Дом Солнц - читать онлайн книгу. Автор: Аластер Рейнольдс cтр.№ 18

— Нам с Лихнисом нужно кое-что подготовить, прежде чем мы уснем.

— Байки сочинить, — с неприкрытым восторгом подсказал доктор Менинкс. — Подчистить нити, стереть одни воспоминания, подделать другие — и все ради того, чтобы скрыть, что они любовники. Разумеется, мне известна вся грязная правда, так что их кривляния бесполезны.

— А нам известно, что вы отреченец, — напомнила я. — Помните об этом, когда вздумаете болтать с другими шаттерлингами. Вряд ли вас примут с распростертыми объятиями, если узнают, какой вы мерзкий фанатик.

— Доктор сгущает краски, — проговорил Лихнис, широко улыбаясь. — Мы не лепим себе алиби, а лишь слегка подтасовываем факты. Может, это ни к чему, но если сведем наше общение к паре встреч, то, вероятно, отделаемся хорошим нагоняем со стороны Линии.

— А это не рискованно?

— Еще как рискованно, — кивнул Лихнис, — но выбора у нас нет.

— Когда стираете воспоминания из нити, так сказать, удаляете их из открытого доступа, что происходит с воспоминаниями у вас в голове? Они тоже стираются?

— Нет, собственные воспоминания мы не стираем, — ответила я, проигнорировав смущенный взгляд Лихниса. — Хотя при желании могли бы: ничего сложного в этом нет. Лихнис вот считает, что разумнее их стирать.

— Простите, — сказал Геспер, — я не хотел поднимать щекотливую тему.

— Ничего страшного, — со вздохом отозвалась я. — В девяноста девяти случаях из ста я с Лихнисом соглашаюсь. Единственное, в чем мы не единодушны, — ладно, один из нескольких случаев — проблема «криминальных» воспоминаний. Я за то, чтобы их хранить. Лихнис за то, чтобы стереть, тогда, мол, ни Овсяница, ни Чистец, ни другой шаттерлинг не используют их против нас. Черт подери, он прав. Только зачем чувствовать, если потом не помнишь собственное чувство? — Я взглянула на свой опустевший бокал. — Самой увидеть что-то прекрасное уже здорово. Если прекрасное видят двое, если они держатся за руки, обнимаются и чувствуют, что запомнят это на всю жизнь, но каждый по убогой половине, а воедино воспоминание сложится, лишь если они встретятся и станут говорить или думать об этом… Такое дороже, чем один плюс один, дороже в два, в четыре, в немыслимое число раз. Лучше умереть, чем потерять эти воспоминания!

— Портулак, твоя убежденность просто восхитительна. Я не ценил воспоминания, пока не утратил свои.

— Пожалуй, нужно скорректировать состав жидкости у меня в резервуаре, — пробурчал доктор Менинкс. — Что-то меня тошнит.

— Я с удовольствием спущусь и помогу вам, — сказал Геспер.

— Он угрожает мне! — завопил бумажный арлекин. — Слышали? Он мне угрожает!

Геспер поднялся:

— Думаю, мне лучше уйти. Очевидно, доктор Менинкс в плену своих гадких фантазий. Очень жаль, ведь меня наш разговор вдохновил.

— Правда? — спросила я.

— Конечно, очень вдохновил. Еще недавно, когда мы обсуждали происхождение моего народа и мою предполагаемую миссию, у меня в памяти неожиданно всплыл один факт. По-моему, он очень важен. Надеюсь, вас не огорчит то, что я сделал.

— Что ты сделал? — спросила я.

Геспер поднял бокал и медленно повернул на сто восемьдесят градусов, чтобы показать нам маленький, но сложный рисунок на стекле. Даже через стол я видела, насколько он подробен и какими чистыми, тонкими линиями его вырезали — словно не ногтем, а лазером. Я вспомнила, как Геспер скреб бокал. Похоже, он медленно поворачивал его, а большим пальцем выцарапывал двухмерное изображение растровыми линиями. И все это время робот казался поглощенным разговором с нами.

— Не возражаете, если я оставлю бокал себе? — спросил он.

По металлическим ступенькам я взобрался на резервуар доктора Менинкса. Решетчатая площадка под ногами вибрировала от безостановочной работы насосов и фильтров. Под решеткой зеленело стекло, такое толстое, что обитателя резервуара я различал с трудом. Я сделал несколько шагов к передней части резервуара, опустился на колени и под визг петель откинул секцию площадки, прикрывающую люк. Старательно удерживая равновесие, я повернул крышку против часовой стрелки. Один оборот, еще один — и люк открылся.

Под крышкой в стекле толщиной с мою руку зияло круглое отверстие, в котором бурлила темная жидкость. Я устроился так, чтобы окунуть лицо в воду. На деле в резервуаре находилась не вода, а химическая смесь, имеющая температуру тела. Она не только позволяла доктору Менинксу дышать и защищала его от гравитации, но и подпитывала, проникая в его организм через кожу и внутренние мембраны.

В этом супе мой расфокусированный взгляд отыскал нечто большое, темное, поросшее ракушками, с конусовидным передом и блестящими глазами в желобах на части тела, которую я условно считал головой. Возможно, то были не глаза, а совершенно особенные органы чувств или нефункциональные наросты. По бокам я увидел не то конечности, не то ласты — точно не скажу, ведь смотрел я в густой мрак.

— Доктор, я пришел, — проговорил я, погрузив голову в жидкость по самые уши. — Что за важную новость вы хотели сообщить мне без свидетелей?

В ответ раздалось бульканье, которое я разбирал с трудом.

— Речь о Геспере, о ком же еще?

Я поднял голову, чихнул, потом снова погрузился в суп.

— Чем он вам не угодил?

— Я кое-что о нем узнал. По чистой случайности, хотя намерения у меня были благие. Я хотел поговорить с ним, наладить отношения…

— Вижу, как вы налаживаете отношения!

— Можешь мне не верить, дело твое. Мне хотелось найти с ним общий язык, чтобы мирно сосуществовать до конца полета. Я заглянул к нему в каюту. Лихнис, ты заходил туда?

— Не раз, и что?

— А предупреждал, что зайдешь?

Прежде чем ответить, я чихнул, зажал нос и зажмурился, чтобы жидкость не раздражала глаза.

— Уже не помню.

— Ты вряд ли застанешь Геспера врасплох. Его чувства куда острее, чем кажется. Геспер чувствует твое приближение по тысяче сигналов — электрическому полю твоего тела, звукам, которые ты невольно издаешь, химической сигнатуре сорока тысяч клеток кожи, которые ежесекундно с тебя осыпаются.

— К чему вы клоните?

— Я таких сигналов не издаю. То есть мой аватар не издает. Он ведь тоже устройство, но не такое, как Геспер, — его приближения робот точно не чувствует.

Тут был Менинкс прав: когда молчит, аватар бесшумен, как призрак. Впрочем, и говор у него шелестящий, призрачный.

— Итак, вы застали Геспера врасплох. Что потом?

— Когда я вошел в каюту — заперто не было, — Геспер с чем-то возился за столом. Я удивился, хотя, наверное, роботы используют столы не реже, чем люди, особенно роботы, старательно косящие под людей. — Жидкость забурлила, словно доктор Менинкс глубоко вдохнул. — Чем именно занимался Геспер, я не разглядел, но обе руки он положил на стол и держал в них золотые пластинки, изогнутые, как на его броне.