Тень «Полярной звезды» - читать онлайн книгу. Автор: Филип Пулман cтр.№ 68

Салли стояла с ним рядом, пока рабочие откладывали инструменты и выходили. Кое-кто взглянул на нее с любопытством, другие не подняли глаз ни на нее, ни на Беллмана. Она заметила их молчаливую сдержанность по отношению к Беллману, но не сразу поняла, что это значило, пока не догадалась: это был страх.

Когда вышел последний из них, и огромная створа откатилась назад, на свое место, он помог Салли подняться на платформу, с которой было видно все помещение, повернулся к ней и сказал:

— Мое королевство, Салли.

«Королевство» выглядело обычным паровозным депо. Вдоль него проложены были три пары железнодорожных рельсов, и на каждой стоял с виду обычный товарный вагон — все три вагона находились на разной стадии сборки. Тому, что сто ял на дальней колее, еще только предстояло стать вагоном, на рельсах была лишь его ходовая часть, но Салли обратила внимание на тяжелую железную раму — это на ней будут установлены топка, котел и, как она догадывалась, механизм для ведения огня. Средний вагон был почти готов, кроме обшивки: это было невероятно сложное переплетение бесконечных труб, проникнуть в которое было трудно глазу, с передвижным краном на кран-балке.

Третий смертоносный вагон был в полной готовности. Он стоял перед ними на рельсах, ярко освещенный прожекторами; Салли заглянула внутрь через заднее окошко — совсем такое же, как в обычном товарном вагоне со сторожем, — и увидела в середине вагона огонь. Снаружи здесь все было обыкновенно: дощатые стенки без окон, железная крыша. На крыше, посредине, приземистая маленькая труба, увенчанная колпачком. Не обычным было только несметное число крошечных отверстий в боковых стенках, именно так и рассказывал Фредерику Генри Уотермен: крошечные черные точки, рядами, во всю длину стен, — с платформы они казались заклепками или головками гвоздей.

— Хотите рассмотреть все вблизи? — сказал он. — Если вы любите оружие, войдем, это просто зачарует вас. К тому же мы должны следить за рабочим давлением, иначе старший смены будет нами недоволен. Сегодня ночью они будут испытывать колосниковые решетки…

Он подвел ее к задней двери, вскочил на подножку и открыл дверь, потом, наклонившись, поднял ее и провел в маленький отсек. Это был миниатюрный вариант того, что она видела в машинном отделении локомотивов — правда, здесь раскаленная докрасна топка стояла сбоку. Система управления также несколько отличалась: котел подавал пар не как в локомотивах, к поршням, а в различные секторы внутри вагона, обозначенные: «Камеры, 1-я — 20-я», «Левый борт» и «Правый борт».

Там, где в обычном локомотиве стоял котел, здесь был узкий проход, который вел в самое сердце агрегата. Оно было ярко освещено электрической лампой.

— А где же котел? — спросила Салли.

— О, котел — это и есть главный секрет. Он совершенно иначе выглядит, чем обычные котлы. Это шедевр инженерии. Видите, он гораздо более плоский и более компактный, чем обычно, — ведь нужно было место для комплексной боевой системы. Только здесь он мог быть выполнен с таким совершенством.

— Стрелок сидит здесь? — спросила Салли. И с удивлением отметила, как тверд ее голос.

— О, нет. В самом центре. Пройдите вот здесь.

Двигаясь очень ловко, несмотря на всю свою массивность, он боком пробирался по проходу впереди нее. Им пришлось сделать четыре-пять шагов до отсека, в котором мог поместиться только один человек; здесь стояло вращающееся кресло, перед ним была приборная доска полированного красного дерева со множеством рычагов и переключателей. Над головой сияла электрическая лампа. От кресла по обе стороны отсека уходили в темноту металлические стеллажи, и Салли удалось разглядеть ряды отверстий, одно над другим, и в каждом — поблескивающие патроны. Было чудовищно жарко.

— Но как стрелок видит, что делается снаружи? — сказала она.

Он протянул руку и нажал рукоятку, которую она не заметила. С потолка неслышно соскользнула широкая трубка с закрытым тканью глазком.

— Система зеркал в трубке позволяет ему видеть через фальшивую трубу на крыше, что происходит вокруг. Поворачивая эту трубу хоть на триста шестьдесят градусов, он может видеть, и прекрасно видеть, решительно все. Это мое собственное изобретение.

— Словом, все готово, можно открывать огонь? — сказала она.

— О да! Завтра утром мы проводим испытания на полигоне для гостя из России. Вы можете поехать со мной. Заверяю вас, ничего подобного вы никогда не видели. Я хочу показать вам систему труб, Салли, — вокруг этого отсека всего проложено семь километров труб! Стрелок сообщается с инженером с помощью сигнального телеграфа, контролирует схему огневых точек с помощью вот этих рычагов, видите? Вот это машина Жаккарда, она соединена с огневыми трубками, так называемыми паровыми ружьями, и инженер, выбрав схему по этой диаграмме, согласно инструкциям, полученным по телеграфу, может стрелять в любом из тридцати шести направлений. Салли, ничего подобного этому оружию не было со дня сотворения мира. Это самый прекрасный проект, созданный человеческим разумом…

Она на минуту остановилась, от жары кружилась голова.

— И боевые припасы подготовлены? — спросила она.

— Да. Все подготовлено. В любую минуту можно открыть огонь.

Он стоял торжествующий, положив руку на спинку вращающегося кресла, на том единственном кусочке пола, который оставался свободным в этом отсеке. Она стояла у входа в отсек, и вдруг великая холодная ясность охватила ее, ощущение свободы и облегчения. Это и был тот миг, ради которого она пришла сюда.

Она открыла сумку, вынула свой маленький бельгийский пистолет из тонкого клеенчатого пакета, в котором его хранила, и взвела курок.

Беллман услышал щелчок. Он перевел глаза на ее руку, потом снова взглянул на нее. Она смотрела ему прямо в лицо.

Лицо Фреда под дождем; его голые руки там, при свете свечи; его смеющиеся зеленые глаза…

— Вы убили Фредерика Гарланда, — сказала она, во второй раз за эту ночь.

Беллман открыл рот, но она подняла пистолет чуть выше и продолжала:

— И я любила его. Как вам пришло в голову, что вы можете заменить мне его? Сколько бы я ни жила, ничто на свете мне его не заменит. Он был храбрый и добрый, и он верил в людей, в добро, мистер Беллман; он понимал вещи, каких вам никогда не понять, — порядочность, демократизм, справедливость, честь. Все, что вы говорили мне в вашем кабинете, приводило меня в ужас, я почувствовала, что заболеваю, — мне померещилось на минуту, что вы правы… что все на свете, люди, мир таковы, как вы говорите. Но нет, вы не правы… вы заблуждаетесь. Вы можете быть сильным, и хитроумным, и влиятельным, вы можете считать, что правы в своих суждениях о том, как устроен мир, но вы заблуждаетесь, потому что вы понятия не имеете, что такое преданность, что такое любовь, вам никогда не понять таких людей, как Фредерик Гарланд…

Его глаза, устремленные на нее, пылали неистовой злобой, но она собрала последние силы и смотрела прямо ему в лицо и не отвела глаз.