Идору - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Гибсон cтр.№ 24

Лэйни прикрыл на несколько секунд глаза. Снова открыл.

– Так как же тогда он может на ней жениться?

– Я не знаю, – вздохнул Ямадзаки. – Но наш знакомый выражает такое намерение, и весьма определенно.

– А вы не могли бы мне сказать, для чего они наняли вас?

– Первоначально, как мне кажется, они надеялись, что я смогу объяснить им феномен идору: что делает ее столь привлекательной для аудитории и – возможно – для него. К тому же мне кажется, что и они, подобно Блэкуэллу, так и не смогли окончательно расстаться с убеждением, что все это – результат некоего зловещего заговора. А теперь они поручили мне ввести вас в культурный контекст ситуации.

– Кто такие они?

– В данный момент я не могу говорить более определенно.

Волчок начал вихлять. Лэйни заметил в глазах девочки что-то близкое к ужасу.

– Сегодня вечером я попытаюсь ответить на все ваши вопросы. Тем временем, пока специалисты организуют для вас доступ к информации, ознакомьтесь, пожалуйста, с этими…

– Эй, – возмутился Лэйни, но на месте девочки с волчком уже появился незнакомый ему логотип: мультипликационный бульдог в шипастом ошейнике, по уши залезший в миску с супом.

– Два документальных видео по «Ло/Рез», – пояснил Ямадзаки, – вышедшие под маркой «Сучьего супа». Мелкой независимой фирмы, базировавшейся в Восточном Тайбее. «Сучий суп» выпустил первые записи «Ло/Рез», позднее группа приобрела этот лейбл и использовала его для выпуска не очень коммерческих материалов других артистов.

Лэйни едва сдерживал желание выругаться – девочка с косичками была куда симпатичнее этого идиотского бульдога.

– Так это что же, – спросил он, – документальные фильмы о самих себе?

– Эти фильмы не отдавались группе на утверждение. Они не являются корпоративными документами «Ло/Рез».

– И то слава богу, – мрачно заметил Лэйни.

– Так вы посмотрите, пожалуйста, – сказал Ямадзаки и отключился.

Виртуальная камера сделала наплыв на один из шипов собачьего ошейника, и он превратился в огромную стальную пирамиду. На сверкающей треугольной грани, по которой плыли отражения облаков, медленно проступило стандартное предупреждение из Всеобщего соглашения об авторских правах.

Вскоре стало ясно, что фильм попросту слеплен из огрызков рекламного материала групп, и Лэйни со спокойной совестью пошел в ванную разбираться с загадочной японской техникой.

Почистив зубы и приняв душ за шесть рекордных минут, он вернулся к экрану, на котором продолжали мелькать кадры все того же вроде бы фильма. Все это было похоже на какие-то художественные выкрутасы, Лэйни видел такие штуки не раз и не два, но никогда в них особенно не вникал. Надевая белый махровый халат с меткой гостиницы, он решил, что сегодня нужно смотреть повнимательнее, а то ведь Ямадзаки может устроить экзамен, с него станется.

Ну и для чего, спрашивается, люди такое делают? Ни последовательного повествования, ни хоть бы признаков какой-то разумной структуры, некоторые эпизоды повторяются чуть не по десять раз, то на одной, то на другой скорости…

В Лос-Анджелесе были целые бесплатные каналы, посвященные подобным штукам, и домодельные ток-шоу с самозваными ведьмочками, восседающими в чем мать родила перед огромными изображениями своих богинь, ими же и измалеванными где-нибудь в гараже. Но там-то все это хоть смотреть можно. Судя по всему, замысел этой лапши из эпизодов состоял в сознательном нарушении всех законов построения кадра – нечто вроде хождения по водам, простейшее, многократно повторяемое действие, временно создающее иллюзию равенства с подлежащей основой. Но для Лэйни, проведшего сотни, тысячи часов в глубинных пучинах океанов информации, для которых все масс-медиа – наносная пена, подобные экзерсисы выглядели до крайности убого. И до ломоты в скулах – скучно, хотя, надо думать, скука здесь тоже ставилась на службу общему замыслу – еще одно нарушение общепринятых правил.

А с чего бы иначе кто-то стал подбирать и склеивать все эти кадры, где Ло и Рез, китаец и полуирландец, гитарист и певец, говорят глупейшие вещи в десятках различных мест перед телевизионными камерами и, надо думать, под перевод? Лейтмотивом были приветствия и благодарности. «Мы счастливы, что смогли наконец приехать к вам во Владивосток. Говорят, у вас появился недавно новый огромный аквариум?» – «Мы хотели бы поздравить вас с проведением свободных выборов и с вашей успешной кампанией по борьбе с лихорадкой денге!» – «Нам всегда, всегда нравился Лондон!» – «О, Нью-Йорк, вы здесь все такие… прагматичные!»

Обследовав остатки своего завтрака, Лэйни нашел под крышкой из нержавейки тарелку с довольно большим огрызком ржаного тоста. В кофейнике оставалось еще на два пальца кофе. Ему не хотелось задумываться о звонке Райделла и его возможном значении. А он-то верил, что совсем покончил со «Слитсканом», покончил со всей этой адвокатской братией…

– Сингапур, ты прекрасен! – сказал Рез.

– Хелл-о, Львиный город! [20] – поддержал его Ло. Лэйни взял дистанционный пульт и ткнул быструю перемотку. По нулям. Отключение звука? По нулям. Так-так, значит, Ямадзаки где-то там гоняет всю эту чухню для удовольствия единственного привилегированного зрителя – некоего Лэйни. Он хотел было вообще отключить на хрен телевизор, но поостерегся – а вдруг это будет им как-нибудь видно.

Фильм начал разгоняться, эпизоды становились все короче и шли все чаще, происходящее на экране утратило последние остатки смысла, слилось в сплошное, одуряющее мелькание. Улыбка Реза начинала выглядеть зловеще, превратилась в некую отдельную, самостоятельную сущность, перепрыгивавшую, почти не меняясь, из одного эпизода в другой.

А затем все это исчезло, растворилось в смутных тенях, из которых постепенно выступила золоченая ампирная лепнина. Приглушенный звон бокалов. Своеобразное, словно лишенное глубины изображение, знакомое Лэйни по работе в «Слитскане», такое получается при использовании сверхминиатюрных камер, маскируемых под прилипшие к одежде соринки.

Ресторан? Клуб? Кто-то, сидящий прямо напротив камеры за строем зеленых бутылок. Темнота и хилое разрешение крошечной камеры делают черты лица совершенно неразборчивыми. Человек наклоняется вперед, теперь понятно, что это Рез. Он раздраженно взмахивает недопитым бокалом красного вина.

– Если мы когда-нибудь кончим болтовню про музыку, музыкальную индустрию и внутри музыкальную политику, я попробую рассказать вам, насколько легче привлекать к себе внимание миллионов безличных, безразличных тебе слушателей, чем принять любовь и преданность людей, самых тебе близких.

Женский голос, несколько слов по-французски. Скорее всего, именно эта женщина и спрятала на себе камеру.

– Полегче, Роззер. Она не понимает и половины того, что ты тут говоришь.

Лэйни вздрогнул от неожиданности. Блэкуэлл? Ну да, конечно. Да и что тут, собственно, удивительного?