Крест и полумесяц - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Полански cтр.№ 12

Джанан не одобряла, если девушка надолго выходила из комнаты, поэтому Злата постаралась сделать свои прогулки по женской половине дома достаточно краткими, но информативными. Ходила она быстро, однако Тафари поспевал за ней без труда. Евнух оказался спокойным и улыбчивым, хотя и выглядел угрожающе, и Злата почему-то быстро перестала бояться его. Наверное, чувствовала подсознательно, что Тафари не причинит ей вреда.

Разговаривать с ним она еще толком не могла, хотя Джанан с обстоятельностью, ей, по-видимому, свойственной, начала учить Злату арабскому языку. Он был очень красив, и девушка, уже знавшая два языка, с энтузиазмом принялась за третий. Они начали с простых слов – названий предметов, одежды, еды. Злата вскоре обнаружила, что с помощью пары слов и выразительных жестов способна втолковать Тафари, чего ей хочется.

– Таббуле, – говорила Злата, улыбаясь и разводя руками. Понятливый евнух кивал, и через некоторое время девушке приносили огромную миску вкуснейшего салата из зелени.

Познание нового мира требовало внимания и наблюдательности – иначе как отсюда сбежать? Во время своих прогулок по гарему, когда Тафари следовал за нею огромной черной тенью, Злата старалась запомнить план дома, выяснить, куда ведут коридоры, где стоит охрана. Впрочем, пока надежды было мало: евнухов тут множество, и они исправно стерегут вверенных им женщин. Попытаться бежать через сад – и думать нечего… А сад был восхитителен. Только теперь Злата увидела, что такое настоящий восточный сад, да еще и при гареме. Здесь росли финиковые пальмы, фруктовые деревья, было множество укромных уголков и изящных беседок, здесь бродили ручные животные – Злата только ахала, на них глядя. В доме господина имелся и зверинец, но к нему Тафари свою подопечную не подпускал. Приходилось довольствоваться короткими прогулками по прекрасному саду, слушать соловьев, срывать груши с веток и наслаждаться журчанием фонтанов.

Но сбежать отсюда, кажется, и в самом деле невозможно. Высоченная стена окружала ухоженные лужайки, и даже самые высокие деревья едва доставали до ее края. Единственное удобное дерево, с которого можно было бы перебраться на стену, располагалось неудачно: рядом с ним все время кто-нибудь находился. На мужскую половину дома – селамлик – Злату, понятное дело, никто пускать не собирался, поэтому выяснить, есть ли удобный выход там, не представлялось возможным.

– Селамлик – это покои господина, – объяснила слегка шокированная Джанан, когда Злата беспечно поинтересовалась, можно ли прогуляться по коридору, ведущему в мужскую часть дома. – Хозяин там принимает гостей, беседует с ними. Селамлик открыт для всех приходящих. Женщинам там не место.

– А к нам тоже могут приходить посетители? – Это была надежда: заорать, что ее похитили, вдруг заглянет кто совестливый. Но Джанан покачала головой:

– «Гарем» означает «запретное». Сюда дозволяется вступать только господину и тем, кого он пригласит.

Иными словами, тут царило полное беззаконие. Очень мило. Она в полной власти страшного сумасшедшего.

Это настоящая тюрьма, красивая, даже роскошная, но тюрьма. Злату это злило. Она старалась не показывать своего раздражения Джанан, но та будто видела девушку насквозь – и, продолжая тихо улыбаться, учила ее разным полезным вещам. Например, подробно описала Злате идеал женской красоты:

– Ростом женщина должна быть как бамбук среди растений, – вещала Джанан, заставляя Злату примерить очередное расшитое золотой нитью платье, которое так плотно облегало фигуру, что просто неприлично было. – Лицо должно быть круглое, как полная луна, волосы темнее ночи, щеки белые и розовые, с родинкой, не отличающейся от капли амбры на алебастровой плите. – Родинок у Златы не было, но разве это проблема в конце девятнадцатого века? – Глаза должны быть черные, большие, как у дикой лани. Но твои зеленые так хороши, что никакой мужчина не устоит, – улыбалась Джанан. – Веки сонные, уста небольшие, с зубами, подобными жемчужинам, оправленным в коралл, груди, подобные яблокам, бедра широкие, а пальцы постепенно сужающиеся к ногтям, покрашенным красной хной.

По всему выходило, что за исключением цвета глаз, волос и непонятной тяжести век, Злата отлично вписывалась в местный канон красоты и имела все шансы обратить на себя внимание хозяина. Однако ее не спешили поставить пред светлые очи господина, выказавшего к ней столь горячий интерес. Злата, конечно, и не стремилась к этому, но неизвестность раздражала.

Ее наставница хотя и не отвечала на половину вопросов, зато научила ее красить ногти хной и пользоваться множеством ароматных масел для тела. Восточные запахи нравились Злате, и, справедливо рассудив, что никакого вреда от этого не будет, она с интересом подчинялась указаниям Джанан, которая совершенно точно знала, как лучше.

С другими женщинами в гареме Злата не общалась и видела их только издалека. Иногда кто-нибудь приходил вместе с Джанан, но женщины быстро удалялись – видимо, на сей счет имелось особое распоряжение. Евнухи тоже не выказывали желания общаться, а Злата, в свою очередь, любопытничала на их счет.

Джанан в свойственной ей откровенной манере и с подробностями, упущенными при знакомстве с Тафари, поведала девушке о способах кастрации мужчин, которые после этого становились евнухами. Страшно представить, как живут эти люди, лишенные того, что составляет сущность и гордость любого настоящего мужчины. Конечно, Злата ни разу не видела обнаженного мужчину, но с анатомическими атласами в библиотеке ознакомилась внимательно, несмотря на то что спрятаны они были на самую верхнюю полку. Так что теперь девушка прониклась жалостью к кастрированной части человечества, даже к толстым самоуверенным котам, которые в изобилии обитали в гареме. Один кот, жирный белый красавец по имени Азиз, ходил за Златой повсюду, как собачонка, что девушку чрезвычайно забавляло.

Евнухи были в основном толсты, как винные бочки, но некоторые, вроде Тафари, сохранили силу и прекрасную фигуру. Сначала Злата натыкалась на евнухов средних лет, но на десятый или одиннадцатый день ее пребывания в заточении она убедилась, что бывает и другая разновидность этих несчастных, на ее взгляд, мужчин.

В тот день Злате разрешили погулять в саду, и она немедленно воспользовалась этой возможностью. Был обычный – вот, это уже стало для нее обычным, – дамасский день, солнце жарило вовсю, и так приятно прогуляться в тенистом саду, слушая журчание прохладных струй.

Злата шла по дорожке, вымощенной белым камнем, и вела чрезвычайно содержательный разговор с Тафари, используя свои пока еще скудные знания арабского языка.

– Цветок красивый.

– Да, госпожа, – безмятежно кивал евнух. Его лицо не выражало никаких эмоций, видимо, поэтому его и приставили к Злате. Такой лишнего не сболтнет.

– Птица красиво поет, – тщательно выговаривала девушка.

– Да, госпожа.

Злата остановилась у фонтана и омыла руки.

– Вода холодная. Хорошо. Нравится.

– Да, госпожа.

Что еще сказать, Злата не знала, вернее, знала, но для этого не хватало выученных слов. Хотелось рассказать Тафари – какая разница, что он может пересказать это кому не надо, – что здесь красиво, но надоело. Слова «надоело» Злата еще не знала. Надо бы у Джанан спросить.