребней волн летит пена и стелется длинными шлейфами. Зверь по имени море нахмурился и засвистел в снастях. Стаксель давно свернут, на гроте взята вторая полка рифов. Где-то на левом траверзе, судя по GPS (неизвестная аббревиатура, предположительно относящаяся к навигации. – Прим. ред.), примерно в тридцати километрах залив Унской губы. Похоже, пора туда прятаться. Доворачиваю на запад и начинаю ломиться сквозь волновую толчею почти на полном фордаке.

Как обычно для Белого моря, погода портится быстрее, чем ты от нее убегаешь. Рискую закрепить руль и броситься к мачте убирать грот. Сбрасываю фалы со стопоров и нещадно пихаю грот в сумку, благо большая часть уже свернута рулоном при предыдущих рифлениях. Грот бьется в руках как крупная рыба. Катамаран, оставшись без тяги, начинает разворачивать лагом к волне. Крайне паршиво. Ложусь на сопротивляющийся грот пузом, прижимая его к палубе, тянусь к стаксель-шкоту. Чуток выпускаю шкотовый угол стакселя из закрутки, искренне надеясь, что ветер распушить закрученный стаксель просто не успеет, но маленький платочек торчащего стакселя сыграет роль флюгера.

Главное, не встать к волне боком. Волна разошлась уже злая, с гребнями. Стаксель стабилизировал Катрана вполоборота к волне, но фал закрутки ползет в стопорах, намекая, что это ненадолго. Лихорадочно уминаю грот в сумку – ткань жалко, совсем еще свежий рип-стоп, но эти мысли на втором плане. Из бокового кармана сумки достаю фаловый угол триселя, дальше по отработанной схеме вздергиваю трисель на мачту пониже и начинаю разгонять катамаран, пока он не приходит в чувство, становясь управляемым. Проблема всех кораблей, что руля они слушаются только на скорости – стоит замедлиться, и рули станут бесполезны.

Последний финт – закручиваю, как можно плотнее, стаксель, в очередной раз кляня себя за леность и отсутствие штормового чехла для штага. Теперь снова можно побороться. Ход есть, значит, и управляемость есть. Мой брезентовый трисель порвать будет непросто даже разыгрывающейся непогоде.

На мне уже давно спасательная шлейка, пристегнутая к спас-концу. Поборемся, зверь по имени море?! Чувствую, ты не на нас злишься, просто мы с Катраном попали под чужую раздачу, нам от этого, конечно, не легче, но пакости лично мне ты делать не будешь – не вырастут неожиданно прямо по курсу скальные клыки, не догонит со спины аномальная волна-убийца. Ты изначально считаешь тех, кто ступил на твое тело, способными справиться с твоим крутым нравом и никаких поблажек никому не даешь – ни возраст, ни чин для тебя ничего не значат. Критерий только один: справился – можешь ходить дальше, не справился – больше не подходи, в случае если первый раз уйти удалось. Мы с катамараном пока справлялись.

Погода продолжала стремительно ухудшаться. Если раньше казалось, что мокро, то когда ударили заряды ледяного дождя, все предыдущее оказалось цветочками. Дождь теоретически лил с неба, но непрерывные струи воды, летящие практически параллельно поверхности моря, прорубающие в волнах целые просеки, – зрелище фантасмагорическое. Для полного сюра не хватает молний, ветвящихся по всему небу.

Накаркал. Молнии, оказывается, тоже есть – просто их не видно за этой водяной вакханалией и не слышно, когда они далеко. Зато очень даже слышно, когда бьют рядом. Складывалось такое впечатление, что молнии ко мне начали пристреливаться.

Вечная дилемма шторма – можно сбросить мачту, опасаясь молний, но катамаран потеряет ход и станет неуправляем надолго – рангоут на крейсерском катамаране только на берегу возможно обратно поставить. Второй вариант – оставить как есть и сосредоточиться на убегании от шторма в Унскую губу. Но вполне реально получить молнией в «громоотвод» топа. Все эти рассуждения о заземлении мачт на лодках как были, так и остаются от лукавого – когда в тебя попадает заряд в несколько гигавольт с током в канале десятки тысяч ампер, а вокруг тебя соленая вода – впору задумываться о метафизическом.

О чем, собственно, и задумывался, убрав на всякий случай части своей тушки максимально далеко от железных элементов конструкции. Молнии лупили практически непрерывно, эту бы энергию да в мирных целях. Оценив по самой скромной шкале выплеск энергии – все энергостанции мира вместе взятые стояли бы, нервно куря, в сторонке.

Статикой полнился весь воздух вокруг, огни святого Эльма должны были бы плясать по всей лодке, но шквальный ливень их расхолаживал. Хотя коронные разряды на топе мачты уже было видно даже за сплошной стеной дождя. Неприятно, но не опасно, если не вспоминать, что разряды ионизируют воздух над мачтой, привлекая к ней внимание Громовержца, тут уж как «не повезет». Оставалось продолжать бороться, успокаивая себя скромной фактической статистикой прямого попадания молнией в лодку.

И тут пополнил собой статистику. Свет и рев по ушам. Похоже, молния все же прошла стороной, зацепив меня краем канала. Руки трясет, зубы стучат – начинаю представлять, как чувствуют себя на электрическом стуле.

Черт с ним, с неуправляемым дрейфом – тянусь выдернуть стопор наветренной ванты, это гарантированно завалит мачту вперед с минимальными потерями. Но дотянуться не успеваю. Еще один рев и вспышка магния по глазам – по пробитому ионизированному каналу от первой молнии пришла ее подружка – катамаран, похоже, глубже зашел в область поражения.