Галактический Консул - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Филенко cтр.№ 116

— Вот дьявольщина, — сказал Аксютин.

— Зонды веером расходятся от люка. В общем, все спокойно.

— А нельзя ли, чтобы один из зондов смотался к зверушкам и передал сюда их портреты? — с надеждой спросил Аксютин.

— В другой раз, — ответил Дилайт. — Тебя устроит, если мы сначала решим принципиальный вопрос?

Аксютин недовольно фыркнул и замолчал, погрузившись в размышления. Тем временем Джед отправил в странствие последний зонд.

— Теперь до утра, — сказал он. — И пусть всем снятся добрые сны. Завтра мы откроем глаза и обнаружим, что в этом мире не осталось тайн.

— Размечтался! — усмехнулся Аксютин.

…Этой ночью Кратов не видел ни единого сна — ни доброго, ни злого. Он вообще ни на минуту не сомкнул глаз. Лежал не раздеваясь при тусклом свете ночника, прислушивался к безмятежно ровному дыханию Аксютина, и таращился в низкий потолок. Пытался расслабиться, отключиться — он умел это делать. Но сейчас никакое умение не помогало.

Раскрыл наугад неразлучный сборник старояпонской поэзии. Глаза скользили по строчкам не разбирая букв.

Мысли блуждали кругами возле одного и того же.

Что там творится в ночи? Что видят глаза зондов, бесшумно-стремительно прорезающих густой мрак? Встретится ли им хоть что-то заслуживающее самой мимолетной задержки в их чутком пробеге? Или же каждый обрыщет свой сектор, ни на миг не приостановившись, ни разу не присев на толчковые задние лапы, не отозвавшись на сторожкий сигнал вдруг сработавшей программы?..

«Ничего здесь нет, — думал Кратов. — Никаких тебе дольменов. Равно как и могильников, кенотафов и курганов. Я уже убежден в этом… Но почему? Откуда это? Ведь я же видел этот проклятый каменный ящик, был в нем, едва не дотронулся до работающей на последнем издыхании сепульки. Вот этой самой рукой! — Он поднес к лицу распяленные пальцы и пошевелил ими, словно удостовериваясь, что хотя бы они существуют в реальности, а не пригрезились ему. — Верно: видел, едва не дотронулся. Кабы знал, чем обернется — дотронулся бы. За милую душу! Сграбастал бы не размышляя и задал такого деру на «корморан», что Серебряные Змеи поразевали бы свои пасти от изумления. Вывалив раздвоенные языки… И все же зонды вернутся пустые. Тут ничего не исправить. Я вернулся пустой — и они тоже. Или это я так успокаиваю себя, чтобы утаить надежду на счастливый исход? Скажем, на добрых два часа… или хотя бы сорок минут… аудиовизуальной информации о поросшем травой и кактусами, сильно обгорелом, хотя и не лишенном прежних характерных очертаний так называемом «Кратовском дольмене». Стоит, голубчик, где стоял, никуда не делся, по всем законам физики ни за какой терминатор не укатил. Придите и осязайте… И все поочередно, пряча взоры, посещают меня, чтобы пожать руку и молвить прочувствованное слово. Биссонет со слезами раскаяния падает мне на грудь. Благо на ней вполне достанет места всем кающимся».

Кратов хихикнул, вообразив картинку, и виновато покосился на спящего Аксютина.

«Черта лысого… Нет во мне никакой надежды. Чудес не бывает.

О да, я знаю, это по мне

Колокол вечерний звонит,

Но в тишине прохладой дышу. [16]

И зонды не помогут, как бы того ни желали все, кто еще мне верит. Сам-то я, во всяком случае, себе уже не верю ни на грош. — Он зажмурился до боли в веках. — Но куда, куда он пропал, этот дерьмовый дольмен?! Ведь он же был!»

Кратов сел. Обхватил голову руками. Он почувствовал, что если в самое ближайшее время не поймет, куда и отчего сгинул дольмен, то никогда, ни за что не уйдет из плоддеров.

В кают-компании, несмотря на ранний час, присутствовали почти все члены миссии. Не было Аксютина: он спал как сурок и даже улыбался во сне. Должно быть, ему виделась русокосая женщина.

На негнущихся ногах Кратов переступил порог.

— Что? — спросил он сипло.

Дилайт неохотно оторвался от рассыпанных по столу цветных графий.

— Вы неважно выглядите, коллега, — сказал он.

— Не в этом дело, — промолвил Кратов.

От его взгляда не ускользали ни довольная физиономия Джеда, ни выражение тихого торжества на чеканном лике Татора, ни кислая мина Биссонета…

— Взгляните, — пригласил его Дилайт. — Вам это должно показаться любопытным.

— При том, что два зонда еще не вернулись, — как бы между прочим ввернул Джед.

Кратов подошел к столу. Ему понадобилось собрать все силы, чтобы проделать это без суеты. По правде говоря, его колотило… Окружающие внимательно следили за его реакцией. Кратов взял за уголок одну графию, поднес к самому лицу, словно его зрение вдруг притупилось.

Медленно, как в полусне, вернул графию на прежнее место. Отступил на шаг.

— Тебе нравится? — осторожно спросил Торонуолу.

— Да, — сказал Кратов, с трудом разжимая сведенные губы. — Просто замечательно. Спасибо, Джед. Но это не дольмен.

— О, мать твою! — рявкнул Джед. — Что же это?!

— Константин, — мягко произнес Дилайт. — Не торопитесь делать выводы. Здесь целая серия снимков, в разных ракурсах и масштабах. Мы можем просмотреть их на видеале…

— Это не дольмен, — повторил Кратов.

— Руины сооружения, — терпеливо сказал Элул. — Около десятка грубо отесанных каменных плит, навалившихся друг на дружку, как костяшки домино. Остатки колоннады у западного крыла.

— Не было там никакой колоннады, — сказал Кратов.

— Ты же не видел! — заорал Джед. — Ты с другого крыла подходил!

— Я шел с востока на запад, — упрямо сказал Кратов. — Никуда не отклонялся. И набрел на дольмен. Точно на вход в него. Я понимаю, что стороны света здесь условны. Но то, что двигалось по небу вместо светила, склонялось к горизонту спереди от меня.

— Врешь! — взревел Джед. — Плоддер брехливый! Не мог ты видеть никакой луны! После пожара все небо должно быть затянуто тучами пепла…

— Так оно и было. Луну видел бортовой когитр. Он давал мне направление. Как это принято на неисследованных планетах в условиях неопределенности: предполагаемый запад, предполагаемый восток… Это не дольмен, — снова сказал Кратов с тихим отчаянием.

— Грандиозно! — вдруг расхохотался Биссонет. — Я в восторге: утопающему суют в руки веревку, а он брезгливо отпихивает ее, требуя белоснежную яхту!

— А почему вы решили, что я тону? — спросил Кратов и заглянул в глаза Биссонету.

Смех оборвался. Веселье на лице Биссонета обернулось нелепой замороженной гримасой. Остолбенев, ксенолог вдруг против воли перестал видеть вокруг себя хоть что-нибудь. Только обращенную к нему жуткую, неподвижную маску из обожженной глины с глазами-бойницами, откуда сквозил пронизывающий до костей холод.