Война самураев - читать онлайн книгу. Автор: Кейра Дэлки cтр.№ 44

Карета Осада свернула на улицу Судзяку, и на ее крышу с дворцовых стен обрушился град камней и гнилья, а вослед понеслись оскорбительные насмешки.

Киёмори перевел взгляд направо, где стояла императорская тюрьма. На высоком дереве у ворот вывесили головы Ёситомо и прочих мятежников. Вокруг дерева уже собралась толпа — кто пришел отдать дань уважения храбрецам, а кто поглазеть, словно надеясь, что голова полководца вот-вот заговорит или кивнет, как было с головой Синдзэя.

«Не к добру это», — подумалось Киёмори. Если смерть Минамото вызвала в людях столько сочувствия, Тайра следовало ждать беды. Киёмори уже направил своих воинов на поиски остальных сыновей Ёситомо — наследники врага суть будущие мстители. Вскоре он разузнал, что любимая наложница Ёситомо, Токива, бежала из города с тремя малыми детьми мужского пола. Вместо того чтобы броситься на поиски, он хитроумно взял в плен ее престарелую мать и пустил по столице молву, что подвергнет старуху пыткам и предаст казни, если Токива с сыновьями не явится в Рокухару. И хотя эти угрозы были только уловкой, народ втихомолку прозвал Киёмори варваром, не знающим почтения. Главе Тайра пришлось созвать карательные отряды из молодчиков, одетых в красные куртки, чтобы пресечь клевету.

В полдень Киёмори оставил дворцовую стену и велел подать карету. По пути в Рокухару упряжка вдруг остановилась, и кто-то постучал по крыше. Киёмори посмотрел в оконце, недоумевая, что за храбрец осмелился задержать карету с гербом Тайра. К его радости, им оказался Сигэмори.

— Прости, что прервал твою поездку, отец. У меня отличные новости!

Киёмори улыбнулся.

— Новости, которые не могут подождать моего возвращения?

— Я не знал, что ты уже в пути. Слушай же: мы захватили старшего сына Ёситомо, Гэнду!

— Воистину новость превосходная.

Поимка асона — преемника главы клана избавляла их от тревог о грядущем восстании Минамото на востоке.

— Где же вы его разыскали — на Тбкайдо?

— Нет, отец. Правду говоря, он скрывался в столице. Бродил вокруг Рокухары под чужой личиной, высматривал, что да как. Тут-то мы его и схватили.

— Что же вы с ним сделали? Сигэмори посуровел.

— Поскольку совет приговорил его к смерти, мы отвели Ёси-хиру на берег. Потом меня известили о твоем возвращении, и я решил повременить с казнью. Не желаешь ли сначала допросить его?

Киёмори на миг задумался и ответил:

— Желаю. Будет справедливо позволить ему обратиться с последним словом ко мне. Мне говорили, он храбро бился за своего отца-отступника.

Сигэмори развернул коня и поскакал во главе поезда Тайра назад, в Рокухару. Приближаясь к усадьбе, он заметил собравшуюся невдалеке толпу. На главном подворье Сигэмори спешился и передал поводья слуге. Киёмори выбрался из кареты и отправился вслед за сыном к ^еке Камо, огибавшей поместье с севера.

Гэнда Ёсихира ждал его, стоя коленями на каменистой отмели в окружении самураев Тайра. Для Киёмори асон Минамото выглядел сущим мальчишкой, чересчур худым и бледным. Ему вспомнился юный воин, что некогда ехал бок о бок с Ёситомо и мечтал о том, сколько снимет голов. А теперь его собственная голова вот-вот полетит с плеч. Киёмори исполнился жалости и восхищения к юноше, чьей жизни суждено было так рано прерваться.

Теперь стало ясно, чего хотела толпа, сгрудившаяся на другом берегу. Жители Хэйан-Кё неотрывно следили за происходящим. «Зачем они явились — поглазеть на казнь изменника или же почтить сына могучего полководца, наследника грозного рода?»

— Итак, Гэнда Ёсихира. — Киёмори удостоил его легким поклоном.

— Итак, Тайра Киёмори, — отозвался Ёсихира. Смотрел он вызывающе. — Великий кознедей. Ты заставил нас убить собственную родню после смуты Хогэн. Жаль, я не могу встретить тебя с мечом в руках.

Киёмори кивнул. На меньшее он не рассчитывал.

— Я слышал, ты был первым военачальником у своего отца. Однако же мой сын передал, что схватили тебя без труда. Отчего так вышло?

— Оттого лишь, что удача меня покинула, о глава Тайра. Когда мы, Минамото, бежали, снежный буран в горах отсек меня от остальных. Судьба отца была мне неведома, поэтому я вернулся сюда, в Хэйан-Кё. Я мог бы покончить с собой, однако предпочел умереть в битве, прихватив кого-нибудь из ваших. Поэтому я изменил обличье и хотел подобраться к Рокухаре, но часовые тщательно стерегли все входы и выходы. От голода и усталости я ослабел, и лишь желание отомстить поддерживало во мне жизнь. Ваши прихвостни нипочем не одолели бы меня, не будь я болен, — да и никто бы не смог!

— Никто не считает тебя слабым, Ёсихира, — вымолвил Сигэмори.

Киёмори задумался: сознает ли сын свое сходство с Гэндой — таким же наследником великого воинского рода? Сам он порой ощущал подобное сродство с Ёситомо, хотя никогда не позволял этому чувству верховодить собой.

Гэнда Ёсихира, щурясь, глянул на яркое солнце, потом — на зевак, столпившихся за рекой.

— Во времена наших отцов воины предавали недругов смерти под покровом ночи, щадя их честь, я же нахожусь здесь при свете дня, поверженный и посрамленный. Посему покончим скорее с моим позором, и пусть то, что я сейчас скажу, считается моими последними словами. Да будут прокляты бледноро-жие псы-царедворцы, что велели мне не нападать на вас у Абэно. Получи я их соизволение, ты, господин Киёмори, как и твой сын, были бы давно мертвы. Да будет проклят весь ваш презренный род! Теперь-то ты понял, Киёмори-сан, что и могучие могут пасть в одночасье. Вот умру я и стану демоном, подобно моему дяде Тамэтомо или Син-ину. Я смогу метать молнии и поражу вас всех до единого. Ты, господин Киёмори, будешь первым, а может, — он оглянулся на Сигэмори, — и ты. Однако довольно. Я не из тех, кто болтает, лишь бы подольше пожить. Секи мою голову, живо! — И Гэнда согнулся пополам, подставляя шею.

Сигэмори извлек Когарасу из ножен. Сверкнуло лезвие — и все было кончено.

Люди на другом берегу разом охнули, кто-то начал читать молитвы по храброму Ёсихире. Уходя, Сигэмори произнес:

— Чудно, однако. Эта его последняя речь…

— Что в ней чудного? — удивился Киёмори.

— Проклятие, которое он на нас наслал.

— Пора бы уже понять, сын мой, что в проклятиях нет ничего необычного. Воины часто проклинают своих врагов перед смертью. Язык — последнее оружие.

— Но он обмолвился о Син-ине! Нобуёри тоже поминал его, прежде чем умереть. Он говорил, будто бывший владыка являлся ему во сне.

— И что с того? Какой преступник устоит, если есть возможность свалить все на демонов? А обвинить императора-демона разве не соблазнительнее? Что до Гэнды Ёсихиры — он попросту пытался нас запугать, прослыть храбрецом даже в смерти. Верю ли я, что он превратится в демона? Ха! Все эти россказни — предрассудки невежд. Чушь!

Долго молчал Сигэмори, а после сказал: