Конец империи - читать онлайн книгу. Автор: Крис Банч, Аллан Коул cтр.№ 81

Примерно в двух километрах от берега началось землетрясение – в результате три огромные волны направились в сторону Гавайских островов. Они были не такими уж большими, около полуметра высотой, но между гребнями волн лежали сотни километров. Приборы почувствовали приближение землетрясения и должны были подать сигнал тревоги, но в городе Хило в момент, когда начался цунами, было тихо. Огромные заграждения, защищавшие Комплекс Мауи и порт планетолетов, сыграли свою роль. Вокруг Хило таких заграждений так и не собрались построить.

Кеа услышал крики. Увидел мечущихся людей. Некоторые из любопытства бежали на берег, посмотреть, что происходит, другие, наоборот, мчались в противоположную сторону. Где-то в конце улицы он заметил отца, который звал Кеа. Мальчик свистнул, и отец принялся размахивать руками. Кеа начал послушно спускаться вниз.

И тут он услышал рев. Море вернулось в Хило, как это уже происходило четыре раза за последний век. Океанское дно несколько замедлило приближение цунами, но теперь, когда волны добрались до мелководья, они начали набирать высоту.

Первая была не самой большой из тех, что мальчику довелось видеть, – отец брал его с собой в Оаху и показывал Северный берег во время зимней непогоды, когда громадные волны высотой около десяти метров с шумом обрушивались на землю. Эта волна была всего лишь пятиметровой, так говорили потом. Но она мчалась со скоростью почти восемьсот километров в час.

Волна сломала огромный волнорез, словно его там вовсе и не было, и понеслась вперед, бурля и пенясь, сметая все на своем пути. Она крушила большие здания и корабли, хижины и машины, вертолеты, людей. Крушила и использовала в качестве боевых дубинок. Передняя часть волны представляла собой прочную стену, состоящую из всевозможных обломков.

Кеа казалось, что он помнит, как отец попытался убежать, но волна подхватила его вместе с крошечным домиком и кафе. Впрочем, может быть, он и ошибся.

Мальчик пришел в себя через полтора дня в палате госпиталя для бедных. Его нашли рыбаки; он был все еще привязан к дереву, которое отнесло примерно на километр от берега. Тела его отца и бабушки так и не обнаружили.

Кеа не попал в приют. В госпиталь пришла пожилая женщина, Леонг Сак. И сказала директору, что когда-то работала на Ричардсов и они хорошо с ней обращались. Кеа ее не помнил. Леонг Сак забрала его к себе домой.

На одной из узких улиц города Каханамоку у нее была небольшая лавочка, где продавались бакалейные товары, которые могли долго лежать. Жили они с Кеа над лавочкой. В первый день Сак сообщила Кеа правила, которые он должен выполнять: быть хорошим мальчиком, то есть помогать в лавке, когда в этом возникнет нужда, и не доставлять никаких хлопот. Она сказала, что слишком стара и не в состоянии воспитывать хулигана. Она сказала, что сама не знает, какое его ждет наказание, если он будет себя плохо вести. И еще – Кеа должен учиться. Потому что это единственная дорога, по которой можно выбраться из трущоб. Ей все равно, кем он станет, лишь бы не застрял на всю жизнь в Каханамоку.

Кеа серьезно кивал. Он знал, что она права. Океан уже отнял у него семью. Он чувствовал, что эта чудовищная водная стихия собирается покончить и с ним.

Кеа был воспитанным, послушным мальчиком и не доставлял хлопот Леонг Сак – разве что, когда дело дошло до шкалы. Примерно через две недели после начала занятий в местной средней школе он сказал ей, что не узнает там ничего нового. Леонг Сак скептически отнеслась к его словам. Мальчик доказал свою правоту, пересказав наизусть несколько глав из книги, которую его товарищи должны были изучить в течение следующей четверги.

Интересно, кого же можно нанять в качестве учителя, думала Леонг Сак. Кеа вскоре обнаружил подходящего кандидата.

Через три улицы от них находился переулок Святых Людей. Крошечные витрины и лавочки, и в каждой – шаман или священник, ищущий новых послушников. Кеа ворвался в дом, торопясь сообщить Леонг Сак о своем открытии. Храм Всеобщего Знания. Чуть больше остальных лачуг – с множеством микрофиш и книг. Там даже был старенький компьютер, который имел выход на университетскую библиотеку.

Леонг Сак обещала мальчику сходить в этот храм. И сдержала слово. Внутри пахло пылью и еще чем-то неприятным, так же как и от "священника" – лысеющего, подобострастного человека, который сказал, что его зовут Томпкинс. Да, они его правильно поняли. Никто не может знать слишком много. Только когда человек узнает все, он достигнет абсолюта; нужно учиться всю жизнь и, если повезет, в течение всех будущих жизней тоже. Вот тогда-то и наступит переход. Он послушал, как Кеа читал вслух. Затем задал ему несколько вопросов – они озадачили бы выпускника средней школы... Томпкинс сиял. Да, он с удовольствием возьмет Кеа в ученики. Нужно платить... и он назвал удивительно низкую сумму. Леонг Сак увидела, как Томпкинс смотрит на мальчика, и попросила Кеа выйти из комнаты. Она сказала, что мальчика не следует приобщать к религии. Если Кеа сам захочет стать верующим... что ж, так тому и быть.

Тут нет никакой проблемы, постарался успокоить ее маленький человечек.

– И еще одно, – проговорила старая женщина.

Томпкинс вскрикнул, когда в сморщенной руке Леонг Сак сверкнула сталь и лезвие маленького изящного кинжала с перламутровой рукояткой коснулось его груди.

– Ты не посмеешь коснуться ребенка, – сказала она почти шепотом. – Даже думать об этом не станешь. Потому что иначе... горько пожалеешь, что твой друг, смерть, долго не может тебя отыскать.

Томпкинс содрогнулся. Кинжал исчез.

Была ли Леонг Сак права или нет, но маленький человечек всегда оставался прекрасным и корректным учителем для Кеа. Вероятно, если даже Томпкинс и имел какие-то дурные намерения относительно мальчика, они исчезли, когда он увидел, с какой легкостью ребенок впитывает все, что учитель ему рассказывает. Особенно силен Кеа был в математике. В инженерном деле. Физике. Однако его интерес всегда оставался практическим. Абстрактные теории его мало привлекали. Когда Кеа исполнилось двенадцать, Томпкинс спросил, почему он гораздо меньше интересуется – хотя и невероятно много читает – социальными науками.

Кеа серьезно посмотрел на Томпкинса, словно сомневался, стоит ли ему доверять.

– Точные науки – вот что поможет мне выбраться отсюда, мистер. Отсюда... и туда. – Он показал вверх.

Томпкинсу потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить: мальчик имел в виду звезды.

Ричардс учился и другим вещам: быстро, без колебаний принимать решения, уметь распознать фальшивую монету и избавиться от нее, не привлекая к своей особе излишнего внимания, говорить на четырех и понимать еще три других из более чем двенадцати языков, на которых говорили в его округе. Он вырос высоким, сильным и красивым юношей. Улыбка и голубые глаза помогли ему найти новых учителей, которые обучили Кеа иным наукам. Некоторые были хихикающими девчонками его возраста, другие – немного постарше. А кое у кого даже были мужья. Он приобрел привычку сначала заглядывать за занавески в спальне, а уж потом снимать штаны; овладел искусством выпрыгивания с балкона второго этажа – не ломая себе при этом рук и ног.