Наш маленький Нью-Йорк - читать онлайн книгу. Автор: Лора Брантуэйт cтр.№ 32

— Сердце прекрасной дамы.

Эмили остолбенела. Она даже и не думала об этом в таком ключе! Но ведь в словах Скотта, несомненно, есть логика. Том… Том имел право на награду. Желанный приз. И пусть она отдалась ему искренне, как это ни глупо звучит, от всей души, потому что ей этого хотелось… Как, интересно бы узнать, воспринял это он?

Ей стало так не по себе, что она поежилась и обхватила плечи руками.

— Эмили? — Скотт смотрел на нее встревоженно. Посторонний человек, мало с ним знакомый, принял бы этот взгляд за ироничный, но Эмили отлично знала, что Скотт под иронией может спрятать все, что угодно.

— Нет, Скотти. Не говори глупостей, — сказала она как можно убедительнее.

— Ладно, я вообще могу помолчать. Но ты потом не говори, что я не говорил…

Эмили скрыла смятение под напускной веселостью и, игриво чмокнув его в щеку, умчалась в туалет.

Ох, не надо было этого делать… В смысле — не надо было допускать близости с Томом. Но с другой стороны… Эмили вспомнила поговорку, которая некогда ей очень нравилась: лучше сожалеть о том, что сделал, чем о том, что чего-то не сделал.

Ей вчера впервые в жизни настолько сильно захотелось быть с мужчиной, и она сейчас кусала бы губы от неутоленного желания, если бы не сделала этого.

А так — итог один, она кусает губы, пусть от другого. Наверное, от страха перед будущим… Но Том подарил ей нечто драгоценное и прекрасное, и отрицать это было бы величайшей неблагодарностью.

А что будет дальше — покажет время.

Быть или не быть?

Опять этот дурацкий вопрос! То есть не дурацкий, конечно. Умнейшие люди всех времен задавались им, но все-таки при этом… подзатерли, что ли. Эмили маялась, маялась отчаянно, с самого утра и до конца рабочего дня. Она пыталась разобраться, как дальше быть с Томом.

Какая-то малодушная часть внутри нее хотела сбежать. Ей — подумать только! — было стыдно за вчерашнее. Она настойчиво повторяла, как старая бабушкина пластинка: «Он тебе чужой человек, а ты прыгнула с ним в постель, какой позор!»

Эмили пыталась возражать: какой же чужой, они несколько недель живут вместе, да, пусть в их отношениях не было романтики, так получилось, но…

«Бабушкина пластинка» была непреклонна.

Другая часть — маленькая и глупая, Эмили старательно отмахивалась от нее, — робко спрашивала: «А может быть, это все-таки он? Он самый?»

Нет, жестко отвечала ей Эмили. «Он самый» должен быть на белом коне. А у Тома даже машины нет. Он второй месяц сидит без работы.

И у него всегда подгорает яичница, так что в квартире невозможно находиться, как после газовой атаки… И вообще.

Неопределенное магическое «и вообще» действовало. «Наивная девочка» грустно умолкала.

Сама Эмили настойчиво твердила по памяти записанные на плакате реплики.

«Большой любви не существует.

Маленькой — тоже.

Этот мужчина меня не полюбит.

Я его — тоже.

Мои мечты сбудутся.

Я буду правильно мечтать.

Секс нужен им, а не мне.

Пусть добиваются.

Я самое независимое существо на свете».

Впервые в жизни они ей не нравились.

«Ладно, время покажет. Должно показать. Вечер уже близок», — говорила себе Эмили.

И страшно злилась на телефон, по которому Том не звонил. Он и раньше-то не звонил ей на работу. Но в голове все время досадливой мухой жужжала мысль: «А ведь после такого можно было бы и позвонить»…

Время показало ей Тома с сияющими от радости глазами и вздрагивающими от волнения крыльями носа.

Эмили растаяла, когда увидела его. Да, такой взгляд счастливого и взволнованного человека может окупить все волнения и темные мысли сегодняшнего дня!

Первая же его фраза очень быстро опустила ее с небес на землю. Она почувствовала, как снова покрывается корочкой льда.

— Эм, меня взяли на работу!

Он встречал ее у метро, как много раз до этого. Он был веселее обычного. От него так и веяло энтузиазмом и энергией. Но в остальном — ничего не изменилось.

Кажется, прошлой ночью он что-то говорил ей о цветах!

Эмили усмехнулась.

Он обнял ее, схватил крепко-крепко, поднял:

— Ну, разве ты не рада?

И… лучше бы он этого не делал… он порывисто поцеловал ее, но не в губы, а куда-то рядом с носом. Как младшую сестренку или старую подругу.

Эмили поняла, что вот он, ответ на вопрос, который она так и не решилась себе задать. На вопрос о том, как он на самом деле к ней относится.

На глаза набежали слезы. Относится, как и положено, — как к симпатичной девчонке-соседке. Да, что ни говори, у мужчин с этим проще.

Эмили испытала почти непереносимое желание влепить себе пощечину. Все-таки повелась. Все-таки опять захотела чувств.

А как сильно захотела — поняла только сейчас.

— Эй, Эмили! Ты чего молчишь? — Улыбка сползла с лица Тома, он растерянно вглядывался в ее глаза.

— Еще не сообразила… — Она в свою очередь улыбнулась ему так широко, как только могла. — Но ничего, я скоро окончательно пойму… Поздравляю!

— Спасибо, мое солнце!

Эмили закусила губу. Зачем, спрашивается, называть ее солнцем, если все… именно так, как она и предполагала?

— Пойдем домой? И устроим праздник! — Он обнял ее за плечо и почти потащил в сторону дома. Эмили чувствовала себя неуютно. — Чего ты хочешь? Мороженого? Сока? Вина?

«Чтобы опять наступило вчера», — мрачно подумала Эмили, а вслух сказала:

— Торт.

За ужином она старалась вести себя естественно. Но вот проблема: она поняла, что не знает, как это — естественно. Весело? Нет, не то, она вообще-то не очень веселый человек. Спокойно? Один шаг до холодности… Она была напряжена, как пружина или что там еще есть внутри ружья, готового выстрелить.

Опыт показал, что естественность и напряжение несовместимы, как ни старайся, сделаешь только хуже.

Тома взяли в небольшую фирму, торгующую недвижимостью. Со страховым бизнесом не связано, да, но у него пятилетний опыт менеджерской работы, а это тоже немаловажно… И перспективы очень неплохие. Если он сумеет освоиться и в новой сфере, то через несколько месяцев можно будет брать выше, переходить в другую компанию… А может быть, и эта фирма покажет неплохой результат на рынке, кто знает, все зависит от людей, таких же, как он, Том, и лично от него — тоже…

— Здорово это — знать, что от тебя что-то зависит, да не что-то, а очень многое… Эмили, в чем дело, ты совсем меня не слушаешь!