Другой путь - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Бондарь cтр.№ 23

— Чего это с ним? — спросил я. — Запой?

— Вечная беда русской интеллигенции, — посетовал Захар. — Вся энергия уходит на борьбу с зеленым змием. Чтобы сделать что-то путное — сил уже не остается. Ничего, ты вон обещал, что Михал Сергеич страну в трезвость приведет…

— Этот приведет. Может из-за этого и Союз весь… вот так вот. Что он там про Олимпиаду говорил?

Захар огляделся по сторонам и заметил в конце тротуара киоск «Союзпечати».

Сбегать за газетой много времени не заняло. На первой странице «Известий» мы прочитали:

«…Считать нецелесообразным участие советских спортсменов в Олимпийских играх в Лос-Анджелесе ввиду грубого нарушения американской стороной Олимпийской хартии, отсутствия должных мер обеспечения безопасности для делегации СССР и развернутой в США антисоветской кампании. Разработать пропагандистские меры, которые позволили бы создать благоприятное для нас общественное мнение в мире и убедительно показать ответственность США за неучастие советских спортсменов в Олимпийских играх. В доверительном порядке информировать ЦК братских партий социалистических стран о нашей позиции и высказать просьбу о ее поддержке…»

На самом деле пророчествовать совсем непросто. Когда оно сбывается — пророчество — возникает неописуемое чувство причастности к событию. Словно это я был в рядах тех людей, что выслушав требования и пожелания заокеанских устроителей Олимпиады, гордо сказали: «Да пошли вы, уррроды!»

— Вот такие они — пироги с котятами, — прокомментировал Захар. — Четыре года назад нас бойкотировали, теперь мы. Нормальный такой мир во всем мире. Знаешь, я уже не удивляюсь твоим пророчествам.

С той стороны, куда унесся Ленька, вдруг раздались испуганные девчачьи крики — это сквозь небольшую их стайку прорывался Попов, размахивая двумя бутылками коньяка, не поместившимися в оттопыренные карманы.

— Пошли прочь, накрашенные! — орал он на всю улицу, и ему отвечали визгом и хохотом. — Намазались, аки демоны ночные! Пошли прочь!

Он подбежал к нам, подпрыгивая на одной ноге.

— Тапок, сука, в магазине потерял, — коротко и непонятно пожаловался он. — Чего стоим? За мной, камрады, за мной, быстро!

И такими же нелепыми прыжками помчался дальше по дорожке — ко входу в огромное, этажей на шестнадцать-семнадцать, общежитие. К нашему удивлению, на вахте никого не оказалось, нам не пришлось ни предъявлять документы, ни записываться в журнал. Поднявшись вслед за Поповым по лестнице на второй этаж, мы прошли по длинному темному коридору и оказались в небольшой комнате — на три человека, судя по кроватям.

— Проходите, пацаны! Васян, вставай, ко мне кореша с родины приехали, Москву показать просят!

Комната была пуста и отозвалась тишиной.

— Васян, они коньяк привезли! — еще раз позвал Ленька и легонько звякнул бутылками друг о друга.

С одной из кроватей — мне сначала показалось, что она застелена — вместе с одеялом и покрывалом поднялся совершенно худой человек. Был он так же небрит, как Ленька, совершенно гол и чудовищно волосат ниже горла.

— И-е-ее, — непонятно ответил Васян. — Ай!

— Давай-ка умываться, дружище, умываться! По утрам и вечерам. А потом угостим! Проходите, камрады, проходите, — бросил он нам и подошел к столу, заваленному остатками недавнего возлияния. — Захарыч, дай-ка вон ту стопку газет! Настели-ка их перед столом вперемешку, чтобы потом свернуть можно было. Да-да, погуще стели, не стесняйся, здесь девочек нету.

Пока Захар выполнял просьбу, Ленька выудил из вороха предметов несколько стаканов, два хрустальных фужера и одну дюралевую плошку, когда-то бывшую крышкой китайского термоса. Следом за ними были изъяты из мусора несколько замызганных блюдец, остальное он сгреб рукой к краю и, когда под столом образовался ковер из газет, просто сбросил вниз. Потом отточенным движением свернул газетные листы в рулон, подоткнул края и выскочил из комнаты. Вернулся через пару минут, донельзя гордый собой.

— Вуаля! Чистота и порядок! Бонджорно, синьоры, рад приветствовать вас в моем скромном жилище. Проходите и располагайтесь! Что привело вас в нашу забытую богом обитель? Ужели случилось нечто столь важное, что родина послала своих сынов за несчастным изгоем?

Пока он это говорил, из его необъятных карманов на стол буквально выпрыгнули две банки кильки в томатном соусе, банка баклажанной икры, огрызок копченой колбасы и три пачки сигарет «Космос».

— Знал бы, что вас встречу, друзья, прихватил бы с собою авоську, влезло бы больше даров нашего сельпо, а так… не обессудьте, что унес, то унес. И тапок пал в битве за сытость желудков и радостный дух! Так что, зовет меня родина?

— Да вроде нет, — ответил Захар.

— Уф. — Ленька стер несуществующий пот со лба. — И слава богу, скажу я вам, милостивые государи! Слава богу! Очень не хочется мне снова глотать ее пыль! Но что мы стоим? Проходим, проходим за стол!

Он достал из тумбочки булку ржаного хлеба, два сморщенных лимона, нож и сделал широкий жест:

— Прошу-с, сиятельные доны!

Дверь за нашими спинами открылась, и вошел Васян, узнать которого было сложно: он стал чисто выбрит, желтоватая рубашка и костюм цвета «кофе с молоком» скрыли густую поросль на теле. Он загадочно улыбался, а его антрацитовые глаза влажно блестели.

— Вот теперь тебя люблю я, вот теперь тебя хвалю я, наконец-то ты, Васюля, Леониду угодил! — перефразировал Чуковского Ленька и поднес своему знакомцу ту самую металлическую крышку от термоса: — Пей до дна, пей до дна, пей до дна!

Когда тощий Васян занюхал рукавом выпитый коньяк, Ленька нас представил:

— Это мои парни, Захар и Серега. Студенты-автоматчики. Ну там всякие системы управления… Технари, одним словом. А это Васян, светоч отечественной журналистики. В «Комсомолке» зарабатывает на хлеб насущный. Если б не бухал запойно, цены бы ему не было. Настоящая акула пера!

Спустя полчаса мы уже весело переговаривались с обитателями комнаты и вкусный коньяк стремительно убывал. Это заметил и захмелевший Васян:

— Леха, сгоняй-ка еще за парой пузырей? Этой оставшейся бутылки нам на пару раз всего. Захарыч, изыщешь средства на пропой благодарного студенчества и нищей четвертой власти?

Ленька, пережевывая кильку, кивнул, получил у Захара три пятерки и скрылся за скрипнувшей дверью.

— Ну как там, пацаны, на вашей родине? Голодно, поди? — спросил Васян, возлагая руки на наши плечи.

— Ну вообще-то да, — согласился я, поддерживая предложенную тему, ставшую уже традиционной для подобных посиделок. — В магазинах вот эта икра заморская и кетчуп болгарский из края в край. Очередь за разливной сметаной, в которую безжалостно сыплют соду — для густоты. Мослы говяжьи еще, бывает, завозят. Такое впечатление, что коров на мясокомбинатах взрывом умертвляют. А то, что остается — в магазин.

— Взрывом? — переспросил Васян. — Расточительно. Но у нас взрывчатки много, так что, может быть, и взрывом. А вообще что говорят? Я же пишущий журналист, мне все интересно! Рассказывайте!