Око времени - читать онлайн книгу. Автор: Артур Кларк, Стивен Бакстер cтр.№ 85

Странные вещи происходили и по ночам. Под шатровыми навесами на палубах Александр и его приближенные всю ночь пили вино. А Бисеза находила для себя тихий уголок на палубе и смотрела на проплывавшую мимо землю, на которой чаще всего нельзя было разглядеть ни единого огонька. Если небо было ясным, Бисеза смотрела на звезды, на немного изменившиеся созвездия. Но очень часто она видела северные сияния – гигантские стены, полотнища и занавесы, сотканные из света. Эти трехмерные красоты повисали над темным ночным миром. Бисеза никогда не слышала, чтобы полярные сияния кто-то видел на таких низких широтах, и у нее было неприятное ощущение при мысли о том, что это может означать. Разрыв не носил косметического характера, но он мог проникнуть глубоко в ткань мира.

Иногда с нею рядом садился Джош. А иногда, если македоняне не бушевали и не пировали, они отыскивали темный уголок и занимались любовью или просто лежали обнявшись.

Но большую часть времени она проводила в одиночестве. Она догадывалась, что ее друзья правы, что ей грозила опасность потерять себя рядом с Оком. Ей снова нужно было вернуться к людям, но Джош мешал ей. Она понимала, что опять причиняет ему боль.

Главной целью путешествия было обследование нового мира, и каждые несколько дней Александр отправлял на берег отряды. Небольшие группы, составленные из иранцев, колониальных греков и македонян, подвижных, смелых, горящих желанием действовать, как нельзя лучше годились для этой цели. К каждому отряду было приставлено по несколько британцев, а также землемеры и картографы.

Правда, первые сообщения оказались удручающими. С самого начала исследователи сообщали о разных чудесах – об образовании странных скал, об островах с необычной растительностью и еще более необычными животными. Но все эти чудеса были продуктами природы, а от следов деятельности человека мало что осталось. Древняя цивилизация Египта, к примеру, исчезла без следа. Громадные блоки монументальных построек даже не были высечены из массивов песчаника, в Долине Царей не было видно никаких признаков людей. Только несколько пугливых созданий, похожих на шимпанзе, которых британцы называли обезьянолюдьми, ютились на островках леса.

На душе стало легче, когда корабли поплыли мимо берегов Иудеи. От Назарета и Вифлеема, правда, не осталось и следа – и ни следа Христа и его Страстей. Но ближе к Иерусалиму под руководством британских инженеров был дан старт маленькой промышленной революции. Джош и Бисеза посетили литейные цеха и верфи, где веселые британцы и работающие до седьмого пота рабочие-македоняне, а также несколько весьма способных подмастерьев-греков сооружали похожие на здоровенные чайники пароходы и проводили пробные поездки модели паровоза по участку железной дороги. Инженерам приходилось учиться общаться на древнегреческом языке, пересыпанном такими словами, как «коленчатый вал» или «давление пара».

И повсюду царило желание закончить работу поскорее, пока не растерялись воспоминания и навыки первого поколения, перенесенного через линию Разрыва. Но сам Александр, воин до мозга костей, когда речь заходила о техническом прогрессе, становился скептиком. Нужно было закончить сооружение модели для того, чтобы произвести на него впечатление. Конструкция чем-то походила на «эолипиль» Герона. Был в прежнем времени такой изобретатель разных механических диковинок в Александрии. Паровое судно с двумя скошенными патрубками, из которых выходил пар и которые вертелись, как насадка на шланге для опрыскивания газонов. А вот Евмен сразу увидел потенциальные возможности применения этой новой формы энергии.

Работа была тяжелая. В распоряжении британцев имелось совсем немного необходимых инструментов, а промышленную инфраструктуру пришлось поднимать в буквальном смысле от земли – включая устройство копей для добычи угля и железной руды. По подсчетам Бисезы, должно было потребоваться еще лет двадцать для того, чтобы можно было собрать паровой двигатель такой же мощности и эффективности, как, скажем, двигатель Джеймса Уатта.

– И все-таки все начинается снова, – радовался Абдыкадыр. – Вскоре повсюду во владениях Александра заработают помпы, руду и уголь будут добывать все с большей глубины, по Средиземноморью начнут курсировать пароходы, а через Азию лягут длинные линии железных дорог, они протянутся до самой монгольской столицы. Этот новый Иерусалим станет главным цехом мира.

– Редди это понравилось бы, – сказал Джош. – Он всегда обожал машины. Он говорил, что машины – словно новая порода живых существ. И еще Редди говорил, что транспорт – это и есть цивилизация. Если континенты удастся соединить между собой с помощью пароходов и поездов, то, может быть, в этом новом мире больше не будет войн, исчезнут нации и останется только одна чудесная нация – человечество!

Абдыкадыр шутливо заметил:

– Транспорт – основа цивилизации? Это что-то новенькое! Раньше вроде бы основой цивилизации канализация была.

– И канализация тоже!

Бисеза любовно сжала руку Джоша.

– Твой оптимизм – как укол кофеина, Джош. – Он нахмурил брови.

– Я сочту это комплиментом. – Абдыкадыр покачал головой.

– Но новый мир будет совсем не таким, как наш. Их – македонян – намного больше, чем нас. Если возникнет новое всемирное государство, главным языком в нем станет древнегреческий – если не монгольский. И очень может быть, что главной религией в этом государстве станет буддизм…

В мире, лишившемся пророков, огромный интерес как у монголов, так и у македонян вызывала странная пара хронодвойняшек, обитавших в своем храме посреди азиатской пустыни. Зацикленная жизнь ламы выглядела идеальной метафорой как для обозначения самого Разрыва, так и для того странного состояния, в котором мир оказался после этого события. Не наблюдалось в этом и противоречий с той религией, которую ненавязчиво проповедовал лама.

– О, – восторженно проговорил Джош, – как бы мне хотелось перенестись на два-три столетия вперед и посмотреть, что вырастет из тех семян, которые мы теперь сеем!

Но по мере того как путешествие продолжалось, такие мечты, как создание империй и покорение миров, стали казаться воистину жалкими.

Греция была пуста. Как старательно разведчики Александра ни обшаривали густые заросли леса, которым поросла большая часть полуострова, они не находили никаких следов великих городов. Ни Афин, ни Спарты, ни Фив. И вообще людей здесь было крайне мало. Исследователи видели только горстку дикарей и несколько существ, которых они называли «недолюди». Более с надеждой, нежели с ожиданием Александр отправил отряд разведчиков севернее, в Македонию, чтобы те посмотрели, не уцелело ли что-нибудь на его родине. Через несколько недель разведчики вернулись и вести принесли неутешительные.

– Похоже, – произнес Александр с суховатой грустью, – теперь в Греции больше львов, чем философов.

«Да и львам несладко», – с грустью мысленно добавила Бисеза.

Где бы они ни побывали, всюду перед ними представали картины экологических катастроф. Греческие леса увядали, их заменяли поросшие колючими кустами пустоши. В Турции внутренние районы совсем лишились какой бы то ни было растительности, там лежала только ржаво-коричневая земля.