Начало Петровской эпохи - читать онлайн книгу. Автор: Вольдемар Балязин cтр.№ 2

С годами менялось царское окружение: Ртищев отошел от государственных дел, Виниус и Назарий Чистый бывали в Москве наездами. И случилось так, что ближе прочих стал Алексею Михайловичу тихий, скромный и неутомимый труженик Артамон Сергеевич Матвеев.

Он был женат на Евдокии Петровне Гамильтон, происходившей из знатного шотландского рода, переселившегося в Россию при Иване Грозном. (Впоследствии фамилия Гамильтон в России трансформировалась в Хомутовых.)

В какой-то мере благодаря жене, а скорее из-за личных пристрастий и европейской образованности Матвеева часто навещали иностранцы. Этому способствовала и его служба в Посольском приказе. Дом Матвеева казался залетевшим в Китай-город осколком Немецкой слободы: комнаты украшали венецианские зеркала и картины западных мастеров; оригинальности его часов, изысканности посуды и богатству библиотеки дивились даже избалованные иноземцы.

Алексей Михайлович стал чаще, чем прежде, навещать Матвеева, приводя тем в недоумение многих своих сородичей и заставляя их теряться в догадках о причинах столь малопонятной привязанности.

Эти визиты еще более участились после кончины 3 марта 1669 года Марии Ильиничны. Алексей Михайлович тяжело переживал смерть любимой жены, с которой прожил двадцать лет, оставившей ему к тому времени четверых сыновей и шестерых дочерей. Старшей, Евдокии, шел двадцатый год, а младшему, Ивану, только третий. Наследнику престола, Алексею Алексеевичу, в феврале исполнилось пятнадцать лет, но судьба была неблагосклонна к юноше: он умер вскоре после матери, 17 января 1670 года.

Когда Алексей, старший сын Алексея Михайловича, был еще жив, отец искренне и глубоко страдал, вспоминая покойную жену, но жизнь взяла свое, и ему следовало подумать и о дальнейшей своей судьбе.

Царская невеста – Наталья Нарышкина

Несколько месяцев он постился, пребывая в глубоком трауре, подолгу молился за упокой души рабы Божией Марии, но как-то однажды снова заехал к Матвееву и обратил внимание на красивую молодую девушку, жившую на хлебах у своего богатого родственника. Ее звали Натальей Кирилловной, ей было двадцать лет; и так же, как и первый тесть царя Илья Данилович Милославский, отец девушки Кирилл Полиектович Нарышкин был бедным дворянином. Однако благодаря протекции Матвеева он стал полковником стрелецкого полка в бытность Артамона Сергеевича головой московских стрельцов. Наталья Нарышкина к тому же доводилась дальней родственницей жене Матвеева.

Девушка была не только красива, но образованна и хорошо воспитана, а кроме того, умна, любознательна и добра. Все это сокрушило сердце сорокалетнего вдовца, и он вскоре решил взять ее в жены.

Однако, чтобы соблюсти приличия и обычаи старины, царь, объявив о намерении жениться, имени невесты не назвал, а для пущего сокрытия тайны назначил сбор невест для смотрин. На сей раз смотрины продолжались семь месяцев – с конца ноября 1669 по май 1670 года.

Они были прерваны на сорок дней по случаю кончины Алексея Алексеевича, но после этого срока продолжены. Конечно же, царь и на сей раз тоже сильно горевал, хороня своего старшего сына, к тому же уже достаточно взрослого. Горе отца усугублялось тем, что юноша был способным и любознательным. Его учителя, Матвеев и Симеон Полоцкий, искренне восхищались умом и знаниями царевича. Да и умер он внезапно, и это придало еще больший трагизм его кончине.

Царю было бы гораздо тяжелее переносить смерть сына, если бы не влюбленность его в Наталью Кирилловну.

Чтобы не нарушать традиционного хода событий, смотрины решено было продолжить. Теперь они носили еще более формальный характер, чем вначале, ибо практически царь знал, на ком он женится.

