Стрингер. Летописец отчуждения - читать онлайн книгу. Автор: Александр Радин cтр.№ 36

Били сильно. Порвали куртку и портфель, поставили фингал, но Смертин все равно лез на этих троих, как на крепостную стену, зная, что проиграет. Никогда до этого ему не было так жутко, никогда он не испытывал такой боли. Все закончилось, и Алексей ликовал. Он понял, что переступать через себя нельзя. Иначе начнешь это делать все чаще и чаще, каждый раз теряя частичку самоуважения. А потом и вовсе останется не человек, а слизняк.

С тех пор Смертин старался придерживаться простейших принципов, которые сам для себя и придумал: если человек не сделал тебе что-то плохое, постарайся помочь, если оказался сволочью — игнорируй и всегда говори правду в лицо. Принципы эти иногда жутко мешали карьере, но зато Алексей никогда не испытывал душевных мук по поводу своего «я». Его в себе все устраивало.

Как только группа вышла на тропу, Вечный убежал вперед и пропал. Рябой вроде даже вздохнул с облегчением, но старик ждал их за пустошью. Он сидел на опушке молодого дубняка и смотрел в глубину леса. Все пространство между деревьями было заполнено переливающимися паутинками жгучего пуха. На вид — так обычная стекловата. На деле — ядовитейший аллерген. Малая доза — всего лишь ожог и дискомфорт. Концентрация побольше — долгая и мучительная смерть. Мельчайшие частицы жгучего пуха могут попасть в дыхательные пути, и тогда жертва сгорит изнутри, спазматически хватаясь за грудь, широко открывая рот и орошая все вокруг блевотиной. Такова реакция организма.

— А вы что-то не торопитесь, — прокаркал Вечный. — О! И покойничка за собой тащите.

Он посмотрел на Зайца, и тот вздрогнул.

— Тьфу на тебя, — сплюнул Рябой. — Точно накличешь.

— Не юли, Рябой, уж ты-то понимаешь, что к Периметру он не вернется. Мало кто из вас вернется. Ты ведь тоже можешь тут остаться. Боишься, а, Рябой?

Лицо Рябого покраснело, ладони сжались в кулаки.

— Тише, тише, — дернул сталкера за плечо Петро. — Ты же сам знаешь, какой он.

В глубине леса мелькнула массивная фигура.

— Псевдогиганты, — улыбнулся старик. — Они обожают вить гнезда из пуха. Если бы ветер дул в их сторону, мы все стали бы завтраком.

Рябого всегда коробили эти жеманные улыбки Вечного. Будто тот знает больше остальных и может выбраться из любой передряги.

— Хорош тут пророчить! Ты обещал провести через лес. Иди теперь первым!

— В прошлый раз пуха не было. И псевдогигантов тоже. Впрочем, можно попробовать…

— Ты не строй из себя самого умного! — психанул Рябой.

— Тише. Не стоит их привлекать. Есть еще один путь. Через НИИ, — вновь улыбнулся старик.

Рябой знал, что хорошим вся эта затея не кончится. У НИИ была препоганейшая слава. Лезть через обжитые всякими тварями корпуса — последнее дело.

— Издеваешься? — прочитал его мысли Петро.

— Вовсе нет, — пожал плечами Вечный. — Может, даже стволы там раздобудем…

— Возвращаемся, — развернулся Рябой.

— Я пойду с Вечным, — неожиданно выпалил Заяц.

— С какой стати? — не понял Рябой. — Он же только что тебя похоронил.

— Я так хочу, — отчеканил Заяц, сложив на груди руки. — Это мое решение. Всю дорогу либо ты, либо Потап решали за меня. Надоело. Пусть сдохну, но больше ни под чью дудку прыгать не буду.

Рябой выхватил у Петро дробовик и направил стволом в сторону отмычки.

— Полегче… — примирительно вскинул руки Вечный. — Мальчик прав. Иди своей дорогой.

— Ты постоянно разлагаешь группу, — Рябой плавно перевел ствол в сторону старика. — Может, тебя просто грохнуть? Поодиночке все — трупы. Как ты этого не поймешь? Или просто дерьмо выпирает?

— Поодиночке — вы трупы, но не я, — даже глазом не моргнул Вечный. — Журналист, кстати, один пришел. Живой, как видишь.

Рябому показалось, что он понял, почему Вечный к ним прицепился, почему увязался за их группой. У него наверняка были какие-то свои планы, но не хватало щита, дураков, которые будут собирать собой ловушки. Поэтому старик навязывал постепенно свою волю, изменял маршрут, давал с умным видом советы, пугая всех неминуемой гибелью. И ему ведь верили! Как можно не верить сталкеру, который топтал Зону задолго до того, как появился бункер компьютерного червя Че?

— Я просто веду группу, — продолжал беситься Рябой. — Я не хочу, чтобы они все передохли. И я, в отличие от тебя, никого не бросаю. Не прикрываю свой зад.

— Не ври, — парировал старик. — Вчера ты бросил Потапа, сегодня Зайца, так что не прикидывайся святым.

— Какая же ты мразь!

— Это Зона. Здесь нет мразей. Есть только живые и мертвые. Я иду через НИИ.

Рябой не смог переломить ситуацию, не смог никого убедить и уж тем более не смог переспорить Вечного. Он заметил, что даже Петро склоняется в пользу предложения старика. А журналисту, увлеченно снимавшему лес, было вообще все равно.

— Тогда веди, сука, — зло сказал Рябой, опуская дробовик. — Но знай, что, перед тем как меня кончат, я пущу в тебя пулю. И каждый человек в группе — на твоей совести.

— Тогда трогаемся, — поднялся Вечный.

Казалось, вся ситуация его совсем не взволновала.

Квинтэссенция хорошего кадра — движение. Лучше всего, если объект не знает, что его снимают. Только в таком случае он ведет себя раскованно, не зажимается перед камерой и обнажает все свои недостатки. Рабочий на заводе безбожно матерится, мент украдкой прячет свежесрубленные купюры, чиновник, даже не читая, подмахивает документ, солдат в страхе за собственную шкуру стреляет по всему, что движется. Это жизнь. Жесткая и правдивая. Протокольные съемки никому не интересны. Зрителю нужен реализм. Правда, зритель и без того тертый калач. В лучшем случае он только улыбнется. Кому как не ему знать о жизни все? Но бывают моменты, когда статика многозначительна и вопиюща. Редко, но бывают.

Как только Петро осторожно приоткрыл ворота первого уровня одного из корпусов, Смертин начал снимать. Там не бегали зеленые человечки, не стелились стебли никому не известных растений, и даже не прятался корабль пришельцев. Все было намного банальней. Пол огромного ангара был усыпан трупами. Бетон залит кровью, стены забрызганы. Такое впечатление, что людей специально рвали на части, размахивали в воздухе конечностями, чтобы нарисовать некую модернистскую картину смерти.

Зайца вырвало. Петро побледнел.

— «Монолит», — выдавил побледневший Рябой, внимательно рассматривая шеврон на оторванной вместе с рукавом комбинезона руке. Черный кристалл на желтом фоне. А ведь так выдернуть надо еще постараться. Хозяин наверняка лежит где-то рядом. Оружия не видно.

— Я туда не пойду, — кивнул в сумрак Петро.

— Придется, — серьезно ответил Вечный.

Другой дороги действительно не было. Между двумя массивными зданиями, отстроенными в незамысловатом стиле социалистического реализма, превосходно расположился «фреон». Такой широкой аномалии Рябой еще ни разу не видел. Толстые стены «коробок» местами густо покрылись инеем. Вход в административный корпус, расположившийся справа, был крепко заварен.