Отчет Брэдбери - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Полански cтр.№ 28

Суббота. 18 июля, 19:30.

Пока глаза еще не очень устали.

У него был припадок. Сегодня утром, незадолго до рассвета. Так случилось, что я была в его комнате. Только что сменила подгузник. Я села на стул возле кровати и стала ждать, чтобы он уснул. Ночь была спокойной, он просыпался всего два раза. Он испражняется уже не так часто. Стул становится более твердым. Я подумала, что это обнадеживающий признак. Я знаю про его стул больше, чем необходимо. И запах уже не настолько сногсшибательный, что милосердно по отношению ко мне. Я попыталась выйти как можно тише. Я уже была возле двери, и тут… Он резко поднял вверх руки. Словно хотел дотянуться до потолка. Его руки закостенели, локти свело, пальцы затрепетали. Голова свесилась набок. Ноги стали совсем твердыми и неподвижными. Спина выгнулась над кроватью. Все его тело свела судорога. Это выглядело так, словно он пытался левитировать. Он не издал ни звука. Был слышен только скрип кровати. Я подошла к нему. Его глаза были широко открыты, они закатились. В углах рта пузырилась слюна. Я поняла, что происходит. Я видела это раньше. У _____ было несколько припадков, когда ему было года три или три с половиной. После первого припадка ему поставили диагноз «эпилепсия», но сказали, что он ее перерастет. Так и случилось. У него было только три приступа, о которых мы знали. Три за год, а потом — ни одного. В общем, я знала, что надо делать. Вернее, чего не делать. Я не пыталась силком раскрыть ему рот или втиснуть что-то между зубов. Я не слишком волновалась о том, что он откусит себе язык. Не старалась ограничить его движения. Я думал о том, как переложить его с кровати на пол, но потом отбросила эту мысль. Я убрала все предметы, до которых он мог дотянуться, и стала следить, чтобы он себя не ранил. Приступ длился пятнадцать секунд. Когда все кончилось, он был обессилен и едва мог двигаться. Я повернула его на бок, как рекомендуют врачи. В течение следующих четырех часов он не пошевелился. Когда он проснулся, довольно поздно утром, я поняла, что ему очень больно. Судя по всему, помимо всего прочего, у него ужасно болела голова. Я попыталась дать ему аспирин, но не смогла заставить его принять лекарство. Должно быть, он полностью отошел от успокоительных средств, которые ему давали. Может быть, именно они в сочетании с бог весть каким количеством наркотиков и вызвали припадок. Не знаю. Молюсь, чтобы приступ оказался единственным.

Субботний вечер. Мне бы надо выйти, но как? Было бы неплохо иногда повеселиться. Твой муж умирает, друзья начинают относиться к тебе с опаской. Они тебя избегают. Надо бы сбегать в магазин за дезинфицирующими средствами. Но не сегодня. Я слишком устала. На улице тихо. Спокойствие после буйства. В городе многое пострадало, есть кое-какие разрушения. Деревья сломаны, вокруг валяется разбитая садовая мебель. Надо бы прибраться. У меня не было возможности выйти и проверить, что творится у меня в саду. Одна неделя до дня Долли. Господи. Какой кошмар. Нас заставляют играть идиотов. Я останусь дома. Надо понять, что он способен есть, иначе он уморит себя голодом. Сегодня он выпил виноградного сока. Я заставляю его пить. От потливости, рвоты и поноса у него должно быть обезвоживание.

