1937. Русские на Луне - читать онлайн книгу. Автор: Александр Марков cтр.№ 63

— Сохраните газету на память, — сказала Спасаломская.

Томчин, уже выпустивший пар, вновь начал багроветь, закипать, как чайник, поставленный на плиту, и через секунду-другую у него из носа и ушей должен был пойти пар, а изо рта что-то похлеще, чем свист.

— Позвольте заметить, — решил, как истинный джентльмен, принять на себя удар Шешель, — что скандалы часто, напротив, способствуют популярности, и вполне может оказаться, что статья эта вам сыграет на руку, увеличив количество зрителей, которые захотят посмотреть ваш фильм.

Шешель будто газ в плите перекрыл еще до того, как чайник закипел. Теперь он остывал. Томчин обдумывал эту идею. Она показалась ему разумной. К тому же, выхода у него не было. Ему предложили выкупить негативы, но все равно скандал уже разгорелся.

— Может, вы и правы, учитывая антибританские настроения в обществе, — сказал он, потом посмотрел на Спасаломскую, — но, Елена Александровна, умоляю вас, берегите себя, ведь, как написано в статье, толпу разгоняла полиция. Вы могли пострадать.

— Что это вы так о моем здоровье печетесь?

— Народ мне не простит, если с вами что-то случится.

— А вы — мне, если из-за меня съемки приостановятся, а студия начнет нести убытки.

— Как вы можете быть такой циничной, — сказал Томчин, — позвольте газетку, — он протянул вперед руку.

— Э, нет, — сказала Спасаломская, отстраняясь, — хочу оставить ее себе. Вы еще себе купите. Наверняка тираж еще не распродали.

— Ладно. Не волнуйтесь. Сегодня очень важная сцена. Переснимать ее стоит уйму денег.

С этим словами Томчин был вынужден удалиться, потерпев в этом сражении сокрушительное поражение. Техникам, попавшим в эти минуты на его пути, не поздоровилось бы. Предвидя это, все попрятались старались какое-то время на глаза Томчину не показываться, а он подумал, что на студии забастовка, никто сегодня на работу не вышел и ему надо ждать в своем кабинете делегацию от бастующих со списком требований.

«Ох, только приди они ко мне. Живыми не уйдут».

— Спасибо. Вы меня выручили, — улыбнулась Спасаломская Шешелю.

— Всегда рад помочь. Можно я тоже ознакомлюсь статьей?

— Берите, — сказал Спасаломская неохотно.

— Клянусь, отдам, — поторопил успокоить ее Шешель.

К полудню Томчин охрип. Все время он носил с собой мегафон, но накопившиеся в нем эмоции выплескивались так стремительно, что он подносил к губам руку с мегафоном, когда уже почти все сказал, и усиливались лишь последние слова, которые очень скоро начали заканчиваться надрывным хрипом. Этот хрип все и слышали. Он разносился над стадионом, гром, вот только небо было ясным и на нем не появилось ни одной тучки, предвещавшей скорый дождь. Случись такое, съемки обязательно сорвались бы, а Томчин уже не был уверен, что у него хватит сил вновь пережить весь подготовительный процесс.

— Так и сдохнешь на рабочем месте, — ворчал он.

Ему предстояло предусмотреть массу всевозможных мелочей. От их обилия пухла голова. Томчин, вероятно, для того, чтобы расплавившиеся мозги не стали вытекать наружу, нахлобучил на голову пробковый шлем. Подобными были снабжены российские военные части, размещавшиеся в Туркестане.

Арендованный стадион немного обветшал от времени, его давно не ремонтировали, краска на лавках слезла, обнажая посеревшее дерево. Прежде чем начинать на нем съемки, его пришлось немного подновить, но только косметически. Следы ремонта первым дождем не сотрутся, но долго все равно не продержатся. Лавки на трибунах подкрасили, заменили сломанные или пропавшие доски. Украсили трибуны транспарантами.

Это была самая массовая сцена. Прежде Томчину не приходилось руководить такой массовкой. Он чувствовал себя сродни полководцу, который, оказавшись на поле брани, командует огромной армией, время от времени приказывая ей перестраивать свои порядки.

Самое простое было бы снять переполненные трибуны во время какого-нибудь соревнования, когда, к примеру, на поле выходили помериться силами две лучшие футбольные команды города. Но в этом случае зрители бы смотрели вниз на поле, и никто, даже Томчин с мегафоном в руках, не заставил бы их смотреть вверх, провожая взглядом взлетающую ракету. Кричи он, его вывели бы со стадиона, чтобы он не мешал смотреть матч. Можно было подсунуть кому-нибудь плакат с надписями: «Мы будем ждать тебя», «Возвращайся с победой». Они смотрелись бы дико, за них не выгнали бы и в сумасшедший дом не забрали бы. Беда в другом. Одежда зрителей — вот что волновало Томчина. Массовку он мог рядить на свое усмотрение. Он заказал одежду у очень модного модельера. Тот с ног сбился, выполняя заказ. Ателье свое закрыл на время.

Ох, влетит эта сцена в копеечку. Томчин догадывался, что, увидев предъявленные ему счета за аренду стадиона и пошив одежды, придется рвать на себе волосы. Потом он встанет перед зеркалом в своем кабинете, когда студия уже опустеет и в ней не останется никого, за исключением сторожей, поднесет к губам мегафон и начнет поливать бранными словами этого бестолкового человека, что стоит напротив него…

Трибуны медленно заполнялись. Зрители рассаживались на лавках, начинали меж собой разговаривать, тыкать руками, как приказал им Томчин, на пустое поле, где якобы находилась космическая ракета. Размахивали трехцветными флажками.

Шешель ускользнул от всех, пробрался на трибуну никем не замеченный. Сцену как он подходит к ракете и забирается в нее, снимут в павильоне чуть позже. Пока ему надо будет только показаться перед зрителями, чтобы они поприветствовали его. Но это тоже будет позже.

Он сидел неподалеку от трибуны для почетных гостей, закрытой тентом, подставлял лицо под лучи солнца, разгонял ветер сложенной газетой и наблюдал за тем, как Томчин за что-то выговаривает государю императору Николаю. Второму. Подле стояла императрица, потупив взор и не решаясь вставить ни словечка в защиту своего супруга.

«И куда только смотрит департамент нравственности? — думал Шешель, — так прилюдно отчитывать государя императора. Постеснялся бы. Ай, ай, ай».

За сценой этой наблюдала добрая треть присутствующих.

Николай Второй был одет в форму полковника пехоты. На фронте он всегда появлялся в ней. Императрица была в розовом легком платье, с меховыми манжетами и воротником, подкрашенными в цвет платья, на голове — широкополая шляпа, похожая на сомбреро. Позади них сидели дочки и сын, но они оставались в тени, и Шешель не видел, в чем они пришли проводить его. Закончив разговор с императором, Томчин стал спускаться по ступенькам вниз, а почетные гости в это время покидали трибуну.

— Кхе, кхе.

Шешель вздрогнул, такой сильный был кашель. Томчин прочищал горло. Он стоял уже перед трибунами — напротив зрителей — там, где техники установили в ряд пять мощных прожекторов на огромных треногах, нервно расхаживал перед своим войском, точно к атаке, где многие из них погибнут, готовил. Сделает шагов десять в одну сторону, постоит немного, развернется и обратно пойдет. Коня бы ему. Коня.