Весь Кларк. Фонтаны рая - читать онлайн книгу. Автор: Артур Кларк cтр.№ 62

— Ты можешь объяснить, что это за штука? — спросил Дункан.

— Не надо кричать. С тобой же ничего не случилось. Это всего-навсего тактоид. Слышал про них?

— Нет.

— Забавная штучка. Своеобразный калейдоскоп осязания. Только не спрашивай меня, по какому принципу она действует. Что-то связанное с управляемой электрической стимуляцией. Больше я ничего не запомнила.

— А для чего их используют?

— Ну неужели все обязательно должно иметь практическое применение? Тактоид — просто игрушка. Новая игрушка. Но у меня была веская причина тебе ее показать.

— Конечно. «Последняя земная новинка!»

Калинди грустно улыбнулась, вспомнив свою давнюю излюбленную фразу. Обоим вспомнились далекие дни там, на Титане. Но это было целую эпоху тому назад.

— Дункан, ты думаешь, это я во всем виновата? — едва слышно, почти шепотом спросила Калинди.

Их разделяло два метра диванного пространства. Дункан повернулся лицом к Калинди. Перед ним сидела вовсе не та успешная и самоуверенная деловая дама, которую он встретил на «Титанике», а сбитая с толку несчастная девчонка.

Сколько времени будет длиться ее раскаяние? Но сейчас, похоже, Калинди не играла.

— Ты меня спрашиваешь, а я у меня нет ответа, — сказал Дункан, — Я до сих пор брожу впотьмах. До сих пор не знаю, что же Карл делал на Земле и зачем вообще он сюда прилетел.

— И он тебе за все эти пятнадцать лет так и не рассказал?

Во взгляде Калинди сквозило удивление.

— О чем?

— О том, что произошло в тот прощальный вечер на борту «Ментора».

— Нет. Он никогда об этом не говорил, — медленно, будто каждое произносимое слово причиняло ему боль, ответил Дункан.

Молчание Карла (иногда Дункан расценивал его как предательство) так и осталось горьким воспоминанием прошлого. Умом он понимал: с какой стати двое обезумевших от скорого расставания людей будут делиться своими чувствами с ним — мальчишкой-подростком, в равной степени обожавшим их обоих? Дункан не винил их за это, однако в глубине души так и не простил.

— И ты не знал, что мы тогда пользовались «машиной радости»?

— Откуда мне знать?

— Да, конечно. Затея была вовсе не моя. Карл настаивал, и я согласилась. По крайней мере, мне хватило мозгов самой не воспользоваться этой штукой. Точнее, только совсем на малой мощности…

— Слушай, но ведь даже тогда «машины радости» находились под запретом. Как эта игрушка оказалась на борту «Ментора»?

— На борту «Ментора» было много такого, о чем команда даже не подозревала.

— Не удивляюсь. И что же произошло… у вас?

Калинди вскочила с дивана и опять принялась расхаживать по зелени ковра. Она старалась не встречаться с Дунканом глазами.

— Мне даже сейчас страшно и противно вспоминать об этом. Но я понимаю, отчего люди становятся рабами «машины радости». Тактоид — всего лишь безобидная игрушка, однако он способен подарить тебе такие осязательные ощущения, которых ты и за всю жизнь не встретишь. «Машина радости» куда страшнее. После нее реальная жизнь кажется бледной и пресной. Я тебе говорила: Карл включил «машину» на полную мощность. Я предупреждала его, просила этого не делать, но он только смеялся. Он был уверен, что справится с нею…

«Что ж, это вполне в духе Карла», — подумал Дункан. Сам он никогда не видел «усилитель эмоций», но знал, что такое устройство есть в Центральной больнице Оазис-Сити. Усилитель применялся в психиатрии и считался очень эффективным средством. «Машиной радости» называли портативную модель усилителя. В середине двадцать третьего века эти опасные игрушки, словно чума, распространились по всем обитаемым мирам Солнечной системы. Никто не знал, сколько незрелых юных умов они успели безвозвратно погубить. «Выжигание мозгов» стало настоящей эпидемией шестидесятых годов. Потом, как и всякая эпидемия, она пошла на спад, оставив после себя сотни эмоциональных трупов. Карл был одним из немногих счастливчиков, сумевших выкарабкаться…

Но «машина радости» и на нем оставила свою отметину. Это-то и было истинной причиной его «нервного срыва» и изменения личности. Дункан вдруг ощутил, как в нем нарастает холодная ярость к Калинди. Она не знала? Пусть не разыгрывает из себя невинную! Наверняка знала — даже тогда, при всей своей взбалмошности. Дункан попробовал отстраниться от владеющего им чувства. Сейчас в нем говорят моральные принципы. Он обвиняет Калинди просто потому, что она жива, а Карл лежит в холодильнике Аденского морга, словно прекрасная мраморная статуя, сохраняемая со всеми повреждениями, нанесенными ей безжалостным временем. Теперь Дункану придется ждать, пока не будут улажены все юридические процедуры, связанные с выдачей тела инопланетного гражданина, погибшего на Земле. Еще одна обязанность, свалившаяся на Дункана. Он выполнил все необходимые формальности, прежде чем проститься с другом, которого потерял задолго до гибели.

— Я представляю, о чем речь, — сказал Дункан, и его резкий тон заставил Калинди остановиться, — Я хочу знать остальное. Что было потом?

— Карл посылал мне длиннейшие и совершенно безумные письма. Всегда экспресс-почтой, тщательно запечатанные. Писал, что никогда не полюбит другую женщину. Я отвечала ему. Убеждала не делать глупостей. Просила забыть меня как можно скорее, потому что мы больше никогда не встретимся. Что еще я могла ему сказать? Тогда я не понимала всю нелепость своих советов. Это все равно что посоветовать кому-то перестать дышать. Мне было стыдно его расспрашивать. Я только через несколько лет узнала, какой вред наносит мозгу «машина радости».

Дункан не знал, слышит ли он сейчас правду или является зрителем еще одной умело разыгрываемой сцены.

— Понимаешь, он писал мне сущую правду, когда утверждал, что больше никогда никого не полюбит. «Машины радости» усиливают в мозгу участки наслаждения. Создают постоянную, почти не разрушаемую цепь желаний. Психологи называют это электроимпринтингом. Наверное, сейчас это лечат, но пятнадцать лет назад таких методов не было даже на Земле, не говоря уже о Титане.

Калинди вновь стала кружить по зеленому ковру.

— Через какое-то время я перестала отвечать на его письма. Мне было нечего ему сказать. Но Карл продолжал мне писать. Его письма приходили несколько раз в год. Он клятвенно обещал, что рано или поздно обязательно прилетит на Землю и мы снова встретимся. Я не принимала его слова всерьез.

«Может, и не принимала, но тебе это нравилось. Должно быть, тебе льстило держать в своих руках душу такого яркого и талантливого человека, как Карл, даже если это машина сделала его твоим рабом, а не ты сама…»

Ничего удивительного, что все последующие увлечения Карла и его браки рушились с таким треском. Они были обречены с самого начала. Между Карлом и возможным счастьем всегда вставала Калинди — недосягаемый идеал. Как же одиноко было Карлу! Если бы Дункан тогда знал, что на самом деле творится с его другом… Возможно, они сохранили бы дружбу.