Таинство - читать онлайн книгу. Автор: Клайв Баркер cтр.№ 74

— Что с тобой случилось? — спросил тот. — Я звоню и звоню.

— Я ездил в Беркли — бил поклоны Бетлинн. Потом шел назад пешком, это было так здорово. А теперь говорю с тобой, и это еще замечательнее.

— У тебя приподнятое настроение, приятель. Принимал что-нибудь?

— Нет. Просто мне хорошо.

— Как насчет сегодняшней ночи — готов оттянуться?

— В каком смысле?

— В том, что я приду к тебе, мы запрем дверь и займемся любовью по-серьезному.

— С удовольствием.

— Ты ел?

— Шоколад и пончики.

— Вот почему у тебя выросли крылья. Сахарный кайф. Я принесу что-нибудь поесть. Устроим вечер любви.

— Это что-то декадентское.

— Так оно и будет. Гарантирую. Я буду через час.

— Это значит — через два.

— Как хорошо ты меня знаешь, — сказал Дрю.

— Нет-нет, мне еще столько нужно узнать, — выдохнул Уилл.

— Например?

— Например, какое ты делаешь лицо, когда я тебя трахаю так, что ты забываешь, как маму звали.

Адрианна перезвонила, когда он готовил себе ритуальный мартини. Уилл спросил, как у нее прошло собеседование. «Хреново», — ответила она. Не успела она войти в офис этой конторы, как поняла, что свихнется, проработав тут неделю.

— Когда мы торчим где-нибудь в болоте и нас кусают насекомые, я мечтаю о хорошей, чистой работе в хорошем офисе с видом на Бей-бридж. Но сегодня я поняла: мне это не подходит. Все очень просто. Кончится тем, что я размозжу кому-нибудь голову пишущей машинкой. Так что не знаю. В конечном счете я найду что-нибудь, что меня устроит, но с тобой это все равно не сравнится. Что там у тебя звякает?

— Делаю мартини.

— А это навевает воспоминания, — вздохнула она и добавила: — Помнишь, ты говорил в Бальтазаре о том, что чувствуешь, когда все надоедает. Теперь я понимаю, что ты чувствуешь.

— Это пройдет, — сказал он. — Найдешь еще что-нибудь.

— Ага, значит, депрессия прошла? И кто же причина таких перемен? Дрю?

— Не совсем…

— Он умеет напиваться, а я всегда считала это хорошим знаком. О черт, опаздываю на обед. — Она крикнула Глену, что уже идет, и прошептала в трубку: — Мы обедаем с этим струнным квартетом. Клянусь, если они за супом начнут рассуждать о четырехголосном складе, я его брошу. Пока, моя радость.

Закончив разговор, он понес мартини в архив и наконец подобрал фотографии, разбросанные на полу, — он откладывал это с тех пор, как Господин Лис вызвал в них призрачную жизнь. Это было обычное дело, но, как и многое, что он видел и делал сегодня, оно показалось ему важным, словно исполненным скрытого смысла. А может, не такого уж скрытого. Здесь, с этих фотографий, началось посвящение в тайны его нового существования. Они тогда были, так сказать, картой территории, которую он собирался исследовать. Теперь эту карту можно убрать. Путешествие началось.

Собрав фотографии, он поднялся в ванную побриться и там, в зеркале, получил подтверждение того, что ощущения, которые он испытал внизу, существуют на самом деле. Он не помнил лица, которое смотрело на него из зеркала. Нет, физиономия была его, это точно (скулы, шрамы, морщины), но смотрел он на себя (а потому и оглядывался назад) немного по-другому, а для мужчины «немного» означает все, если речь идет о том, что он видит. Перед ним было редчайшее существо во вселенной: огромное животное, которое до этого было слишком далеко от него, оставалось невидимым за ближней рощей, за холмом. На самом деле он, вероятно, только делал вид, что поиски эти нелегкие, — просто страх мешал их вести. Теперь ему хотелось узнать почему. В этом не было ничего ужасного. Мальчик стал мужчиной, волосы поседели, а кожа огрубела, потому что слишком долго подвергалась воздействию полуденных лучей.

Он подумал о лисе, который расхваливал блага гетеросексуальности, говорил о своих детях, которые производили на свет своих детей, а те — своих. Уиллу не суждено найти утешение в потомстве. У него не будет отпрыска, который унесет это лицо в вечность. Его вид состоит из одной особи.

«Предположим, что этот был последний».

Что ж, так оно и есть. И в этой мысли было что-то пронзительное и мощное, в мысли жить, умереть и исчезнуть в жаре собственного очистительного огня.

«Да будет так», — сказал он и начал бриться.

Дрю опоздал всего на тридцать пять минут, что было более очевидным свидетельством его энтузиазма по поводу грядущих радостей, чем нарумяненные щеки и штаны в обтяжку. Он притащил не меньше шести пакетов с продуктами — сначала из магазина в такси, потом из такси до парадной двери. Уилл предложил помощь, но Дрю сказал, что не доверяет ему (он обязательно заглянет внутрь), поцеловал его в щеку, сдерживая страсть, сказал, чтобы он отправлялся смотреть телевизор, а он сам все приготовит. Уилл, не привыкший, чтобы им помыкали, был совершенно очарован и безропотно подчинился.

Телевизор не показывал ничего такого, что привлекло бы его внимание дольше, чем на двадцать секунд. Он смотрел, почти убрав громкость и надеясь расшифровать звуки подготовки на кухне и в спальне наверху, как ребенок, пытающийся через оберточную бумагу угадать, что же за рождественский подарок он получил. Наконец Дрю вернулся. Он принял душ (волосы все еще были прилизаны) и надел более соблазнительную одежду: свободный, но хорошо скроенный жилет, из которого торчали его мощные руки и плечи, бежевые льняные брюки на завязках, которые словно специально были сшиты для облегченного доступа.

— Идем со мной, — сказал он и повел Уилла вверх по лестнице.

К этому времени за окном уже стемнело, и спальня освещалась несколькими продуманно расставленными свечами. Кровать оказалась расстелена и обложена всеми имеющимися в доме подушками, а на свежих белых простынях, устилавших пол, Дрю разложил привезенную из магазина снедь.

— Тут еды достаточно, чтобы накормить пять тысяч человек. И без всяких чудес, — сказал Уилл.

Дрю засиял.

— Излишества, если не злоупотреблять ими, полезны для здоровья, — сказал он, обнимая Уилла за талию. — Это хорошо для души. И потом, мы это заслужили.

— Неужели?

— Ну, ты-то точно. Я здесь всего лишь мальчик-раб. На эту ночь в твоем полном распоряжении.

Уилл прижался ртом к щеке Дрю, потом ко лбу, подбородку, губам.

— Сначала пир, — возразил мальчик-раб. — Я купил груши, персики, клубнику, чернику, киви (винограда нет, это клише), немного холодных омаров, немного креветок, бри, шардоне и, конечно, хлеб, шоколадный мусс, морковный пирог. Да, если хочешь, есть великолепная говядина, а к ней острая горчица. Что я пропустил? — Он оглядел разложенную еду. — Наверняка имеется что-то еще.

— Мы найдем, — сказал Уилл.