Здесь курят - читать онлайн книгу. Автор: Кристофер Тейлор Бакли cтр.№ 62

– Нет, конечно. Но ты правда не против?

– Правда. Более того, – он склонился к ней, ссутулясь, как завзятый революционер, и прошептал, – говоря решительно, целиком и полностью не для Печати, так оно будет.., лучше.

– То есть? Клюнула.

– Пойдем отсюда, – сказал Ник.

Они прошлись по И-стрит в сторону «Уотергейта». Самое подходящее направление, с учетом того, что он задумал.

– Что ты хотел сказать этим «лучше»? – спросила Хизер.

– Тебе очень хочется, чтобы ФБР принялось рыться в твоих платяных шкафах? – ухмыльнулся Ник.

– Ник, что ты пытаешься мне внушить? Еще одна ухмылка.

– Только то, что при достаточно крупных ставках люди порой совершают удивительные поступки.

– Так ты сам себя похитил?

– Я этого не говорил.

Он довел Хизер до ее дверей, целомудренно поцеловал на прощание и отправился восвояси, уверенный, что никакой статьи не будет. Теперь Хизер попытается раскопать сведения куда более сенсационные, а их просто-напросто не существует. В итоге она просто завязнет.

Вообще говоря, Ник с удовольствием выступал перед сенатскими подкомитетами. Эти выступления внушали ему чувство, что он на краткий, но блистательный миг становится участником великого драматического сериала, именуемого «Историей Америки». Яркие софиты телевизионщиков, графин и стакан с водой, зеленое сукно, покрывающее стол, гул и гомон публики, сенаторы, старающиеся походить на древнеримские бюсты, крабьи пробежки их помощников, притворно избегающих телекамер, а теперь еще и новое слово в стенографии – Ник обнаружил вдруг, что стенографистки нынче не пишут, а что-то бормочут в конусовидные маски, закрывающие им рты. Однако сегодня Нику выпала в этом сериале незавидная роль. Сегодня ему пришлось упражняться в терпении, участвуя в некоем подобии отбора присяжных в диснеевском мультфильме. Шел уже четвертый час, а возможности дать показания Ник дожидался с десяти утра. То была мелкая месть со стороны Финистера. Поначалу он и вовсе отказался предоставить Нику возможность выступить перед своим подкомитетом, но затем смилостивился – когда сенатор Джордан в частной беседе пригрозил, что урежет фонды, выделенные штату Финистера для ремонта автострад. (А это случилось после того, как Капитан пригрозил Джордану отлучением от своего самолета.)

Все это время Ник выслушивал обличения в адрес табака – и свой собственный, – произносимые как давними, так и новыми неприятелями: «Матерями против курения», «Подростками против эксплуатации юношества» (то еще стадо баранов), главой Государственного наркологического института (Финистер, тонкий интриган, надумал представить табак еще одним наркотиком, вроде крэка) и Коалицией за нравственную и ответственную рекламу (пять с половиной человек). К исходу четвертого часа, после того как слезливая дама испанских кровей завершила зловещий рассказ о гибели ее мужа Рамона от злодейского зелья: «Он не умел читать и не знал, как это вредно», Финистер предпринял попытку перенести слушания на следующий день. Но тут уж вмешался внедренный в подкомитет табачниками сенатор Плам Рудебейкер от Северной Каролины. Он прорычал в микрофон, что «это линчевание» зашло слишком далеко, и потребовал дать слово Нику. Ник не без изящества поблагодарил сенатора Финистера за возможность высказать свои воззрения перед столь высоким подкомитетом. Отцы-основатели преисполнились бы гордости, узрев сидящих перед ним сенаторов – мало того что на всех на них скопом приходилось больше двух тысяч опротестованных банками чеков, среди этих государственных мужей числились: совратитель несовершеннолетних сенатских посыльных; три субъекта, задержанных за вождение в пьяном виде; один, пойманный на мухлеже при уплате подоходного налога; еще одни, уличенный в избиении жены и выставивший в качестве единственного своего оправдания то обстоятельство, что она его первая побила; и плагиатор, позаимствовавший произносимые им перед избирателями речи у Бени-то Муссолини, ни больше ни меньше (и впоследствии сваливший всю вину на «чересчур старательного помощника»). Стоило Нику приступить к произнесению заготовленной им белиберды – полной риторических красот мольбе не обращать американских табачных фермеров в «оуки» девяностых годов, напичканной душераздирающими цитатами из «Гроздьев гнева», – как двое сенаторов демонстративно встали и покинули зал, даже не утрудив себя ритуальными заверениями, что интересы государственной безопасности требуют их неотложного присутствия в другом месте. Нику пришлось замолчать – на срок, достаточный, чтобы поразмыслить о прискорбности ситуации, в которой совратитель отроков и поклонник Муссолини ощущают над тобой моральное превосходство. Он завершил выступление гордой ссылкой на развернутую Академией кампанию против курения среди подростков. Теперь, по сценарию, слово было за Рудебейкером.

– Я благодарю миста Найлара, – зарокотал сенатор с каролинскими баритональными раскатами, – за атвагу, с каторой он явился на нынешние слушания. Я гаварю не только а маральной атваге, но и а прастой человеческой храбрасти.

Ник скромно потупился – реакция более чем уместная, если учесть, что каждое произносимое сенатором слово сам же Ник и написал.

– Патаму как я знаю, – продолжал Рудебейкер, – что он палучил множество угроз ат избирателей маего выдающивася вермантскава коллеги.

– К чему, – залаял Финистер, – клонятся смутные намеки джентльмена из табачного штата?

– В маих славах нет никаких «смутных намеков», – Плам, опять-таки по сценарию, поднял кулак с зажатой в нем пачкой бумажных листков и разжал его, осыпав листками стол. Фотографы, уже впавшие в оторопь от скуки, защелкали камерами, наполнив зал стрекотом автоматически перематываемой пленки. – Как нет их и в смертельных угрозах, на каждай из каторых стаит пачтовый штампель великава штата Вермант. Ропот, ропот – стук, стук.

– Я очень надеюсь, что мой выдающийся коллега… – изумительная сенаторская учтивость, – не пытается убедить нас в том, что эти не внушающие никакого доверия письма являются результатом каких-либо скоординированных усилий…

– Я не утверждаю, не внушаю и никоим образам не намекаю на что-либо надобное. Я проста гаварю, что мы дожили до прискорбнава дня, кагда на человека, единственный грех каторава состоит в том, что он атстаивает совершенно законный прадукт, абъ-является настаящая ахота. В этой связи я хател бы указать, что миста Найлар уже претерпел, испалняя свой долг, похищение и пытки. Теперь еще и это. Мне не известно, кто спустил на него этих абъевшихся сыра сабак, я лишь предлагаю их законному представителю прадемонстрировать хоть какую-то спасобность справиться с ними и атазвать своих псов вайны, пака они никаго не абратшш в калеку.

– В чьего коллегу? – переспросил сидевший рядом с Ником репортер.

– Плам, безусловно, справился со своей ролью, – сказал на следующий день БР, просматривая вместе с Ником газеты. «ФИНИСТЕР ОТРИЦАЕТ НАЛИЧИЕ УГРОЗ В АДРЕС ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ТАБАЧНОГО ЛОББИ».

– Не думай, что это не влетит нам в копеечку, – сказал в динамике голос Капитана.