Стрела амура - читать онлайн книгу. Автор: Сандра Мэй cтр.№ 16

На голодную бродячую собаку он был похож, вот что. Джон тут же решил, что сразу после оглашения завещания нужно перевезти младшего брата с его девушкой в Касл-Мэнор, отмыть, откормить, дать время отдохнуть — и устроить на какую-нибудь работу. В конце концов, не у всех же получается с первого раза устроить свою жизнь! Джон старше, он должен заботиться о младшем брате…

Он почти не слушал адвоката, зачитывавшего завещание. По большому счету, оно для него не имело большого значения. Менять свой образ жизни он не собирался, а то, что все в равной степени принадлежит и ему, и Шону, и тете Агате — это же бесспорно, не так ли?

Именно поэтому он и испытал такой шок, когда понял, что Шон стоит перед ним, потрясая костлявыми кулаками, и кричит, брызгая слюной, словно выплевывает в лицо Джону ужасные, несправедливые, противные слова.

— Ты! Тихоня! Подлиза! Как же, пай-мальчик! Ухитрился и рыбку съесть, и на хрен сесть! Подавись ты этими деньгами, гад!

С этими словами Шон Брайтон навсегда покинул стены Касл-Мэнора. Только позже до ошеломленного Джона дошел смысл происходившего абсурда. Отец, видимо, сильно обиделся на младшего сына, поскольку в завещании заявил прямо: ни пенса! Опозорил имя Дугласов — пусть вертится, как хочет. Все имущество, вся недвижимость и все деньги оставались Джону, с надеждой, что он не оставит свою престарелую (в этом месте тетя Агата возмущенно фыркнула) тетушку.

Шон понял все слишком буквально. Следовало найти его и объяснить, что завещание ни при чем, потому что… потому что они братья, черт побери! И привезти его домой, дурака несчастного!

Он искал брата три месяца, узнал про Плимут, а потом ему позвонили из полиции и сообщили, что мистер Шон Брайтон уехал из Плимута в неизвестном направлении. Номер его медицинской страховки был неизвестен, водительских прав у него не было, так что поиски затягивались. Еще через полгода с небольшим они с Агатой получили документы из полицейского управления в Портленде, подтверждающие, что Шон Брайтон, 22 лет, безработный, умер от воспаления легких в муниципальном госпитале Портленда в феврале этого года. Больше никаких сведений не сообщалось. Шона, вроде бы, похоронила какая-то женщина, но официально он ни на ком не был женат.

Джон был историком-археологом и умел копать. Он уехал в Портленд и стал искать хоть что-то, могущее навести его на следы недолгой жизни Шона в этом мире. Тщетно. Квартиры тот снимал самые дешевые, в трущобах, а там не принято спрашивать документы. Личная жизнь тамошних обывателей интересна только им самим, а самым заметным событием становятся обычно похороны. Так что никаких следов.

Минуло еще полтора года. Джон не оставлял попыток. Давал объявления в газеты, и однажды на его призыв откликнулись бывшие соседи Шона. Так он узнал о том, что у него есть племянник.

Американку по имени Шейла разыскать в каком-то смысле удалось. По крайней мере, он узнал, что она уехала из Англии. Джону начало казаться, что его преследует злой рок — он все время опаздывал буквально на один шаг. Поиски в Америке он поручил частным сыщикам и своим адвокатам, сам занялся наконец домом и семейными проблемами. В смысле, тетей Агатой.

Шесть долгих лет. Он даже экспедиции забросил, потому что не мог ничем заниматься. Он должен был их найти, должен!

И вот это тяжелое время закончилось. Жаль, что он не застал в живых Шейлу, жену Шона. Молодой женщине выпала трудная доля, Джон был бы рад облегчить ее. Что ж, теперь он собирался все силы и любовь отдать племяннику. Маленькому сыну своего младшего брата. Брюсу Брайтону.

И что же он выясняет? Что его считают «гадским придурком-дядюшкой», отобравшим у Шона состояние и доведшим родителей мальчика до смерти, а предложение поехать домой, в Англию, воспринимают как продажу в рабство на галеры! А если и соглашаются, то в нагрузку требуют взять и эту девчонку. Прямо Дэвид Копперфильд и Крошка Доррит в одном флаконе.

* * *

Джон очнулся, тряхнул головой и решительно выбрался из машины на тротуар. Надо попытаться обсудить с этой мисс Кудроу создавшуюся ситуацию.

В саду было тихо и дико. Непуганые птицы с любопытством разглядывали незваного гостя, но не улетали. Из густой травы выглядывали одичавшие мальвы и совсем уж неуместная герань. Джону, выросшему в стране, давшей имя лучшим в мире газонам и садам, было странно смотреть на это буйство трав и кустов.

Дверь в дом была открыта, но и изнутри не доносилось ни звука. Паника, невесть откуда взявшаяся, захлестнула горло тугой петлей. Что-то случилось? Забыли закрыть газ? Угорели от камина? Нет, не может быть. Все окна открыты, воздух совсем чистый.

Неужели эта маленькая зараза сбежала с мальчиком?!

Джон вихрем взлетел на второй этаж, где должны были располагаться спальни… Так и есть, комната пуста!

Он спустился вниз, кипя от ярости, и только здесь заметил двери в комнаты первого этажа. Осторожно приоткрыл одну — и сердце вновь упало. Здесь явно жила девушка, но сейчас комната была пуста, а постель не тронута.

Они удрали, малолетки несчастные!

Уже совершенно безнадежно он открыл дверь второй комнаты…

* * *

У великого Леонардо есть картина. Мадонна с цветком.

Маленький, но по-взрослому серьезный младенец Иисус на руках у девочки-матери. И непонятно, кто из них больший ребенок.

Та Мадонна была златокудрой, эта — брюнеткой, иначе сходство показалось бы Джону полным. На широкой кровати, обнявшись, спали крепким детским сном Лиза Кудроу и Брюс Брайтон. Золотистая головка мальчика покоилась на плече девушки, и темные кольца ее волос переплелись с его пшеничными вихрами. Во сне Лиза крепко обнимала ребенка, словно защищала от всех напастей мира. От подобной картины зарыдали бы даже каменные сфинксы — юная девушка, сама почти ребенок, защищает другого ребенка.

Джон неслышно вздохнул, покачал головой. Воспитательница.

Да что же он на нее злится? Взрослый, здоровенный мужчина — на такую кроху. Если она в чем и виновата, так только в том, что родилась на десять лет позже Джона Брайтона.

Последняя мысль ему самому показалась несколько фривольной и двусмысленной, поэтому он поскорее убрался от двери и отправился на кухню. Сварит он им лучше кофе, вскипятит молока, и тогда, преломив, так сказать, хлеб, они смогут найти общий язык.

На кухне было чисто, и он невольно усмехнулся, вспомнив вчерашний душ из грязной воды. Нашелся кофейник, молоко в холодильнике, и свежие булочки стояли в бумажном пакете у задней двери — так уж было принято в Батон-Руж.

Закипела вода, и по кухне потек аромат свежего кофе и разогретых в духовке булочек. Джон не удержался, отщипнул хрустящую корочку и тихо рассмеялся.

Как хорошо будут они завтракать в Касл-Мэноре! И Брюс будет гонять на пони по окрестным лугам и меловым утесам, а маленькая воспитательница… и ей пони дадим, лошадь для нее велика.

И будет детский смех в старом доме, и запах горячих булочек и кофе, будет теплый желтый свет в стрельчатых окнах по вечерам, и тете Агате наконец-то будет кому рассказать все свежие — и старые! — сплетни про деревенскую жизнь…