Вслед кувырком - читать онлайн книгу. Автор: Пол Уиткавер cтр.№ 40

Сейчас Джек помнит два варианта почти трех недель после приезда дяди Джимми с подарком — новой игрой, и эти варианты идентичны во всем, кроме одного пункта: в первой версии Джек и Джилли играли за нормалов, а в этой — всегда за мьютов. Более того, те нормалы убили этих мьютов, а теперь эти мьюты убили тех нормалов. И еще более — это произошло при одних и тех же обстоятельствах: стычка прямо здесь, в развалинах безымянного довоенного городка, в предыдущем сеансе игры. Для Джека обе версии реальны, хотя только последняя, позднейшая — если (в чем Джек далеко не уверен) такие временные различия сохраняют какой-то смысл — реализована, так сказать, физически. Вопрос в том, будут ли эти круги расходиться дальше в прошлое, и если да, то как далеко? Джек думает, сколько ему еще придется держать в уме параллельных версий, и его начинает подташнивать. Впрочем, может, он просто «орео» переел.

— Следующая стража моя, — предлагает он. — В смысле, Халцедона.

— Бросай двадцатигранник.

Он бросает.

— Двенадцать.

Дядя Джимми выглядывает из-за коробок:

— Халцедон слышит какие-то звуки за дверью.

— А что это?

— Неизвестно.

— Я приставляю ухо к двери и слушаю.

— Слышно, будто кто-то принюхивается.

— А голоса?

— Нет.

— А вирт? — спрашивает Джилли. — Амбар что видит?

Перед тем, как ответить, дядя Джимми обычно консультируется за своей ширмой с игральными костями (или делает вид, что их бросает — привычка, из-за которой Джеку и Джилли невозможно понять наверняка, действительно ли конкретное событие происходит случайно и ничего само по себе не значит, или же оно входит в более широкую систему событий, организованную дядей Джимми в его личине богоподобного Мастера Игры), но сейчас он не дает себе труда это делать.

— Если бы Полярис не спала, она могла бы сама спросить Амбара и выяснить, — отвечает он. — К сожалению, Джилли, как ты сама отлично знаешь, Халцедон — шахт, а не тельп. Ни с виртами, ни с чем еще в Сети он контактировать непосредственно не может. Может, тебе стоило велеть вирту разбудить Полярис, если кто-то будет принюхиваться с той стороны двери?

— Но я же велела, дядя Джимми!

— Давай не будем начинать по новой.

— Нет, правда! Когда я субвиртуализовала Амбара, в порядке перепрограммирования я велела ему нас всех впускать, и никого другого. Очевидно, что это значит: нас надо предупредить о любой возможной опасности!

— Я не тельп, Джилли, и не умею читать мысли. Ты должна мне говорить точно, что собираются делать твои персонажи, перед тем, как они это сделают.

Джилли пробует зайти с другого конца:

— Халцедон может разбудить Полярис. А она может поговорить с Амбаром.

— Именно это ты и хочешь сделать, Джек? — спрашивает дядя Джимми.

— Ну же, Джек! Там, может, нормалы лезут!

— Не знаю, — говорит он. — Судя по словам дяди Джимми, вряд ли нормалы. Скорее бродячие собаки.

— Иногда нормалы охотятся на мьютов с собаками, — замечает Джилли.

— По звуку похоже на собак, дядя Джимми?

Снова стучат кости за коробками.

— Как я уже сказал, ты слышишь, как кто-то сопит.

— Ты сказал «принюхивается», — цепляется Джилли.

— Какая разница? — Он присасывается к сигарете и пускает струйки дыма из ноздрей, как карикатура на салмандера. — Давай, Джек. Будешь будить Полярис или нет? Не сидеть же нам всю ночь.

— Разбуди меня, разбуди!

Джек думает. Если бы у двери слушал он, то разбудил бы Полярис сразу. Но дежурит не он. Он играет Халцедона, а не Джека Дуна, и действовать должен, как должен был бы действовать Халцедон. Как не раз говорил дядя Джимми, «не просто так игра называется ролевой». Шахты горды и упрямы, терпеть не могут зависимости от других мьютов, и больше всего — от тельпов, подозревая их (не беспочвенно) в том, что они считают шахтов низшей расой. И не только в этом дело, а еще и в том, что шахты — как руслы, салмандеры и эйры — не доверяют умению тельпов вертеться в Сети… не говоря уже про способность читать мысли и внушать действия. И потому вряд ли Халцедон сейчас обратился бы к Полярис, разве что деваться было бы некуда.

— Халцедон решает подождать, не уйдут ли те, кто там нюхает.

— Дурак твой шахт, — говорит Джилли, толкая его снова локтем в бок.

Он отвечает тем же:

— Это Полярис твоя дура.

— Она хотя бы на камень не похожа.

— Это лучше, чем быть похожим на нормала.

— То, что было за дверью, удалилось, — перебивает их дядя Джимми. — Если кому-нибудь еще интересно. До утра осталась одна смена. Кто берет на себя?

— Чеглок, — предлагает Джек.

— Моряна, — одновременно с ним говорит Джилли.

Дядя Джимми вздыхает, глядя, как они злобно таращатся друг на друга.

— Бросьте каждый шестигранную. Кто больше, тот и дежурит.

Как будто вопрос дежурства решит не самый удачный, а самый быстрый бросок, Джек и Джилли хватают кости как можно быстрее, как герои вестерна, стремящиеся опередить противника.

* * *

Остановившись перед двухэтажным домом, который, как показала воздушная разведка Чеглока, единственный из всех сохранил крышу, пентада укрывается за остатками какого-то заросшего служебного строения. Перепутанные стебли серебристо-зеленого плюща извиваются, как застывшие змеи, переплетаются лозы, скопления лиловых и желтых цветов беззвучно раскрывают и закрывают лепестки, напоминая Чеглоку рыбьи рты. Весь день прошел в мокрых и промозглых сумерках под гнетущим, сланцево-серым небом, а теперь, когда солнце садится, даже это скудное освещение угасает. Дождь припускает сильнее, где-то ворчит гром и сверкают зарницы, возвещая приближение бури, накапливавшейся целый день. Такой бури, которой Чеглоку не рассеять, хотя ее приход он задержал. Сюда, в этот город, который карты называют Дэгсборо, они заглянули в поисках крова.

Окна и двери обветшалого дома зияют неправильными дырами, проливающими в мир темноту. Но все равно острые глаза Чеглока различают большие черные буквы над черной дырой, где когда-то, наверное, был главный вход: CP НЯ К ЛА «ОРД ЛТИМ», и граффити, покрывающие весь осыпавшийся фасад из красного кирпича: палимпсест выцветших фресок, грубые штрихи, изображающие половые акты, стилизованные имена и даты, нацарапанные ругательства и лозунги. Повсюду лемнискаты и священный символ нормалов: наложение Звезды, Креста и Полумесяца, Крестозвездный Полумесяц, и такие восклицания, как «СМЕРТЬ НОРМАЛАМ!» и «СМЕРТЬ МЬЮТАМ!». Живое напоминание, думает Чеглок, что Дэгсборо не всегда столь покинут, как повезло им найти его сегодня… или, точнее, не настолько покинут, как показалось ему в облете и Полярис в одновременном сетевом исследовании, но он ни тому, ни другому до конца не доверяет. Много есть мест, где можно спрятаться в разрушенном городе, и он не думает, что нормалы — или, кстати, гризлеры — больше любят торчать под дождем, чем он сам.