Оборотни космоса - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Белаш, Александр Белаш cтр.№ 84

— Вы — тринитарии?!. — Коел ошарашенно глядела то на одного, то на другого.

— Могу повторить столько раз, сколько надо, чтобы ты поверила. Но если ты нас выдашь, нам придётся туго.

— Господи, — внезапно выдохшись, как на допросе, Коел расплакалась, — я вам не верю, не верю! Это ужасно, вы не сможете... меня не выпустят!

— Какой штамп тебе поставили? — Pax быстро поднялся с плетёнки. — «Особо неблагонадёжна»? почему? это связано с петицией? С обрядом на Чёрном алтаре?

— Не называй его! — закричала Коел. — Никогда не называй!! И ты тоже!.. или я вас зарежу ночью!

— Спать будем по очереди, — мрачно заключил Форт.

— Ты вообще спать не умеешь! перестань прикидываться человеком! Ты — киборг, я же вижу.

— Он человек, — пытался успокоить её Pax.

— Чёрта с два — человек! Я централка, я этих кукол выше крыши навидалась, их у нас миллионы! А ты что — не понял, кто это? Скажи ещё, что он твой начальник.

— Формально — да. По документам я его раб.

Коел, ещё в слезах, рассмеялась:

— Вы запутались в своих инкогнито, ребята! Так не бывает. Киборг — раб человека, а не наоборот. Он тебя не ударит, Три Закона не дадут. Ударь его, мистер Кермак! что, руку заело?

— Зачем мне его бить? — пожал плечами Никель. — По-моему, глупейшее деление — считать человеком лишь того, кто может убить себе подобного... Насилие, свобода, подчинение — вместе они образуют сложнейшую философскую проблему, над которой стоит подумать!

— Займись этим по дороге к билетной кассе, — настойчиво посоветовал Pax. — Для вывоза рабыни на Иссу надо предъявить её рабочую карточку. У тебя обязательно возникнут сложности — те, о которых я сказал, и даже хуже. Я не думал, что у неё такой плохой штамп.

— Тогда, может быть, за билетом ты пойдёшь?

— Она чья — твоя или моя? Ты владелец, тебе и ругаться.

— Я — его?! это дурь! робот не может купить человека! и быть братом-тринитарием — тоже!

— Уйду я от вас. — Взяв карточку, Форт пошёл к двери. — А то сижу и слушаю, как унижают моё достоинство...

— Говорю вам — меня не выпустят!

— Преодолимо. — Никель задержался у порога. — Мы найдём на Иссе поручителей, они возьмут тебя под локти и утащат. Ты, главное, долети и выйди из шлюза, а дальше тебе не о чем заботиться.

— Учти, потребуют доплату за конвой, место в судовом карцере и аренду кандалов. Это примерно восьмисотка крин.

— Ещё полтораста бассов на ветер, кошмар! Парсек можно пролететь за пять с полтиной, а эти отродья за вшивых четыреста штук километров дерут такие бутки! Не планета, а свиная доилка!.. а в своих наручниках на борт пускают? Я видел в лавочке, купил бы. Размер вроде подходящий.

— Брат мой, не согрешай в номинации «гнев» и помни о понятии «навязанная монопольная услуга». У кланов, что крышуют лифты на Иссу, много охранников без дела зевает — им тоже жить надо. Высшая цель оправдает нам расходы. Да, ещё карточку в кассе испачкают штемпелем. От этого не откупишься, но можно поворчать.

— Буду молиться об умилении злого сердца, дабы не вынести окошко кассы вместе с билетёром.

— Это не киборг. — Коел зачарованно уставилась на закрывшуюся за Никелем дверь. — Это полоумный киборг. Ты спишь с ним в одной комнате? я бы не решилась. Вдруг он начнёт всё крушить, когда вирусы доедят его мозг?..

— Он очень добрый и деликатный парень.

— Да уж!.. — Утирая слёзы, Коел вспомнила, как Никель ходил в лавку разбираться. Повадки централа, жаргон... «Я там родился». Похоже на то. Только не «родился», а «был собран на конвейере General Robots».

Но тут же она спохватилась об ином:

— А моя рабочая карточка? У него не отберут её? Это документ; я должна взять карточку с собой! может, мне по ней восстановят косменский стаж.

— Неужели всё это время ты платила профсоюзные взносы? — спросил бессердечный Pax.

— Что же — у меня пропадут шесть лет из стажа?! — Всплеск негодования и снова слёзный блеск в глазах.

— Потом у тебя будет гораздо больше времени, чтобы посвятить его этой проблеме. Сейчас есть дела поважней.

— Кто встретит меня на Иссе? — Коел с усилием смогла вернуться в колею.

— Как раз об этом я хотел с тобой побеседовать. — Брат Жозеф, в отличие от грубоватого и порой несдержанного на язык Никеля, был обходителен и по-ньягонски тих. — По пути на Иссу ты должна выглядеть так, словно не представляешь, куда тебя везут, и ожидаешь самого худшего.

— И притворяться не придётся, я вся на нервах.

— Следи, чтобы случайно не улыбнуться. Только встревоженное и печальное лицо. В Аламбуке большой траур, за улыбку могут избить.

— А что произошло? Я была заперта, потом сборы... Тем нашим, кого успела увидеть, с прошлой полночи запретили выходить из нор. Вроде убили кого-то?

— Той полночью неизвестный убийца, — брат Жозеф вздохнул с унылым оттенком, который приличествует духовному лицу, по воле обстоятельств говорящему о кровавом злодеянии, — зарезал Первого из преосвященных жрецов, благодатного Шуламангу. Все скорбят.

— Ийо-хаа! — Воспрянув, Коел расцвела, как весенний сад. — А некоторые глядят и радуются! Спасибо за новость, брат Жозеф! о, я давно не была так счастлива! это правда?

— Нам по уставу ордена запрещено лгать, — скромно потупился Pax.

— Так и надо этой чёрной гадине! — разгорелась Коел. — Я бы их, псей... — Последовал сжатый, но искренний список пыток и казней, долго копившийся в тайной глубине её души.

— Тебя встретят люди Эрке и сотрудники Гэлп Сэкоунтэй, — приглушенно, но отчётливо и твёрдо продолжил красивый и мужественный брат Жозеф. — Град Эрке берёт тебя под защиту.

— Я полагаю, это не благотворительная акция? — серьёзно спросила Коел.

— Эрке обеспечит тебе свободу и безопасность, ничего не требуя взамен. Но ты поможешь очень многим людям, если согласишься дать показания о том, что происходит в Аламбуке. Готова ли ты пойти на это?

— Я?! готова! — не раздумывая, решительно сказала Коел. — Я руку отдам, чтоб рассказать! Ты будешь за меня молиться?

— Непременно.

Лицо Коел, окрылённой счастьем и яростью, буквально светилось от нахлынувших чувств; желание запечатлеть на нём братский поцелуй мог смирить разве что риск обжечься.

Но Pax взирал на неё холодно. В сердце его извивалась тоска об утраченном, а шёпот внутри выговаривал слова: «Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют её...»

— В память о благодатном учителе, взошедшем по семицветному мечу на облака, чьё святое небесное имя — Надежда Бойцов, Светоч Сражающихся, мы открываем финал жестоких игр на новом ограждённом помосте в стиле Царь Горы. Поклонимся духу учителя!