Король-Демон - читать онлайн книгу. Автор: Крис Банч cтр.№ 33

Поднявшись с кресла, Йонг отломил ломоть брынзы и запихал его себе в рот, снова наполняя кубок.

— Я уже говорил: Дамастес, мне не по душе то, что здесь происходит, и речь идет не только о том, как относится к тебе император.

— А в чем дело? Что у вас тут случилось? В последнее время я был очень занят.

— Тебе следовало бы взглянуть на самодовольных павлинов, которыми кишмя кишит двор Тенедоса. Мне никогда не доводилось видеть такое огромное количество разодетых бездельников, озабоченных только тем, как бы лизнуть императору задницу, запустив при этом руку в его казну. Но больше всего меня тревожит то, что это им удается.

Мне вспомнилось, что Кутулу говорил приблизительно то же самое.

— И это еще не все, — продолжал Йонг. — Посмотри на армию. Ты встречался с новыми военачальниками? Например, с Нильтом Сафдуром, получившим твою конницу? Дурак и пустобрех, который не сможет справиться с самой смирной кобылой. Тенедос приближает к себе офицера, отличившегося лишь победой над шайкой бандитов, и производит его в генералы. Что хуже, из числа этого сброда он назначил не меньше десятка новых трибунов, а то и больше. Я на них плюю, но для них это лишь божья роса. Дамастес, эти люди не такие, как мы.

Под «мы» подразумевались первые шестеро, назначенные императором трибунами после разгрома Чардин Шера: я; Йонг; Эрн, которого я не очень-то любил за его честолюбие, но уважал за способности; Кириллос Линергес, выслужившийся из рядовых, а потом бросивший военную службу и ставший торговцем; Мерсия Петре, не понимающий шуток строгий педант, автор реорганизации армии, позволившей Тенедосу одержать победу над каллианскими повстанцами и получить корону; и Мирус Ле Балафре, драчун, пьяница, отличный фехтовальщик и храбрейший из храбрых.

В последующие годы трибунами стали многие другие; одних я хорошо знал лично, других только понаслышке.

— Чего он хочет добиться? Найти работу для золотых дел мастеров? — жаловался Йонг. Он понизил голос до шепота. — Боюсь, Тенедос готовится отправиться на войну, и ему нужны те, кто с криками «Вперед!» бросится в бой.

— Полагаю, мы оба прекрасно понимаем, — после некоторой паузы все так же тихо продолжал Йонг, — с кем нам придется воевать. — Он передернул плечами, и его лицо исказилось от ужаса. — По ту сторону гор, за Кейтом, простирается бесконечный Майсир. В его бескрайних лесах запросто затеряется вся провинция Дара.

Болота кишат тварями, о которых мы даже не слышали, — и нет недостатка в чародеях, способных повелевать этими тварями. Равнины уходят к самому горизонту, такому далекому, что начинают болеть глаза. Боюсь, если именно туда обращен взор императора, мы обречены.

Надеюсь, мне удалось сдержаться и не выдать себя, потому что я отчетливо помнил слова Тенедоса: «Судьба Нумантии находится за Спорными Землями».

Взяв оливку, Йонг покрутил ее в пальцах и положил назад. Вместо этого он осушил свой кубок.

— Помнишь ли ты, Дамастес, — вдруг произнес он, казалось, без всякой связи с предыдущим, — как после Дабормиды я завалился к тебе в шатер, пьяный в стельку?

Разумеется, я помнил.

— Помнишь ли ты, что я сказал? Я подозревал, и сказал об этом, что моих людей бросили на верную смерть. Зачем, я не знал тогда — и не знаю сейчас.

— Да.

— Задумайся над этим, Дамастес, — внезапно помрачнел Йонг. — Если мы двинемся в поход на юг, в необъятные владения этого короля, как там его?..

— Байрана.

— Черт с ним... если мы пойдем на него войной, что случится?

— Тенедос станет повелителем обоих государств, — уверенно заявил я.

— Возможно, — согласился Йонг. — Но где окажемся мы с тобой? Боюсь, от нас останутся одни кости, забытые всеми, обглоданные волками.

Мое сердце обдало тоскливым холодом. Я деланно рассмеялся.

— Каким еще может быть удел солдата?

— Особенно, — усмехнулся Йонг, — настолько глупого, что он верит королям или провидцам. Вдвойне глупого, если он верит человеку, совместившему в себе оба этих качества!

— Йонг, я хочу искренне поблагодарить тебя за то, что ты наведался ко мне в гости и так меня развеселил, — язвительно заметил я.

Прежде чем Йонг успел что-либо ответить, раздался стук в дверь, и в библиотеку вошла Маран.

— А, красавица, — приветствовал ее уроженец Кейта. — Графиня, вы появились в самый подходящий момент.

— У вас кончился бренди, и вам наверняка хочется еще.

— Ну, пока не кончился, но дно уже видно. Но вы пришли вовремя. Нам пора поговорить о чем-нибудь другом, кроме как о войнах и тому подобном, и, надеюсь, вы будете направлять беседу в нужное русло.

Маран недоверчиво посмотрела на него, не в силах определить, не пытается ли он над ней подшутить, но поняла, что Йонг совершенно серьезен. Вызвав Эривана, она распорядилась насчет новой бутылки бренди и добавила:

— И принеси бутылку варанского зеленого, весеннего урожая. — От нее не укрылся мой недоуменный взгляд. — Поскольку мои знакомые не считают нужным навещать нас, Дамастес, придется мне обхаживать твоих. Йонг, по-моему, нам пора перейти на «ты».

— Ага! Отлично, Маран. Ты совершенно права, что ищешь себе таких друзей, как я. Мы не только очаровательны и красивы; нам можно полностью доверять.

Маран улыбнулась.

— До меня доходили разные слухи.

— В основном лживые. Должен вам сказать, графи... Маран, хиллмену можно доверять во всем и всегда, если только в дело не замешаны женщина, резвый скакун, честь или просто скука. Вот тогда никто не сможет сказать наперед, чего от нас ждать.

Маран звонко рассмеялась, и я поймал себя на мысли, что вот уже несколько дней не слышал этих счастливых серебристых переливов.

Через два дня к нам в гости приехала Амиэль. Как выяснилось, она действительно была в отъезде, и все страхи Маран оказались безосновательными. Графиня Кальведон, моя ровесница, отличалась необыкновенной красотой — высокая, ладно скроенная, с упругими мышцами танцовщицы и черными волосами, ниспадающими на плечи. Бросившись друг другу на шею, подруги залились слезами. Я благоразумно удалился в библиотеку, поскольку, подобно большинству мужчин, недостаточно понимал женщин и не обладал мастерством разрешать их проблемы.

Но в тот вечер мне удалось выяснить, в чем дело. Амиэль покидала на время Никею, чтобы решить одну проблему: Пелсо, ее муж, завел себе любовницу. Признаться, я был весьма озадачен, поскольку в браке супруги особенно не стесняли друг друга и ложились в постель с каждым, кто им приглянулся, не испытывая никаких угрызений совести Но, как объяснила мне Маран, взаимопонимание Кальведонов было основано на уговоре: любовников можно было выбирать каких угодно, не допуская, однако, в отношениях сердечной привязанности. Пелсо нарушил это соглашение, безумно влюбившись в свою очередную пассию. Эта девушка оказалась сестрой главы приморской провинции Бала-Гиссар, находящейся на дальнем западе. Она была не замужем, а родословная ее нисколько не уступала графам Кальведон.