Мотылек - читать онлайн книгу. Автор: Анри Шарьер cтр.№ 116

– Пойдем! – сказал араб. – Я не дам тебя в обиду. Пойдем с нами.

До конца не доверяя им, я все-таки пошел. Мохамед шагал рядом, а багры держались сзади. Поравнялись с караульным помещением. Когда проходили лагерные ворота, ко мне обратился Филиссари:

– Папийон, я надеюсь, ты ничего не имеешь против меня.

– Лично у меня к вам никаких претензий, думаю, что и у других из моего корпуса тоже. За остальных не ручаюсь.

Мы спустились к морю. Здание администрации и причал освещались ацетиленовыми лампами, безуспешно пытавшимися рассеять ночной мрак. По дороге Мохамед сунул мне в руку пачку сигарет. Мы вошли в ярко освещенную двумя ацетиленовыми лампами комнату, в которой сидели: комендант Руаяля и его заместитель, комендант Сен-Жозефа и его заместитель и комендант тюрьмы-одиночки. Еще в прихожей я заметил четырех надсмотрщиков-арабов под охраной надзирателей. Я признал двоих – они принадлежали к той известной штрафной команде.

– Папийон доставлен, – доложил араб.

– Добрый вечер, Папийон, – сказал комендант Сен-Жозефа.

– Добрый вечер.

– Садитесь. Вот свободный стул.

Я сел лицом ко всей публике. В комнате была еще одна дверь на кухню, в которой я заметил крестную мать Лизетты, она сделала мне дружеский жест рукой.

– Папийон, – начал комендант Руаяля, – комендант Дютен считает вас человеком, достойным доверия, вернувшим себе доброе имя попыткой спасти крестницу его жены. Я же вас знаю только по официальным докладам, где вы характеризуетесь как чрезвычайно опасный преступник, с какой бы стороны вас ни копнуть. Да ладно, забудем об этих бумажках и положимся целиком на моего коллегу Дютена. Без всякого сомнения, сюда прибудет следственная комиссия, которая опросит все категории ссыльных по известному вам делу. Определенно, вы и еще несколько человек имеете большое влияние на заключенных, которые будут делать то, что вы им скажете, строго придерживаясь ваших указаний. Нам бы хотелось знать ваше мнение о мятеже, а также вашу приблизительную оценку возможной линии поведения заключенных, из вашего корпуса в первую очередь, а потом и из остальных. Можете ли вы спрогнозировать, что будут говорить люди следственной комиссии?

– Лично мне нечего сказать, да и влиять я не могу на то, что скажут другие. Если комиссия действительно без дураков проведет расследование в сложившейся ситуации, то вам не сдобровать – вас всех уволят.

– О чем вы говорите, Папийон? Мятеж был подавлен мной и моими коллегами.

– Вы, может быть, и спасетесь, а вот начальник с Руаяля – ни в коем случае.

– Что вы имеете в виду? – Оба коменданта с Руаяля привстали со своих мест и снова сели.

– Если будете и дальше официально твердить о мятеже, то вы все пропали. Если примете мои условия, то я вас спасу, за исключением Филиссари.

– Какие условия?

– Во-первых, жизнь в лагере должна снова войти в нормальное русло – и немедленно, с завтрашнего утра. Только благодаря свободному передвижению и свободному общению между людьми можно повлиять на их умонастроение и добиться однообразия в показаниях на следственной комиссии. Прав я или нет?

– Прав, – сказал Дютен, – но почему нас надо спасать?

– Вот вы, двое с Руаяля, отвечаете не только за Руаяль, но и за другие острова тоже.

– Да.

– Пойдем дальше. Доносчик Джиразоло слишком много натрепал о подготовке мятежа во главе с Арно и Отеном.

– И с Карбоньери тоже, – вставил багор.