Они только что звонили. Мужчина. Я не узнала его голос. Он хотел подтвердить, что клона заберут в среду, в восемь вечера. Они проверили личность оригинала. По татуировке. Вы были правы, сказал он. Он — ваш Рэй Брэдбери. Не мой Рэй Брэдбери, ответила я. Он сказал мне, как прочитать код. Номер на руке клона, который я не видела до сегодняшнего утра, 1123043468. Первые шесть цифр означают дату рождения оригинала клона, в данном случае это 23 ноября 2004 года. Последние четыре цифры, 3468, являются последними четырьмя цифрами номера социальной страховки оригинала. Все просто, если знать ключ. Они уверены, что Рэй еще жив, и я была рада это слышать, хотя они пока не нашли его адрес. Интересно, они с Сарой до сих пор живут в Нью-Гемпшире? Я не упомянула об этом. Не знаю, почему, но мне не хотелось давать им эту информацию, помогать таким образом. Интересно, сколько у них детей, как они живут? Потом он сказал — поскольку я знакома с оригиналом, они разработали новый план действий, в котором я должна буду принять участие. Они посветят меня во все в среду, когда приедут, чтобы забрать клона. Я сказала, что мне вряд ли захочется принимать в этом участие. Возможно, сказал он. Снисходительное ничтожество. Поговорим обо всем в среду, сказал он. Не о чем говорить, ответила я. Я рассердилась. Я до сих пор сержусь. Тот факт, что я знакома с оригиналом — главная причина, почему меня нельзя в это вовлекать. Я должна была сказать это. Посмотрим, проговорил он. И повесил трубку. Он даже не спросил, как у нас дела.

Я поднялась к нему рано утром, чтобы проверить, как он. Он спал. Когда я уходила, он лежал на боку, а теперь перекатился на спину. Он дышал ртом, похрапывая. На нем до сих пор оставалась рубашка, в которой его привезли. Она была грязная. Я сумела снять ее с клона, не разбудив его. Рубашка была пропитана потом и забрызгана рвотой. Я выкинула ее прямо в мусор. Надо почистить ему зубы. Я очень старалась не разбудить его, но очень трудно снять рубашку с того, кто не может помочь сделать это. Очень похоже на то, как я перестилала постель мужу, когда он умирал и уже не мог двигаться. Я увидела татуировку. Мы предполагали, что клонов каким-то образом метят для идентификации, но я была потрясена, увидев такую метку воочию. Цифры были больше и темнее, чем я думала.

Они были действительно вытатуированы. Они выглядели агрессивно, сразу бросались в глаза. Я села на стул около кровати и стала смотреть, как он спит, лежа на спине, без рубашки. Мне хотелось, чтобы его тело подышало. Я уже видела клона всего, от макушки до пяток, спереди и сзади. Я трогала его в самых интимных местах. Мы считали, что процесс клонирования может привести к физическим уродствам, что клоны могут быть косолапыми или с заячьей губой. Может, даже хуже. Но этот клон был совсем другим. Его тело было красивым. Безупречным. Все было так, как должно быть, все на своих местах. Он гораздо красивее, чем я помню Рэя, хотя мне ни разу не довелось видеть Рэя без одежды. Неужели я вижу его теперь? Таким, каким он был тогда? Неужели он был таким красивым? Я вспомнила, как встал его член, когда я его мыла, вспомнила эрегированный орган в моих руках. Я почувствовала тянущее, томительное ощущение внизу живота. Я прикоснулась к себе. Мне давным-давно не приходило в голову делать это. Ни после смерти моего мужа. Ни тогда, когда мы были вместе.

Воскресенье. 19 июля, 21:15.

Странный день. Они все были странными, дни наедине с клоном. Я решила не называть его Сонни. Это имя ему не идет. Он слишком серьезен и грустен. Юрайя. Может быть, потому, что сегодня воскресенье. Воскресенье всегда тревожило меня, еще с детства. Воскресенье выводит меня из равновесия. Даже рядом с мужем я чувствовала себя бесцельной и опустошенной. Висящая в воздухе тревога, неясное ощущение нависшей угрозы. Может быть, в воскресенье все себя так чувствуют? Хотя я так не думаю. Сегодня я не ходила в церковь. Очень плохо, когда мне не удается пойти в церковь. Может быть, это страх, оставшийся с детства, сигнал о том, что начинается следующая школьная неделя? Но я любила школу. Может быть, однажды в воскресенье со мной случилось что-то плохое, а я забыла об этом или нарочно подавила воспоминания? Может быть, в воскресенье я умру? Воскресные вечера особенно тяжелы. Все вечера теперь тяжелые, с клоном или без него. Но даже теперь воскресный вечер — это нечто особенное. Я мрачна, насторожена. Я скучаю по детям. Если бы клон заговорил! Сегодня вечером мне необходимо общество.