22 января 1671 года, через год после смерти старшего сына и почти через два года после смерти жены, состоялось венчание Алексея Михайловича и Натальи Кирилловны.

Пророчество звездочета

Спустя семь месяцев, в ночь на 29 августа 1671 года, московский звездочет и астролог монах Симеон Полоцкий заметил далеко от планеты Марс новую, невиданную им дотоле звезду. Симеон был первым в России придворным стихотворцем и главным воспитателем детей Алексея Михайловича. Кроме того, он считался авторитетнейшим богословом, чьи книги признавались иерархами православной церкви «жезлом из чистого серебра Божия слова».

Симеон имел свободный доступ к царю и на следующее утро явился к Алексею Михайловичу, чтобы сообщить ему о новой звезде, а заодно истолковать увиденный сон.

Беря на себя изрядную смелость, звездочет объявил царю, что его молодая жена зачала в эту ночь сына и, стало быть, родит его 30 мая 1672 года. Симеон не ограничился этим, а высказал и некое пророчество о царевиче: «Он будет знаменит на весь мир и заслужит такую славу, какой не имел никто из русских царей. Он будет великим воином и победит многих врагов. Он будет встречать сопротивление своих подданных и в борьбе с ними укротит много беспорядков и смут. Искореняя злодеев, он будет поощрять и любить трудолюбивых, сохранит веру и совершит много других славных дел, о чем непреложно свидетельствуют и что совершенно точно предзнаменуют и предсказывают небесные светила. Все это я видел как в зеркале и представляю все сие письменно».

С этой минуты осторожный и подозрительный Алексей Михайлович приставил к дому ученого монаха караул и снял его только тогда, когда убедился, что его жена действительно забеременела.

Рождение Петра Великого

28 мая у царицы начались предродовые схватки, и Алексей Михайлович призвал Симеона к себе. Роды были трудными. Однако Симеон уверил царя, что все окончится благополучно, а новорожденного следует наречь Петром. Все так и произошло.

Вот как об этом эпизоде писал историк М. П. Погодин: «При начале родильных скорбей Симеон Полоцкий пришел во дворец и сказал, что царица будет мучиться трое суток. Он остался в покоях с царем Алексеем Михайловичем. Они плакали вместе и молились. Царица изнемогала так, что на третий день сочли нужным приобщить ее Святых тайн, но Симеон Полоцкий приободрил всех, сказав, что она родит благополучно через пять часов. Когда наступил пятый час, он пал на колени и начал молиться о том, чтоб царица помучилась еще час. Царь с гневом рек: „Что вредно просишь?“ – „Если царевич родится в первом получасе, – отвечал Симеон, – то веку его будет 50 лет, а если – во втором, то доживет до 70“.

И в эту минуту принесли царю известие, что царица разрешилась от бремени и Бог дал ему сына…»

Это случилось в Кремлевском дворце 30 мая 1672 года, в день преподобного Исаакия Далматского, в четверг, «в отдачу часов ночных», т. е. перед рассветом.

Ребенок был длиной одиннадцать, а шириной три вершка, т. е. длиной пятьдесят, а шириной четырнадцать сантиметров. Младенца крестили в кремлевском Чудовом монастыре в храме Чуда Михаила Архангела, где до него были крещены цари Алексей Михайлович и Федор Алексеевич Романовы, а после Петра, в 1818 году, здесь же крестили и царя-освободителя Александра II.

Мальчик рос и воспитывался так же, как в свое время его старшие братья (по их матери – Милославские). До семи лет он находился под опекой мамок и нянек, а после этого перешел в мужские руки. Его первыми воспитателями стали боярин Родион Матвеевич Стрешнев и стольник Тимофей Борисович Юшков. Среди воспитателей Петра был и другой Стрешнев – Тихон Никитич, которого молва называла подлинным отцом царевича Петра. Этот слух распускала старшая сестра Петра – Софья Алексеевна, бывшая всего на шесть лет младше своей мачехи и не любившая ее.