Вирус забвения - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Абоян, Вадим Панов cтр.№ 8

Немного поразмыслив, Флетт пришел к выводу, что написанное от руки объявление все же предпочтительнее: оно меньше бросается в глаза, поскольку рукописные каракули сложней прочесть, чем четкий, распечатанный на принтере текст. Да и поиски по почерку требуют траты ценной электроэнергии, компьютеров и времени, поэтому абы что проверять не будут.

Лохлан купил чистый лист и взял в аренду маркер, прикрепленный к металлической стойке навеса довольно толстой цепочкой. Цепочка тянула и мешала писать, но без нее хозяин канцелярских принадлежностей давно бы уже лишился своего инвентаря.

Немного подумав, Флетт аккуратно вывел на листе: «Продается книга. Бумажная. С Пустыря». Собственно, большего о книге он сообщить и не мог. Ничего, этого вполне достаточно, тот, кого может заинтересовать эта вещь, поймет, о чем идет речь. Далее Лохлан приписал длинный список, состоявший из букв и цифр – секции Доски объявлений, на которые покупателям нужно вывешивать свои предложения. Он намеренно указал несколько секций в разных концах «Доски», чтобы его сложнее было выследить.

Лохлан аккуратно разорвал лист на несколько небольших клочков и повторил текст на каждом из них. Потом спрятал листки в карман, вернул маркер хозяину и отправился к той части «Callboard», где размещалось все, что можно отнести к рубрике «Продаю».

Протискиваясь между людьми, Лохлан думал о том, что перед глазами мелькнуло что-то знакомое. Он видел такое совсем недавно и пытался вспомнить, что это. И тут его осенило – почерк! Его собственный почерк.

Тот текст, что был написан корявыми прыгающими буквами на полях влажного листка, который до сих пор лежал в кармане куртки, был написан им самим. Лохлан остановился, тут же получив тираду ругательств от воткнувшегося в него мужчины, и достал оба объявления. Чистое и четкое, которое он написал только что, и измятое, посеревшее, с начавшими расползаться по влажной бумаге надписями – вчерашнее. Да, одна из надписей на полях определенно была написана его почерком. «bul godmo nut meequil six sabas», – значилось там. Или что-то очень похожее – Флетт не был уверен в правильности прочтения некоторых букв. Странная, не имеющая никакого смысла фраза. Когда он ее написал, и что бы это могло означать? Лохлан не знал. Он вспомнил, что нечто похожее было в той книге, которую он намеревался продать. Которая лежала…

Да, именно лежала, была надежно спрятана. Эта исковерканная фраза совершенно точно указывала на место расположения тайника. Вот только вспомнит ли он, что это означает, через пару дней? Скорее всего – да. Странные шутки играла с ним память – он плохо помнил о том, что всего сутки назад нашел какую-то книгу, но совершенно точно мог назвать номер страницы, строку и место в строке, где была напечатана эта фраза в самой книге. Именно эти цифры и складывались в код, словно перстом указывающий на место, где хранился фолиант.

Лохлан прикрепил к «Доске» листки с объявлением, оставив один себе – чтобы не забыть о книге. Теперь предстояло просмотреть ту часть, где предлагалась работа. Специфическая работа, которую привык выполнять Лохлан.

Али Арчер усиленно тер виски, на которых с каждым днем прибавлялось седины, инеем разбавлявшей черные как смоль волосы. Хотелось хоть как-то разогнать сонливость. С шести утра на ногах, а перспектив разгрести сегодняшнюю кучу пока не видно. Стимуляторы имелись в запасе, но это на особый случай – по поводу простой житейской усталости тратить ценные препараты не полагалось. Только никакого просвета в этой житейской усталости не видно. Работы с каждым днем все больше, а результата… Какой может быть результат в разваливающемся на куски мире? Все равно что пытаться укрепить с помощью гвоздей приближающийся к экватору айсберг.

Аналитический отдел СБА. Трудолюбивые муравьи повседневности. Они тут всегда такие были – пыхтели в офисе, не поднимая головы, а слава доставалась оперативникам, обезвредившим особо опасных и устрашающе вооруженных типов, перехватившим крупную партию или вытащившим кого-нибудь из лап похитителей. Много бы они понавытаскивали без аналитического отдела. Даже в какую сторону направить свои «дыроделы», не знали бы.

Нет, Али не жаловался, ему нравилась его работа. Он был настоящим гением системного анализа. Ну, может быть, не гением, но как минимум – талантом. Одна беда – после всемирной катастрофы работы не стало меньше, но выполнять ее теперь не в пример сложнее. Арчеру не нравилось то, чему приходится отдавать девять десятых рабочего времени: разгребанию принесенных уличными осведомителями записок, описаний, объявлений, догадок и прочей сложно алгоритмизируемой информации. Он – мозг, разум, способный находить взаимосвязи и связывать совершенно разрозненные факты воедино. А приходилось часами разбирать какие-то грязные обрывки, вручную сравнивать факты, выбирать похожие почерки и сканировать все, что казалось подозрительным. На системный анализ времени почти не оставалось. Что тогда от него хочет руководство?! В таких условиях совершенно невозможно работать!

Сегодняшних данных с уличных камер хватило только на то, чтобы вычислить пацана, стащившего колбасу с витрины респектабельного супермаркета в Даун Тауне. Ложный след, промашки всегда случаются.

А вот в бумагах есть нечто поинтересней: «Продается книга. Бумажная. С Пустыря». Книга храмовников? Как-то сомнительно – никто никогда не видел ни одной книги, выпущенной Храмом Истинной Эволюции. Ни электронной, ни бумажной. Но, в любом случае, бумажная книга сама по себе ценность. Тем более если она на самом деле с Пустыря – коль скоро ее читали храмовники, значит, в ней есть что-то… необычное.

Но какое это может иметь отношение к безопасности Анклава? А какое отношение эта книга имеет к благосостоянию самого Али?

Арчер выглянул в окно. Офис аналитического отдела переселили с семьдесят шестого этажа на четвертый. Наверху теперь жизни нет, только ветер гуляет по опустевшим коридорам, да монтажники время от времени налаживают очередной ветряк. Сейчас с них толку – полное безветрие, туман висит над Анклавом, как приклеенный. И все в этом мерзком исландском пепле. Арчер несколько раз был наверху – ходили забирать оборудование. Каждый раз собирались, словно в поход в Альпы. Выше пятидесятого этажа было холодно: многие стекла лопнули во время толчков, а за торчащими в рамах осколками чинно мелькали лопасти ветряков. В офисах царил беспорядок, и все было покрыто темной, почти черной пылью. Али опасался, что кроме пепла здесь есть и радиоактивная пыль с юга. Скорее всего так оно и было, но о средствах защиты никто не беспокоился.

Насосы работают еле-еле, и то непостоянно. Добрую сотню лет казавшиеся частью ландшафта небоскребы в одночасье превратились в настоящее издевательство над воздвигнувшими их людьми – попробуйте добраться на двухсотый этаж без лифта. И даже если вы вдруг окажетесь чемпионом в беге по бесконечной пожарной лестнице – что вы станете делать в офисе на том самом двухсотом, когда припрет сгонять в туалет? Без воды, которая туда, на двухсотый, без насосов ну никак не поднимется? Вот то-то и оно.

Когда трясло весь мир, в Эдинбурге толчки были несильные, четыре-пять баллов, не больше. Легкое землетрясеньице. Ага – особенно на семьдесят шестом, который раскачивало, как травинку во время урагана. Арчер представил, каково было парням из административной верхушки, что обитали на двухсотом. Хотя какое ему дело до тех парней?