Что было, что будет - читать онлайн книгу. Автор: Элис Хоффман cтр.№ 6

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Что было, что будет | Автор книги - Элис Хоффман

Cтраница 6
читать онлайн книги бесплатно

Уилл подался вперед, взволнованный, сам не понимая почему, словно у него было сердце. Там, за стеклянной дверцей, лежали десять наконечников стрел, о которых болтали люди. Эти наконечники передавались из поколения в поколение, их бережно хранили под стеклом, подобно тому как другие семьи хранят свою историю в фотографиях или газетных вырезках с объявлениями о свадьбах и рождениях. На атласном куске ткани, некогда красном, а теперь розовом, были аккуратно разложены еще три экспоната из архивов рода Спарроу: серебряный компас, тусклый колокольчик и, как почудилось Уиллу в первую секунду, свернувшаяся кольцом змея, оказавшаяся на поверку сплетенными в косу волосами.

Но больше всего Уилла заинтересовали каменные наконечники стрел, обработанные вручную. На каждом из них запеклась кровь. Непонятно, однако, хранились ли эти сувениры как свидетельство человеческой жестокости или слабости. О том времени было известно немного — только то, что записал в своем дневнике некий фермер по имени Хатауэй (этот дневник занесен в каталог библиотечного архива на Мейн-стрит). Однажды Хатауэй отправился в доки, чтобы забрать зеркало, невероятно дорогой подарок для жены. Было это в те времена, когда топи еще не заполнились илом и грязью и представляли собой глубокую гавань. Забрав свое сокровище, заказанное за год и пробывшее все это время в море, Хатауэй споткнулся о корявый корень болотного ясеня и не успел глазом моргнуть, как зеркало упало и разбилось на сотни ярких осколков. Хатауэй буквально врос в землю — все никак не мог придумать, что теперь скажет жене; он простоял так долго, что невольно явился свидетелем того, как Ребекка Спарроу прошлась босая по битому стеклу с целым ворохом стираного белья. Она изрезала до крови все ступни, но даже не охнула.

Как только фермерские мальчишки прознали, что Ребекка Спарроу не чувствует боли, они начали пускать в нее стрелы, просто так, для забавы. Они выслеживали ее, как фазана или оленя, безжалостно поправ все нормы милосердия. Они весело прицеливались, стоило ей появиться на дальнем берегу озера Песочные Часы, куда она относила белье, собранное у городских домохозяек — они могли позволить себе отдать в стирку домотканые простыни, чтобы ими занималась та, чьи руки и без того сожжены щелоком. В городской библиотеке сохранилось несколько писем тех мальчишек, подтверждавших тот факт, что их жертва ни разу не поморщилась. Ребекка только шлепала себя по рукам и ногам, словно прихлопывала комаров, а сама продолжала работать — отстирывать шерстяное белье едким мылом, сваренным из золы и жира, или тщательно замачивать деликатные шелковые вещи в зеленом чае. Она даже не замечала, когда стрелы попадали в цель. Но, приходя домой, она раздевалась и обнаруживала, что ранена одним из наконечников. Она даже не подозревала о ране, пока не проводила пальцем по следу, оставленному кровью.


Не удивительно, что Дженни с тревогой ждала тринадцатого дня рождения дочери. Она так боялась этого дня, что успела сгрызть ногти до живого мяса: эта детская привычка то и дело напоминала о себе в трудные минуты. Возможно, другие люди забывали собственную историю, но Дженни помнила свою слишком хорошо. Она помнила, как бежала по прохладной мокрой траве, словно это было несколько часов тому назад. Стоило ей захотеть, и тут же всплывали воспоминания о лягушачьих трелях и о том, как билось в груди сердце, пока они с Уиллом, стоя в гостиной, рассматривали шкаф с сувенирами. Именно это воспоминание вынудило Дженни провести ночь накануне дня рождения Стеллы на стуле рядом с кроватью, где спала девочка. В очередной раз кому-то из рода Спарроу исполнялось тринадцать, и поэтому темные волосы Дженни спутались в узлы, лицо приобрело пепельный оттенок, а ногти были изгрызены до крови.

«Пусть она проснется прежней, какой была, закрывая глаза, — только этого и хотела Дженни. Только об этом она молила мартовской ночью, абсолютно равной по протяженности дню — Пусть она будет той же милой девочкой, не обремененной никакими дарами и печалями».

Так они и провели ночь, страж и подопечная, но от времени не убережешься, каким бы бдительным и неусыпным ни был стражник. Дженни поняла, что час настал, когда услышала отголоски утреннего движения с федеральной автострады и шоссе Сторроу-драйв. Только моргнешь, а годы уже пролетели. Два раза обернешься вокруг оси — и уже шагаешь по земле будущего. Над Мальборо-стрит занимался рассвет, день вступал в свою силу, и Дженни не в силах была этому помешать, даже если бы оставила шторы не раздвинутыми и дверь запертой на все замки. Начали разносить газеты, в переулках забирать мусор, на подоконниках и телефонных проводах заворковали голуби. Наступил день, ясный и прохладный и абсолютно неизбежный.

Стелла открыла глаза и увидела, что на нее не мигая смотрит мать. Когда Дженни так принималась следить за ней, словно наседка, со спутанной гривой волос, значит, быть беде. Начало дня не предвещало ничего хорошего, хотя это и был ее день рождения. Стелла приподнялась на локтях, как следует не раскрыв глаз. Перед сном она не стала расплетать косы — не захотела утруждаться, — поэтому у нее во все стороны торчали выбившиеся пряди. Всю ночь ей снилась темная вода, и теперь она заморгала от яркого утреннего света.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Стелла все еще сонным голосом.

Дженни понимала, почему девочка говорит так плавно и мелодично: ночью она ненароком вздремнула и подсмотрела кусочек дочкиного сна, который отнюдь ее не утешил. Дженни Спарроу совершенно точно знала, где именно есть такая темная вода, а потому она выпила кофе и колу, чтобы больше не спать.

— Что ты хочешь увидеть? — чуть встревоженно поинтересовалась Стелла, когда мать не ответила.

Что могла ответить Дженни, когда сама толком не знала? Она всматривалась, не вспыхнет ли в ее родной звездочке огонь, только и всего. Не проявится ли в ней черточка, которая наверняка сделает ее изгоем, словно она превратилась в великаншу, или пожирательницу огня, или девочку, способную пройти босиком по стеклу и не почувствовать ни малейшей боли.

— Я просто хотела узнать, что тебе приготовить на завтрак в день рождения. Тосты? Вафли? Яичницу? У меня есть булочки с изюмом и орехами.

Если суждено этому случиться, то пусть у нее проявится нечто простое и полезное, вроде способности починить одежду одним стежком или таланта к тригонометрии. Пусть это будет склонность к иностранным языкам, или открытое сердце, или неувядающее жизнелюбие. В самом худшем случае, пусть она научится видеть в темноте, что всегда пригодится, или усмирять одним жестом диких собак.

— Отныне я не стану завтракать. Чтобы ты знала. И мне нельзя опаздывать. На первом уроке у меня контрольная по математике, а мисс Хьюитт наплевать на дни рождения. Ей на все наплевать, кроме алгебры.

Стелла выбралась из кровати и сразу принялась перебирать мятую одежду, сваленную на полу в кучу.

— Хочешь, я поглажу? — спросила Дженни, когда из спутанного вороха джинсов и белья была наконец извлечена неряшливая школьная форма.

Стелла осмотрела форму и встряхнула синюю юбку с блейзером.

— Вот и все, — сказала она с ноткой вызова, появившейся еще в начале девятого класса.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию