Оловянная принцесса - читать онлайн книгу. Автор: Филип Пулман cтр.№ 31

Тем временем уклад королевского дворца стал принимать определенные очертания. Гофмейстера, Джимина врага барона фон Геделя, нельзя было сместить, но его можно было обойти. Все приказы и распоряжения Аделаиды, касающиеся ее двора и королевства, шли теперь через графа Тальгау. Интимный круг королевы был очень узок: он включал лишь Бекки и графиню, которая хоть и не была самой занимательной компаньонкой в мире, была, по выражению Аделаиды, по крайней мере безвредной. Бекки усердно училась играть в шахматы и кое-чего в этом достигла. Но еще более удачным вышло ее знакомство с горничной королевы, от которой она узнала, что кошка, жившая в конюшне, недавно разродилась котятами. За ними немедленно послали, всех осмотрели и одного, самого миленького, подарили Аделаиде с тем прицелом, чтобы он со временем занял должность придворного кота. Он был абсолютно черным, такие приносят удачу. Аделаида назвала его Угольком.

По мере того как немецкий язык Аделаиды совершенствовался, роль Бекки становилась все меньше переводческой, все более консультативной. Читала Аделаида еще нетвердо, поэтому они тренировались вместе на официальных документах, узнавая множество важных вещей об объеме добычи никеля, о таможенных переговорах с Германией, о предполагаемых налоговых сборах и так далее.

Через некоторое время Аделаида решила поговорить с канцлером. Он также был председателем сената, занимая тем самым важнейший политический пост в стране; впрочем, он не был избран демократическим путем, а назначен на эту должность королем Вильгельмом. Это был пожилой человек по имени барон фон Сталь. Его встреча с королевой оказалась поучительной для обеих сторон. Поначалу он не мог понять, как ему говорить с Аделаидой, и принял покровительственный тон, с оттенком мужской куртуазности, так что ей пришлось решительно поставить его на место.

— Насколько я знаю, королева Виктория любила слушать галантности мистера Дизраели, — сухо заметила она. — Старой женщине это извинительно. Когда я сама состарюсь, разрешаю вам льстить мне в таком же духе. Но в настоящее время я не расположена выслушивать подобное, потому что, во-первых, я в трауре, а во-вторых, вокруг много молодых людей, у которых это получится лучше. Если вы хотите, чтобы я вас уважала, расскажите просто и ясно про сенатские дела — без лишних слов.

Бекки пришлось перевести все это дословно, потому что Аделаида была уже достаточно сильна в немецком и внимательно следила за ее словами. Под прищуренным взором королевы и округлившимися от изумления глазами канцлера ей пришлось пережить пару довольно неприятных минут.

К счастью, старый барон оказался неглуп, он быстро оправился от конфуза и заговорил с королевой в другом тоне.

Из его слов стало ясно, что является самой жгучей проблемой в данный момент. Как они и предполагали, Германия и Австро-Венгрия обе хотели проглотить Рацкавию как можно скорее, и отнюдь не из-за хороших виноградников, дюжины замков и нескольких сернистых источников. Им нужен был никель, добывавшийся в ее рудниках, дьявольская медь. Сталелитейные заводы в Эссене жаждали этого сырья, а император Франц-Иосиф не мог позволить, чтобы Бисмарк и король Вильгельм заполучили его, потому что они могли таким образом приобрести важное военное преимущество. Необходимость найти приемлемое соглашение была столь настоятельной, что перевешивала все внутренние вопросы, такие, как виноградная тля в Нойштадте, падающие доходы в андерсбадских казино и поиски новых капиталовложений в Рацкавийскую железнодорожную компанию.

Аделаида внимательно выслушала и поблагодарила канцлера. После того как он ушел, она решила сама посетить рудники и посмотреть собственными глазами, из-за чего весь этот сыр-бор. Отметя сомнения графа Тальгау относительно уместности такой поездки для королевы, особенно в период королевского траура, она велела подготовить королевский поезд для поездки в горы, и вот в одно морозное октябрьское утро они под ритмичное чуханье паровоза преодолели пятьдесят километров от столицы до Андерсбада и по короткой местной ветке прибыли в Карлштайн.

Шахтеры с женами и семьями уже собрались на станции для торжественной встречи. Красный ковер и приветственная речь были Аделаиде уже не в новинку, и ее ответ прозвучал очень выразительно и даже элегантно. «Любопытно, — подумала Бекки, — как это у нее получается? Ведь, говоря по-английски, она даже и не пытается скрыть свой акцент кокни». Тогда не только ее выговор, но весь ее стиль приобретает ту грубую простецкость, от которой и следа не остается, едва она переходит на немецкий. Она даже становится стройнее, все ее движения приобретают особую грациозность и еще что-то, для чего Бекки не находила нужного слова ни в немецком, ни в английском языке, а только во французском — шик! Выступление Аделаиды на вокзале в то утро было исполнено элегантности и шика.

Главный инженер, показывавший ей город, кудрявый молодой человек по фамилии Кепке, вскоре обнаружил, что ее интерес неподделен и что он может рассказывать ей о сути дела всерьез, без снисхождения к куцему дамскому умишку. Но когда королева сообщила ему о своем желании спуститься в забой, даже он пришел в замешательство.

— Но, ваше величество, мы не подготовились к посещению рудника, условия под землей не таковы, что…

Она нетерпеливо сверкнула глазами:

— Если там безопасно для горняков, то и мне нечего опасаться. Если же нет, то я хочу посмотреть, что испытывают мои подданные, спускаясь под землю, и с чем им приходится мириться.

Ее ответ за какой-нибудь час облетел весь Карлштайн, и, когда она вечером прощалась с городом, ее провожали с не меньшим энтузиазмом, чем когда она взошла с Красным Орлом на Эштенбургскую скалу.

Бекки не запомнила рудников по одной-единственной причине: сама о том не подозревая, она с рождения страдала клаустрофобией, и, как только маленькие вагончики, в которых сидела королева с сопровождающими людьми, въехали в тоннель, Бекки объял такой ужас, что она закрыла глаза и не открывала их до тех самых пор, пока они снова не оказались на поверхности. Аделаида неодобрительно посмотрела на жмурящуюся учительницу.

— Надеюсь, ты делала заметки обо всем, что увидела. Никогда не стоит хандрить. Нужно показывать свой интерес, подбадривать людей.

Когда они прощались, главный инженер низко поклонился и поцеловал руку Аделаиды, которая в ответ бросила на него такой горячий и долгий взор, что тот вспыхнул; а Бекки подумала, что ей тоже есть за что отчитать свою королеву.

Перед тем как покинуть эту часть страны и возвратиться в Эштенбург, Аделаида решила посмотреть на замок Вендельштайн, где Вальтер фон Эштен нанес окончательное поражение войскам Оттокара Второго. Замок был расположен в полутора километрах от Андерсбада, к нему вела лесная тропа. Неподалеку находился и замок графа Отто; в этих обстоятельствах обычная вежливость требовала, чтобы он явился и засвидетельствовал свое уважение королеве, но, как говорили, он еще раньше покинул страну, отправившись в Восточную Африку охотиться на слонов и носорогов.

Старый замок Вендельштайн уже превратился в руины, лишь одна башня стояла нетронутая временем, но вход в нее был забит грудой каменных обломков. Они обошли вокруг замка по густой траве, и, пока Аделаида внимала объяснениям графа о том, как хитро Вальтер заманил богемцев на широкий луг между замком и опушкой леса, и как неожиданно ударил по нему конным отрядом, ждавшим в засаде, а потом еще вторым отрядом с другой стороны, и как богемцы, чей боевой дух был подорван многомесячными партизанскими наскоками Вальтера, поддались и побежали, Бекки вдруг посмотрела на окружающую мирную картину с неожиданным волнением. Эта была ее страна, ее история…