Генетик - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Маев cтр.№ 44

— Хорошо.

— Ганьский, я давно хотела задать тебе один вопрос… Ганьский, твое трепетное отношение ко мне, уважительное и, не сомневаюсь, искреннее, говорит о глубоких чувствах, которые тобою владеют. Но с другой стороны, ты ни разу не сказал мне главных слов.

— И ты мне их не сказала.

— Но я — женщина.

— Очень тонко заметила. Факт. Не сомневаюсь.

— Так ты можешь мне ответить на этот вопрос?

— Думаю, что нет.

— Почему?

— Видишь ли, Марина… Есть понятия, четкие определения которых отсутствуют. Я не знаю правильного значения слова «любовь», не могу примерить к нему какие бы то ни было рамки. Говоря иначе, я не знаю, от чего оттолкнуться, — в своей манере объяснил ученый.

— Неужели совсем не знаешь? И даже не догадываешься?

— Да. Совсем. Избито-трафаретные «не могу жить без тебя», «испытываю глубокие чувства к тебе, восторженное состояние души рядом с тобой» и тому подобное — не более чем выражение эмоций, соответствующих конкретному состоянию человека. Сегодня их говорят, а завтра разводятся. А я не считаю правильным использовать слова, не видя их точного значения. Более того: уверен, что есть некоторые понятия, которые нельзя выражать словами в силу того, что их смысловое наполнение определяется другими характеристиками, не звуковыми. Касательно чувств к объекту вожделения — это блеск глаз, нежность рук, учащенное сердцебиение, усиленное дыхание.

— Ганьский, мне иногда бывает страшно с тобой. Как в данный момент. Я для тебя не женщина, а «объект вожделения», которому не надо ничего говорить, достаточно блестящих глаз и усиленного дыхания…

— Ты утрируешь, Марина!

— А ты, Ганьский, неизлечим. Двадцать четыре часа живешь в ауре науки, в азарте познания и не способен освободиться от них, целуя обнаженную женщину. О чем ты думаешь в самый пикантный момент взаимоотношений? О наборе хромосом и генных мутациях? А когда все заканчивается — о правостороннем или левостороннем наклоне почерка? Или…

— Извини, — не дал ей договорить Ганьский и вышел из комнаты.

Марина осталась одна.

До вечера они не разговаривали. Аполлон Юрьевич все это время пролежал на софе ногами в сторону окна — писал стихи. Марина читала книгу об итальянских художниках эпохи Возрождения.

* * *

Боб Иванович относился к той категории мужчин, которые без женщины не чувствуют себя комфортно. И Судьба повернулась к нему лицом! Это лицо предстало перед ним неожиданно, после того, как однажды вечером, опаздывая на партийное мероприятие, пулей вылетел из квартиры. Он не успел затормозить и на первом этаже, выскочив из-за коридорной стены, увидел женщину с огромной собакой на поводке. Неправильно расценив внезапное появление бегущего Шнейдермана, кавказская овчарка прыгнула на Боба Ивановича, сбив его с ног. Тот заорал. Перепуганная женщина с трудом оттащила пса, не успевшего или вовсе не хотевшего кусать второго человека в партии. У потерпевшего сильно болела голень и голова, ушибленная при падении.

Выскочили соседи, помогли Шнейдерману подняться, но тот не мог на ногу опереться. Вызвали «торопливую скорую». Хозяйка собаки успела подняться в квартиру и принести справку о прививках от бешенства. Боб Иванович оказался в приемном покое больницы. Вскоре вошел бородатый человек в фиолетовом хирургическом костюме, одетом на голое тело, шлепанцах и зеленом колпаке. Дежурный травматолог, ничего не говоря, приподнял ногу пострадавшего, задрал штанину и с легким надавливанием провел пальцами по припухшей зоне, после чего неожиданно ударил пациента по пятке. Шнейдерман вскрикнул.

— Поздравляю, мужик, перелом у тебя, — произнес доктор. — Сейчас рентген сделаем, посмотрим детально.

Через полчаса доктор рассматривал снимки.

— Так и есть, перелом. Поехали в «мастерскую».

«Бородатый скульптор!» — вспомнил Боб Иванович предсказание Макрицына.

Повязку наложили быстро. Влага испарялась, гипс затвердевал, сдавливая ногу.

Боб Иванович попросил вызвать такси. Медсестра пошла к телефону, а когда вернулась, спросила:

— Извините, а вы где живете?

— Недалеко от «Новослободской», — ответил Шнейдерман.

— Ой, здорово как! — заулыбалась медсестра и кокетливо посмотрела на пациента. Затем, склонившись к его уху, тихо сказала: — А я на Сущевском Валу. Через десять минут смена заканчивается. Подвезете?

Запах молодого, слегка потрепанного жизнью и мужчинами тела, улучшенный тонким ароматом духов, вскружил Шнейдерману голову.

— Не вопрос! — браво ответил он.

Женщина вернулась в джинсах, красиво обтягивающих фигуру, и тонкой, слегка декольтированной красной блузке.

— Пойду посмотрю такси, — предложила неожиданная, но приятная попутчица.

Когда ехали по ночному городу, медсестра поинтересовалась, есть ли у Боба Ивановича дома костыли.

— По-вашему, я каждый месяц ноги ломаю? — удивился травмированный.

Тогда девушка уговорила шофера заехать в дежурную аптеку.

Пострадавший от собаки Шнейдерман расплатился за вынужденную покупку и обменялся с новой знакомой телефонами.

* * *

Жизнь Еврухерия протекала тихо и спокойно, без значимых событий. Он настолько привык к холостяцкой свободе, что мысли о возвращении незабываемой Ангелины Павловны почти сошли на нет. Иногда, правда, посещало ясновидящего сентиментальное состояние души, и тогда образ бывшей супруги на какое-то время лишал его покоя. В такие минуты Еврухерий мечтал.

Грезились ему то радостная встреча с бывшей женой под широкими листьями пальмы в Ботаническом саду, то прогулка по ночной Москве под руку, то праздничный ужин в столовой трамвайного депо… Да мало ли как еще можно приятно провести время с любимой женщиной! Несколько раз он порывался позвонить, но что-то неведомое, необъяснимое останавливало его: Макрицын робел. И все же иногда был способен на решительные действия. Например, пару дней назад Еврухерий даже дал телеграмму с незамысловатым предложением: «Давай через два часа встретимся, если ты хочешь, в парке, где Сатира и еще другой театр и зал». Но Ангелина Павловна не пришла, и он, прождав больше часа, вернулся домой в расстроенных чувствах.

Много времени Макрицын проводил в раздумьях о своем членстве в партии и пришел к выводу, что больше других отдает себя общему делу. Поэтому, заработав хорошие деньги во время нескольких аншлаговых выступлений, почти перестал делать взносы в партийную кассу. На сэкономленные деньги вызывал проституток, несколько раз делал ставки на ипподроме, но каждый раз проигрывал.

Нередко, хотя и не так часто, как раньше, он захаживал в гости к Ганьскому и очень удивлялся, что ученый пользуется в квартире солнцезащитными очками высокой степени затемнения. С Мариной у ясновидящего отношения не сложились с первой же минуты знакомства, но в их дружбу с Аполлоном женщина не вмешивалась, хотя и не могла понять, чем таковая мотивирована. Последние несколько месяцев Еврухерий отмечал появление головной боли умеренной интенсивности, которая возникала все чаще и чаще. Причину он видел в переутомлении, хотя утомляться ему было не от чего — он давал не более трех выступлений в месяц.