Английская тайна - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Остальский cтр.№ 37

Правда, признаваться в наделанных глупостях будет не слишком приятно. Приятель, конечно, не упустит случая над Сашком посмеяться, но зато этот тертый калач найдет что посоветовать. Да-да, замечательная идея — позвонить Гаврилову! Тем более что где-то в тумбочке у кровати лежит недоиспользованная телефонная карточка фирмы «Альфа» — или как там ее, — которая то ли в целях рекламы, то ли удушения конкурентов, то ли еще почему одарила Сашка чуть ли не тремя часами разговора с Россией всего лишь за пять фунтов.

Но для начала Сашок отправился в Джонов кабинет и раскочегарил пи-си (тесть давно уже торжественно провозгласил, что Сашок может пользоваться обоими — и кабинетом и компьютером — в любое время) и отправил Гаврилову мессидж. Дескать, не спишь ли, друг любезный, и нельзя ли вступить с тобой в прямой фоноконтакт по срочному делу?

Гаврилов не только не спал, но, без сомнения, сам бродил по киберпространству, поскольку ответ пришел немедленно: «Valyai».

Сашок побежал в спальню за карточкой и через несколько секунд уже слушал неповторимый гнусавый голос своего школьного кореша:

— Ну, чего ты там, житель Альбиона, чего так приспичило…

— Валер. Слушай, тут у меня такие дела…

И Сашок, набрав в легкие воздуха, принялся за свой мучительный рассказ, решив, впрочем, некоторые детали оставить за скобками.

Гаврилов реагировал вяло, видно, его все-таки в сон клонило. Иногда он выражал удивление, но, как казалось Сашку, не очень искренне, а чаще просто хмыкал как-то неопределенно. То вдруг замолкал, так что Сашок начинал беспокоиться, не прервалась ли связь, и кричал в трубку: «Алло, алло, Валера, ты меня слышишь?» На что Гаврилов отвечал: «Слышу, слышу, куда я денусь…»

— Нет, ты понимаешь, — горячился Сашок, — подсунули сначала копию портфеля, потом — копию жены! Что сей фантазм означает?

Гаврилов зевнул в трубку и сказал:

— Ой, извини, недосып накопился… Да, я смотрю, у тебя там просто русский хэппенинг какой-то. Кто-то с громадным чувством юмора. Ну, не просто так это все, понятное дело, не чистого искусства ради. Думаю, устанавливают маршрут.

— Какой еще маршрут?

— Как девочек перебрасывать, надо думать… Human trafficking, слыхал?

— Да ты что! Тогда, получается, эта девушка, Анастасия, то есть она, выходит…

Гаврилов ехидно захихикал.

— Ах вот что, оказывается, тебя в первую очередь беспокоит… Утешься: я думаю, она не рядовая путана, а, как минимум, большая их начальница, в люди вышедшая.

— Ну и что мне делать? Может, в полицию пойти?

— Не вздумай! Ты же теперь повязан. Деньги взял? Взял. Всё, по любым законам ты теперь — соучастник. Посадят, как пить дать, а если даже нет, то из страны обязательно вышлют, как нежелательного иностранца, а уж тут, в Расее, тебя эти ребята живо отыщут. Вряд ли они тебя простят после того, как ты их сдашь. Короче — категорически не советую! И потом, признайся, ты же с этой бабой — как ее? Надей?

— Настей…

— Ну, с Настей так с Настей… Ты же с ней переспал, так ведь?

— Откуда ты знаешь?! — ахнул Сашок.

— Да само собой вырисовывается из рассказа… Помнишь Энгельса? Тенденция вытекает из действия без того, чтобы на это особо указывалось… Так вот, Анна-Мария тебе эту твою «тенденцию» никогда не простит, ты же знаешь.

— Но что же тогда делать?

— Сиди тихо, рассосется как-нибудь. Мне кажется, братки тебя использовали и ты им больше не нужен, — сказал Гаврилов.

После этого беседа вяло продолжалась некоторое время, Сашок из вежливости спросил про родителей Гаврилова, узнал, что мама его болеет, но отец, бывший большой чин в каком-то самом секретном подразделении КГБ, «еще хоть куда, еще даже подрабатывает». Но Сашок уже почти не слушал: старый приятель показался ему сонно-равнодушным, а его советы — никчемными.

Но надо было признаться: все же Сашок не до конца был откровенен со старым другом. Например, он ничего не сказал ему о том, что на следующий день у него было назначено с Анастасией новое свидание — она пригласила его сходить в русский клуб, послушать модную рок-группу из Питера. Это было целое событие в жизни русской колонии Лондона, и билеты было достать нелегко — но Настя как-то их добыла.

Очередь начиналась от самой Оксфорд-стрит и извивалась по тротуару, вынуждая прохожих обходить ее по проезжей части. Эта змея шипела, смеялась, ругалась по-русски и по-английски, и Сашок застыл, как загипнотизированный, глядя на фантастическое зрелище.

— Пойдем, пойдем, — тянула его за рукав Анастасия, — нас пропустят без очереди.

Настя явно чувствовала здесь себя в своей стихии и вообще держалась так, будто это она, а не Сашок, прожила добрых восемь лет в Англии и теперь показывала новичку, что и как там, где вам не тут. К тому же она успела обзавестись потрясающим бордовым замшевым пальто и обрести почти аристократическую осанку, став сразу какой-то другой, чуть надменной и недоступной. И сходство с Анной-Марией уже не было столь очевидным.

Сашок начал робеть в ее присутствии, тем более что она явно производила сильное впечатление на всех вокруг. Поразительно, но, кажется, вся эта довольная собой, пахнущая дорогими духами и афтер-шейвами очередь, где было так много красивых лиц, длинных ног и яркой одежды, — даже она замолкала на секунду, следя за Настей прищуренными глазами. «Wow!» — отчетливо сказал кто-то. Сашок не успел заметить, кто именно, но не сомневался: этот высокий эпитет относился именно к его спутнице. У англичан попроще в этом случае полагается залихватски, по-разбойничьи свистеть, причем местные девушки, в зависимости от степени привитой с детства политической корректности, воспринимают это либо как высокий комплимент, либо как низкое оскорбление. Но очередь была в основном русская, а затесавшиеся в эту компанию отдельные русофилы и любители экзотики к рабочему классу никакого отношения не имели, так что свистеть было некому. И слава богу, потому что Настя скорее всего поняла бы свист неправильно, а выразительный английский клич в переводе не нуждался — «вау!» оно и в Африке, и даже в Москве — «вау!»

Вход в клуб, отгороженный металлическими барьерами, охраняли свирепого вида чернокожие качки в кожанках. Но и стальные загородки раздвинулись, и вышибалы покорно расступились перед Настей. Причем, кажется, даже прежде, чем она успела извлечь из своей кожаной сумочки два красных бархатных билета с золотыми буквами VIP. Сашок тащился за ней как завороженный, ощущая на себе подозрительные взгляды, дескать, этот-то хмырь здесь при чем?

Вот перед ним мелькнули лица охранников, и одно из них вдруг показалось Сашку знакомым. «Неужели Дынкин?» — пронеслась пугающая мысль. Но нет, слава Аллаху, черная как смоль физиономия скривилась в характерной местной гримасе и извергла типичный набор ругательств, произнесенных со столь неподражаемым южно-лондонским акцентом, что Сашок сразу успокоился. Громила на секунду встретился с Сашком глазами, хотел, кажется, сказать что-то, но передумал и только равнодушно махнул рукой: проходи, мол, раз уж тебе так подфартило.