Знак розы - читать онлайн книгу. Автор: Лейла Мичем cтр.№ 127

— Но? — осведомился Матт.

— Но ее адвокаты возразят, что в момент продажи Мэри действовала исключительно в интересах собственного супруга, а никак не Уильяма. Она обеспечивала настоящее, а не будущее. Тот факт, что впоследствии Уильям унаследовал плоды твоей благотворительности, будет оспорен как не имеющий отношения к сути дела. Это не окажет никакого влияния на то, в каком свете они выставят случившееся. Мэри сознательно продала землю, продавать которую не имела права, а ты сознательно приобрел ее... самое обыкновенное мошенничество налицо.

Матт закашлялся, и на его лице отразилась боль.

— Позволь мне пробить очередную брешь в твоей обороне, дед. Твое заявление о том, что Уильям сбежал от своих обязанностей, может быть нейтрализовано тем, что его дочь все-таки вернулась и приняла на себя его обязательства.

Амос одобрительно кивнул, подтверждая сказанное, и нанес новый удар по воздушному шару Перси.

— И тебя будут спрашивать, почему ты просто не далденег Мэри и Олли, вместо того чтобы затевать эту незаконную сделку.

— Ну, здесь как раз все просто, — заявил Перси, небрежно отметая все возражения взмахом руки. — Я объясню правило, которого придерживались наши семьи. Ты знаешь его, Амос. Олли скорее позволил бы своему кредитору забрать у него магазин, чем взял бы у меня хоть цент.

— Суд сочтет такой поступок ничуть не менее бесчестным, чем получение денег от незаконной продажи собственности семилетнего мальчугана.

— Олли не знал, что сделка была незаконной.

— Зато ты и Мэри знали.

Плечи Перси поникли.

— Ты хочешь сказать, что нас загнали в угол, Амос?

— Твои аргументы выглядят неубедительно. — Амос в отчаянии погладил лысину ладонью. — На что ты надеешься, Перси? Чего ты хочешь?

Перси выпрямился в кресле, и его словно вырезанные искусным мастером черты потеплели от силы его внутреннего убеждения.

— Я хочу сохранить Сомерсет, не расплачиваясь за него собственностью у Сабины. Я хочу, чтобы Рэйчел отказалась от боя, вернулась домой и вышла замуж за Матта. Я хочу, чтобы она выращивала деревья вместо хлопка и была счастлива. Я хочу, чтобы она поняла намерения Мэри и простила ее. Вот чего я хочу и считаю, что у меня есть шанс добиться этого.

— Ты бредишь, дед.

— Может быть, и так, — пробормотал Перси.

Амос долго смотрел на Перси поверх очков.

— Рэйчел наняла Тейлора Сазерленда, чтобы он представлял ее. Ты знаешь его?

— Главным образом по его репутации. Блестящий адвокат.

— То есть Рэйчел собирает лучших.

— А на моей стороне будут правда и ты, Амос. — Заметив ужас, отразившийся на лице друга при намеке на то, что он будет в одиночестве защищать его, Перси добавил: — Можешь привлечь себе в помощь кого угодно. То есть если дело дойдет до суда.

— От всей души надеюсь, что ты даже не станешь рассматривать такую возможность, Перси, — заявил Амос. — Мы можем выстроить внушительную защиту, но на исход дела она не повлияет, а огласка тебя погубит. Средства массовой информации смешают твое честное имя с грязью, опорочат все, созданное тобой, не говоря уже о том, что от памяти Мэри ничего не останется. Ты действительно полагаешь, что драка того стоит? Мэри не хотела бы, чтобы ты закончил свои дни в судебной баталии с Рэйчел - и пострадал из-за того, в чем, предположительно, виновата она. Она бы умоляла тебя отдать Сомерсет, а дальше - будь что будет, в том числе и с будущим Рэйчел. Подумай и о Матте, о том подозрении, которое навсегда нависнет над ним.

Перси бросил взгляд на внука.

— Ты тоже так думаешь, Матт?

—Я не хочу, чтобы ты пострадал, дед. Вот моя единственная забота. Забудь о том, как это скажется на мне. Ты всегда говорил, что единственным судьей для настоящего мужчины является только он сам. Если он считает, что не сделал ничего дурного, то не имеет значения, что думают об этом остальные. Но мне небезразлично, что люди подумают о тебе, и я боюсь того, чем может закончиться для тебя судебное разбирательство.

— Если я отдам Сомерсет, мне будет еще хуже, сынок.

— Почему? — В голосе Матта прозвучал неподдельный ужас. — Рэйчел получает фабрику, а мы остаемся с плантацией. Никто не выигрывает. Я согласен с Амосом. Говорю тебе, отдай ей проклятую плантацию, и черт с ней. Пусть Сомерсет сожрет ее, как и всех Толиверов до нее.

Перси выразительно приподнял брови.

— Ты растерял свои чувства к ней?

— Я потерял надежду.

— Какая трагедия. Я слышу, как у тебя урчит в животе, Амос, и ты, Матт, наверняка умираешь от голода. Уже поздно, но нам, так или иначе, не придется сегодня спать. Давайте-ка спустимся вниз, разогреем цыпленка по-флорентийски, которого приготовила нам Саванна, и запьем его парой бутылочек «Пино гриджио» [31] . Свое решение я должен сообщить до понедельника, верно, Матт?

— Верно, — подтвердил Матт и обменялся встревоженным взглядом с Амосом, который, казалось, говорил: «К чему ждать целую неделю?»

Матт поднялся на ноги, но остался стоять, когда остальные потянулись к дверям.

— Ты идешь, Матт? — спросил Перси.

— Дай мне несколько минут.

Когда дверь закрылась, Матт уставился на картину над камином. Многое теперь стало ясно. Он получил ответы на вопросы, которые задавал себе всю жизнь. Все, что он узнал о своем отце, было почерпнуто из старых газетных вырезок, в которых описывались его военные подвиги, и застекленной коробки с его медалями и лентами, висевшей на стене в библиотеке. Всего один раз Матт ощутил свою близость к памяти отца. Это случилось, когда дед подарил ему кожаный бумажник с двумя фотографиями, на одной из которых был снят он сам, совсем еще ребенок, а на другой - его мать, молодая и улыбающаяся.

— Твой отец носил эти снимки при себе, когда его убили, — сказал Перси. — Он хотел бы, чтобы они остались у тебя. И еще кое-что. Его последними словами, когда мы с твоей матерью видели его в последний раз, были: «Передай моему сыну, что я люблю его». И теперь я хочу, чтобы ты навсегда запомнил его слова и сохранил их вот здесь. — Дед прикоснулся к груди.

Комок в горле разрастался, перехватывая дыхание. Глаза у Матта защипало. Боже мой. Потерянные годы и жизни, трагедии и сожаления, невообразимая печаль и вина... и все из-за принадлежащей Толиверам полоски земли. А теперь еще и Рэйчел ступила на фамильный путь, ведущий к разрушению.

Он взял в руки магнитофон. Деду пришла в голову хорошая идея - записать свой рассказ на пленку. Что бы теперь с ним ни случилось - упаси Господь, - после него останется правдивое свидетельство. Дед совершал ошибки - покажите мне того, кто не делал их, - но их можно простить и, Господь свидетель, он заплатил за них полной мерой. Матт знал, что может отправить копию Рэйчел, но она не станет ее слушать, а даже если и прослушает, то он сомневался, что это изменит ее мнение... Она может даже использовать запись в суде против деда как признание им своей вины.