Корабли времени - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Бакстер cтр.№ 17

Я вытянул перед собой руку, сложив три пальца щепотью. — Если мы находимся в структуре Четырех измерений — представьте, что эта штука еще и вращается, — и я сделал движение запястьем, — тогда длина оказывается там, где обычно была Ширина, а Ширина там, где Высота. Продолжительность и Протяженность Пространства меняются местами. Понимаете? Само собой, речь идет не о полной транспозиции или смешении, а лишь о взаимной подмене двух измерений, что и объясняет установку Мичелсона-Морли.

— Я принял эти рассуждения к сведению, — продолжал я, — но не стал их опубликовывать — я не силен в теории. Я, в конце концов, практик. Тем более, мне хотелось получить экспериментальное подтверждение этим доводам. Но и многие другие натолкнулись на те же идеи и представления — Фицджеральд в Дублине, Лоренц в Лейдене и Анри Пуанкаре во Франции — вполне возможно, зреет новая теория о природе света и времени, об относительности этих понятий.

В этом и состоит суть работы моей Машины Времени, — сказал я в заключение. — Машина искажает Пространство и Время вокруг себя, обращая Время в Пространственную Протяженность — в будущее или прошлое можно путешествовать так же легко, как кататься на велосипеде!

Я удовлетворенно откинулся в кресле: несмотря на не самые лучшие условия, в которых протекала лекция, похоже, я справился с ней успешно.

Однако морлок особого восхищения не выражал. Он просто стоял, по-прежнему разглядывая меня в синие очки. Наконец он произнес:

— Да, это все понятно. Но каким образом это осуществимо на практике?

Такая реакция вывела меня из себя!

Я выскочил из кресла и вновь принялся расхаживать по клетке. Я с трудом сдержался, чтобы не схватить его за грудки и втолковать ему как следует. Но я не стал делать этих обезьяньих жестов. Я просто наотрез отказался отвечать на дальнейшие вопросы, пока он не покажет мне хоть какую-то часть мира так называемой «Сферы».

— Слушайте, — сказал я, — вам не кажется, что это не совсем честно? После того как я преодолел шестьсот тысяч лет для того, чтобы увидеть ваш мир. И все, что мне открылось пока — темный склон Ричмонда и — тут я обвел рукой темноту, — ваши бесконечные вопросы!

Рассудите сами, Нево. Я понимаю, что вам не терпится узнать все о том, как я прошел сквозь время, и что я видел в Истории вплоть до вашего появления в ней. Но как я смогу рассказывать об этом, даже толком не зная, что с вами происходит, и в каких условиях вы обитаете в настоящее время. — Не говоря уже о той, другой Истории, свидетелем которой я был.

Тут я намеренно оборвал речь — как это делает опытный оратор, полагая, что достаточно убедил его.

Он поднес руку к лицу; тонкие бледные пальцы поправили очки на переносице — жест, каким джентльмен поправляет пенсне.

— Мне надо посоветоваться, — сказал он наконец. — Мы еще поговорим.

И с этими словами удалился в темноту. Глядя ему вслед, я слышал шлепанье босых ступней по мягкому полу, сквозь который просвечивали звезды.

После очередного промежутка сна Нево вернулся. Он помахал мне рукой с порога моей «клетки». Что-то было неестественное в этом жесте — будто бы он освоил его совсем недавно.

— Пошли, — позвал он меня за собой.

Возбужденный предстоящими открытиями — и не сказать, чтобы совсем без страха, я подхватил с пола сюртук и направился за ним.

Я двигался за Нево в темноте, которая уже столько дней окружала меня со всех сторон. Пятно света, служившее мне домом, уже осталось далеко позади. Я оглянулся на него, на разбросанные подносы, груду одеял и кресло посередине — может быть, единственное в этом мире! Я не испытывал особой ностальгии, но все же должен был себе признаться, что не знаю, вернусь ли я сюда когда-нибудь.

У нас под ногами светились вечные звезды, словно мириады китайских светильников фонарей в рукаве невидимой реки.

На ходу Нево протянул мне очки синего цвета, такие же, как у него.

— А без этого никак нельзя? — запротестовал я. — У меня вообще все в порядке со зрением.

— Это для другого. Очки не от света, а для темноты. Наденьте.

Я последовал его совету. Очки были из мягкого податливого материала и плотно сели, не давя, но и не спадая с лица.

Ничего не изменилось. Я повел головой по сторонам. Синий цвет в очках совсем не чувствовался.

— Похоже, они не действуют, — сказал я Нево.

Вместо ответа мой провожатый кивнул вниз.

Посмотрев на пол, я чуть было не упал. Там сквозь пол просвечивали звезды. Больше не защищенные никаким экраном. Подобную картину я видел только в Уэльсе, в Шотландии! Громадные мохнатые звезды, как шапки волынщиков, светили по сторонам — звезды, каких никогда не увидишь на земле — но можно наблюдать только в высокогорье. Хотя бы и в Шотландии.

Тут я заметил нетерпение Нево, и оторвался от этой величественной картины. В полном молчании мы проследовали дальше.

Через несколько Не успели мы пройти и несколько шагов, как он стал притормаживать, и я заметил, благодаря очкам, что перед нами стена. Тронув ее рукой, я обнаружил, что стена из того же материала, что и пол. Странно, что мы достигли ее так быстро — видимо, мы шли по движущейся в этом направлении дорожке — стена словно бы вынырнула ниоткуда.

— Может, вы хоть скажете, что это за место?

— Что это за место? — переспросил он.

— Да. Просто — что это такое?

— Просто, — повторил он, словно бы усваивая слово, — пустая комната.

— Большая?

— Примерно две тысячи миль.

Я с трудом сдержался, чтобы скрыть эмоции по этому поводу. Ничего себе! Меня содержали в клетке размером с океан.

— Вижу, у вас нет проблем с площадью, заметил я.

— Сфера достаточно велика, — отвечал он. — Жителю планеты трудно оценить ее масштабы. Сфера охватывает орбиту планеты известной под названием Венера. Так вы называли ее в прошлом. Это площадь Земли помноженная на почти триста миллионов.

— От таких цифр у меня глаза на лоб полезли.

— Триста миллионов?

Мое искреннее удивление оставило морлока безучастным — он ответил мне совершенно пустым взглядом — думаю, таким он был и под очками. Для него я был наверное, небритым конголезским дикарем, которого силой обстоятельств", как говорят в газетах, вышвырнуло в Лондон, и которому неведомо предназначение таких простых вещей как вилка или брюки!

Для меня же Сфера была словно пирамида Хеопса для неандертальца. Хотя для этого самоуверенного надменного морлока она представляла собой нечто само собой разумеющееся, как предмет меблировки.

Прямо перед нами распахнулась дверь — точнее, две части стены разъехались по сторонам — думаю, вы получите более точное представление, если я скажу, что стена раскрылась перед нами, как диафрагма в фотокамере — и мы ступили вовнутрь. Прошли дальше.