– Неправда. Карбоньери был личным врагом Джиразоло еще с Марселя, поэтому этот стукач хотел его просто скомпрометировать из чувства мести. Так вот, вы не поверили в эту байку насчет мятежа. Почему? Потому что Джиразоло сказал вам, что цель мятежа – убить всех женщин, детей, арабов-надсмотрщиков, надзирателей, а в такое невозможно поверить. И сами посудите: две шлюпки на восемьсот человек на Руаяле и только одна на шестьсот на Сен-Жозефе. Какой нормальный человек ввяжется в эту канитель, если он только не придурок?

– Откуда вам обо всем известно?

– А это уж мое дело. Но если вы и дальше будете твердить о мятеже, все это выльется наружу и будет доказано, даже если я и исчезну по вашей милости, что на самом деле еще более проявит и без того явное. Итак, вся ответственность лежит на администрации Руаяля, которая выслала этих людей на Сен-Жозеф вместе, а не порознь. Правильным решением было бы послать одного на остров Дьявола, а другого на Сен-Жозеф, хотя, я допускаю, поверить в совершенно дикую историю было очень трудно. Вот почему вам не избежать сурового наказания при условии, что следствие все это обнаружит. Я еще раз повторяю: если вы и дальше будете вести разговоры о мятеже, вы пойдете ко дну – утопите себя собственными словами. Таким образом, если вы принимаете мои условия, то, во-первых, как я уже сказал, жизнь в лагере должна снова войти в нормальное русло – и немедленно, с завтрашнего утра; во-вторых, все люди, содержащиеся в изоляторах по подозрению в соучастии, должны быть немедленно выпущены и не должны подвергаться каким-либо допросам о той роли, какую они играли в мятеже, поскольку никакого мятежа и не было; и в-третьих, Филиссари должен быть переведен на Руаяль сию же минуту: это в интересах его собственной безопасности в первую очередь, поскольку, если не было мятежа, на что списать убийство тех трех человек? И еще потому, что сам Филиссари не лучше ползучего гада и убийцы – он тогда наклал в штаны от страха и готов был убить каждого, в том числе всех из нашего корпуса. И если принимаете эти условия, то я устрою так, что все как один будут объяснять поведение Арно, Отена и Марсо желанием как можно больше насолить лагерю перед тем, как отправиться на тот свет. Предупредить их действия было абсолютно невозможно. Они никому ничего не говорили, поэтому и сообщников у них не было. Каждый будет твердить, что этим парням взбрело в голову покончить с собой таким вот образом, то есть сначала прикончить как можно больше народу, а уж потом самим получить по голове. Они шли на самоубийство. Теперь, с вашего позволения, я пройду на кухню, а вы хорошенько подумайте, прежде чем дать мне ответ.

Я пошел на кухню и закрыл за собой дверь. Мадам Дютен пожала мне руку и угостила кофе с коньяком. Мохамед поинтересовался:

– Ты не замолвил за меня словечко?

– Это дело коменданта. Дал же он тебе карабин? Видимо, собирается выхлопотать тебе прощение.

Крестная мать Лизетты пробормотала:

– Эти люди с Руаяля не на шутку напуганы.

– Ха! Им проще простого сказать, что на Сен-Жозефе произошел мятеж. О нем, видите ли, знали все, кроме вашего мужа.

– Папийон, я все слышала. Насколько я понимаю, вы на нашей стороне.

– Правильно, мадам Дютен.

Дверь открылась.

– Входите, Папийон, – сказал надзиратель.

– Садитесь, Папийон, – предложил комендант Руаяля. – Мы обсудили вопрос и пришли к единодушному заключению, что вы правы: не было никакого мятежа. Трое известных ссыльных решили покончить с собой, но сначала хотели убить как можно больше людей. С завтрашнего дня жизнь войдет в свою обычную колею. Сегодня ночью месье Филиссари переводится на Руаяль. С ним мы сами разберемся, это наша забота, поэтому здесь мы не просим вашего содействия. А в остальном мы надеемся, что вы сдержите свое слово.