Воин из-за круга - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Астахов cтр.№ 96

Он опомнился только в зимнем саду. Здесь было тихо, мерзкие крики смолкли. Шендрегон засмеялся. Наконец-то он спрятался от этих отродий. Потом он набрел на мертвеца. Стражник лежал поперек клумбы, и его ноги в подкованных сапогах торчали из розовых кустов. Шендрегон заглянул в клумбу и покачал головой; от головы стражника осталось сплошное месиво. Его оживить точно нельзя, хотя попробовать, наверное, стоило бы. А впрочем, он слишком велик для того, чтобы оживлять какого-то солдата. У него другое Предназначение. Ему надо обмануть халан-морнахов, которыми дворец почему-то кишмя кишит.

Голос в голове Шендрегона подсказал ему, что надо делать. Император сокрушенно покачал головой: так просто, а ему это не пришло в голову? Хорошо, что у него есть такой советчик.

– Спасибо, Джел, – сказал Шендрегон, обращаясь к мраморному изваянию рядом с клумбой. – Именно так мы и сделаем. Эти твари не получат ни капли нашей божественной крови. Вы дали нам прекрасный совет. Мы ценим вашу преданность и наградим вас.

Меча при стражнике не было, но на поясе мертвеца висел широкий и острый кинжал. Шендрегон вытащил его из ножен, завернул в полу своей мантии и осторожными перебежками добрался до купальни. Здесь он запер за собой дверь, придвинул к ней тяжелое ложе для массажа, а потом, радуясь тому, что он все-таки перехитрил наводнившую дворец нечисть, кинжалом стражника вскрыл себе вены.

– Клянусь серебряной пулей, я это почувствовал! Когда Ратислав срубил женский локон со шлема белого рыцаря, я сердцем ощутил, что черный венец разрушен! Оставалось только нанести последний удар.

– Ты уже говорил это, – заметил Хейдин, сделал глоток из фляги и перевел взгляд на тлеющие угли костра.

– Разве? – Франшен Рекля поправил очки.

– Раз двадцать, – уточнил Зарята.

– Ну, так об этом стоит говорить еще и еще! Единственное, что меня удивляет, так это, каким образом мог Ратислав, так сказать, постичь, что нужно срубить этот плюмаж? Не понимаю.

– Э, дружок, ты слишком поздно прибился к нашей компании, – ответствовал Зарята. – Познакомился бы с нами раньше, еще не то бы увидел. Я вот, к примеру, в одиночку испепелил целое войско.

– Я разговаривал с маршалом, – сказал Хейдин. – Завтра мы подойдем к Гесперополису. Не думаю, что нас там ждут с распростертыми объятиями.

– Я не сомневаюсь в победе, – произнес Зарята. – Теперь, когда Руменика знает имя…

– Руменика должна назвать его в лицо Аине, – перебил Хейдин. – Для этого нужно пробраться в Красный Чертог. Драки все равно не избежать.

– Ба, а в чем загвоздка! – воскликнул дракон. – Вспомни Корделис, папа. Там было сложнее.

– Ты так думаешь? – Хейдин покачал головой и хлебнул еще самогона из фляги. – Черная пелена над Гесперополисом не исчезла. Там, сдается мне, нам придется иметь дело с настоящим Злом. И потом, я на досуге рассмотрел тот каролит, который мы сняли с пальца убитого рыцаря. На нем следы распила. Кто-то распилил кристалл и сделал из него два перстня. А может быть, и больше.

– В самом деле? – Зарята сверкнул глазами. – Это уже хуже.

– Одна радость; этот каролит позволит Ратиславу вернуться домой.

– Если он этого захочет, – сказал Зарята.

– О чем ты?

– О Ратиславе и Руменике. Она от него ни на шаг не отходит. Так заботится о нем, будто бы он лежит весь израненный. Делов-то, какой-то пустяковый вывих!

– Это любовь, – задумчиво сказал мастер Рекля. – Я смотрю на госпожу Руменику и вспоминаю девушку, которую оставил в Теитуме! Как она была хороша! Местьер Хейдин, а можно мне глоточек?

Хейдин молча протянул вилкану флягу. Потом все трое долго молчали и смотрели на огонь.

– Пойду в юрту, – сказал Хейдин, встал, поправил перевязь с мечом. – Оставь флягу у себя, Франшен.

У постели Ратислава он увидел Липку. В тусклом свете коптилки ее лицо показалось Хейдину бледным и осунувшимся. Руменика спала. Хейдин молча подошел к Липке, сел рядом и обнял ее.

– Она совсем дошла, – шепотом сказала Липка. – Мне пришлось уговаривать ее поспать хоть немного. Глядишь, сама захворает.,

– Умница моя! А Ратислав?

– Жар у него вроде спал, и поел он хорошо, с аппетитом. Жаловался только, что плечо болит, так я ему отвар дала, чтобы боль унять. – Липка заглянула в глаза ортландца. – Сивухой от тебя пахнет. Пил?

– Немного. Душа у меня не на месте. Все про Руменику думаю.

– Вот как? Про нее, не про меня твои мысли?

– Прости, милая. Я другое имел в виду. Понимаешь, в той войне, которую мы ведем, каждый из нас уже выполнил свою работу. Ты и твоя мать спасли Заряту, выходили его. Я помог вернуть его в этот мир. Ратислав убил белого воина и остановил бойню. Теперь очередь Руменики. И ей предстоит самое трудное. Вот что меня заботит.

– Думаешь, не сдюжит она?

– Не знаю. То, что ей предстоит совершить, потруднее любого поединка. А она всего лишь женщина. Юная и хрупкая.

– Думаешь, коли мы женщины, так и слабые? – Липка прижалась щекой к груди Хейдина. – Неправильно думаешь, сокол мой. Мы сильные. Посильнее иного мужика будем. В нас особая сила живет, которая нам от Бога дана. Что баба может пережить, не всякий мужик вынесет. Ты верь, справится она. Просто устала она малость.

– И я хочу так думать. Клянусь пряжей Атты, тебе тоже надо отдохнуть. У тебя круги под глазами. И утром тебя опять тошнило.

– Это не от усталости, – Липка лукаво улыбнулась. – Решила я не говорить тебе до поры, но, видно, придется. Это…

Продолжение фразы она сказала Хейдину шепотом на ухо, и щеки ее пылали. У ортландца потемнело в глазах.

– Это… правда? – только и смог сказать он.

– Как перед иконой святой. Дочка у тебя будет. Я уже два месяца, как чревата.

– И ты молчала? – Хейдин опустился перед Липкой на колени. – Славная моя, единственная! Солнце мое! Ты… ничего…

– Не могла. Я ведь и сама не знала толком. А в лесу этом волшебном мне мать открыла все. Сказала, дочь у нас будет с тобой. Рад ли?

– Рад? Счастлив! – На глазах ортландца заблестели слезы. – Я ведь и не надеялся уже, что когда-нибудь увижу собственное дитя! Липка, моя Липка! Да понимаешь ли ты, что ты сейчас мне говоришь?

– Понимаю. И счастлива так, что душа во мне поет. Обними меня покрепче. Пусть и Господь Бог за нас порадуется, что и душа, и плоть у нас едина.

– Теперь я могу умереть спокойно.

– Чур тебя! Не говори так. Ты жить теперь должен. Со мной, с дочкой нашей. Помнишь про дом с красной крышей, где много детей и где есть пруд с рыбками? Скоро мы увидим его. Война кончится, а мы останемся.

– Боги, откуда в тебе такая мудрость, такое спокойствие? Говоришь, будто свет в моем сердце зажигаешь!