– Современная армия способна взять любую крепость, – с апломбом настоящего гражданского заявила Пума. – Даже русские на это способны. – Увидела в глазах Крюгера удивление, на этот раз неподдельное, и поправилась: – Наверное.
– Хотел бы я посмотреть, как лихие каратели из отдельного корпуса МВД имени Алиева будут штурмовать Станцию, – хмыкнул Ян. – Или какая-нибудь бронетанковая дивизия налоговой службы.
В отличие от Пумы, Крюгеру доводилось вступать в боевое соприкосновение с этими чертовыми русскими, и он знал, что они из себя представляют. По выражению его лица Ева поняла, что сморозила глупость, однако не отступила:
– Хорошо, пусть не русские… На Станцию могут высадить десант. Подгонят авианосцы…
– Они уже в Арктике.
– Тем более! Высадят десант и захватят за минуты!
– У них есть истребители, у них есть ПВО и не меньше двух тысяч безов, – перечислил Ян. – За минуты не получится, первую волну защитники на куски порубят.
– К чему ты ведешь?
– У них будет время, чтобы уничтожить информацию и перестрелять тех, кто ею владеет. Для того и создается укрепрайон.
– Думаешь, Кауфман на это пойдет? – недоверчиво прищурилась Роза.
– Мертвый? Пойдет не задумываясь. Он подонок и убийца, но сделан из железа. Он способен оставить мир без новой энергии. – Крюгер помолчал. – Теперь вы понимаете, почему вычислительный центр находится под землей и только под землей?
– Да, – коротко отозвалась Красная.
А Ева внимательно разглядывала изображение Станции. Так, словно видела его первый раз в жизни. Увеличила масштаб, изучая выстроившиеся в ряд истребители, секунд по десять уделила Энергоблоку и башне Лаборатории, а после – производственной зоне, многочисленным ангарам и зданиям, в которых создавались секретные элементы секретной Станции.
– Увлеклась?
– Нет, просто вдруг подумала… – Пума не отрывала взгляд от производственной зоны. – Просто подумала, что у них там куча самого современного оборудования, любые материалы в любых количествах, и при этом никто не знает, чем они занимаются…
– Ма-ама-аше Да-аше са-айт слома-али, – сообщил последние новости Олово. – Руга-ается.
– Сайт салона? – уточнил Кирилл.
– Да-а.
– Я ведь ей посоветовал хорошего провайдера.
– Да-а.
– И все равно сломали?
– Да-а.
– Тритоны Сорок Два?
– На-аверно. Ма-ама-аша-а говорит, они к другим лезли, а-а ее за-ацепили. Случа-айно. – Маленький слуга поразмыслил и добавил: – Или хулига-аны.
– Тритоны не хулиганят, – покачал головой Грязнов. – «Поплавки» дорогие и все еще редкие. Их покупают, чтобы зарабатывать, а не глупостями заниматься. Но если Сорок Два отыщет источник «поплавков», начнется настоящий хаос.
Выслушивание грязновских размышлений не утомило Олово. Если он чего-то не понимал, то просто пропускал слова мимо ушей. Очень удобно. Однако подтвердить свое присутствие следовало:
– Да-а, – кивнул Олово и поставил перед Кириллом серебряный поднос. – Ча-ай.
Собрался выйти из кабинета, однако Грязнов, увидевший две чашки, остановил его вопросом:
– Скучаешь?
– Нет, – машинально отозвался Олово. В следующий миг понял свою ошибку, смущенно улыбнулся и признал: – Да-а.
Беззащитная улыбка настолько преобразила маленького слугу, что Кириллу с трудом удалось спрятать от него свое удивление.
Олово дал волю чувствам. Похоже, мир действительно катится к черту.
Однако в следующий миг слуга восстановил на лице традиционно-равнодушное выражение.
– Я-а к ней привык.
– Ты по ней скучаешь.
– Я-а… – Маленький слуга поразмыслил, после чего протянул: – Она-а хороша-ая девочка-а, мастер. Я-а скуча-аю.
«Мастер» было единственным словом, которое Олово произносил четко, не растягивая «а».
– Она взрослая.
– Да-а.
– У нее есть дела.
– Да-а.
– У тебя – тоже.
– Я-а помню, – кивнул Олово. – Кома-андировка-а. Я-а приготовлю еды.
И уберет ее в холодильник, останется только разогреть.
– Возможно, тебя это покоробит, но я сумею самостоятельно прожить несколько дней, – произнес Кирилл.
Он всегда это говорил перед длительными поездками Олово.
– Да-а, – не стал отрицать слуга. – Сможете. Но есть на-адо.
Стоящий на столе коммуникатор издал мелодичный перезвон – машинисты сообщали, что соединение готово.
– Ра-агу, котлеты, курица-а, – перечислил Олово. – Ка-артошка-а…
– Я справлюсь с гарниром, – пообещал Грязнов. – Сделаю сам.
На лице маленького слуги отразились все сомнения мира.
– Да-а?
Коммуникатор повторил вызов.
– Хорошо, – сдался Кирилл. – Делай. Только не мешай разговаривать.
И активизировал соединение.
Свое лицо Сорок Два скрывать не собирался – его все знали, и оно считалось своего рода символом движения. Всадник – другое дело. Главу контрабандистов хранила тайна, его настоящее имя не было известно даже всесильной СБА, а потому Сорок Два не сомневался, что региональный менеджер Консорциума заявится на переговоры в наномаске. Или же просто отрежет видео. И удивился, увидев на мониторе забавную анимацию – сидящего на нартах эскимоса. Эскимос строгал ледяное мясо, ел и периодически бросал куски шести здоровенным лайкам. Те не отказывались.
– Кхе.
Собаки недружелюбно посмотрели на Сорок Два.
– Говорите, говорите, – рассеянно произнес Всадник, не прекращая заниматься своим делом. – Я знаю, что мы на связи.
– Связь – это мой мир… – Однако закончить заготовленную фразу Сорок Два не позволили.
– Вы похожи на человека увлеченного, – плавно перебил собеседника контрабандист. – Я знавал людей, которым казалось, что весь мир заключен в их кляссере. Вы знаете, что такое кляссер?
– Кластер?
Собаки изумленно посмотрели на цифрового пророка.
– Широта взглядов, уважаемый Сорок Два, столь же необходима человеку в вашем положении, как и ум, – размеренно произнес Всадник.
Лайки высунули языки. Улыбаются? Наверное. Кто их разберет, северных тварей. Сорок Два начал злиться.
– Что не так с моим положением?
– Как раз наоборот: все так. Все даже более, чем так. – Теперь эскимос не жевал, все мясо доставалось собакам. Однако на собеседника все равно не смотрел. – Вы ведете за собой миллионы людей, Сорок Два, и поэтому обязаны соответствовать высокой миссии. Кляссер – это альбом для марок. Вы знаете, что такое марки?