Обреченный пророк - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Атеев cтр.№ 56

– Дело в том, – продолжала Настя, – что я дочь Владимира Сергеевича Матвеева, и мне известно, что именно вы были последним, с кем общался мой несчастный отец.

От неожиданности Олег сел на кровать и во все глаза уставился на гостью.

«Надо же! – бухнуло в голове. – Вот это оборот!» Внезапно девушка заплакала. Плакала она молча, без всхлипов. Слезы катились по ее щекам, а лицо стало каким-то безучастным и отстраненным. Наконец она достала из большой спортивной сумки платочек, вытерла слезы и снова посмотрела на Олега.

– Извините, пожалуйста, – тихо произнесла она.

– Я понимаю, – прерывающимся голосом промолвил учитель, – и всей душой скорблю… – Что еще говорят в таких случаях, он не знал.

И вновь ее лицо переменилось. Казалось, она вовсе не плакала еще минуту назад, выражение горя исчезло, будто его и не было.

– Пойдемте на воздух, – предложила Настя, – утро такое чудесное… А по дороге поговорим… Не возражаете?

Олег, естественно, не возражал.

– Только мне надо одеться, – заикаясь, сообщил он.

– Конечно, – девушка отвернулась к окну. Она снова попала в столб солнечных лучей. Солнце светилось в русых волосах. Олег засмотрелся на нее. Наконец он оделся, и они вышли из дома, провожаемые любопытным взглядом хозяйки.

– Может быть, сходим на кладбище? – несмело предложил Олег.

– Я была там вчера, – ответила Настя.

– Так это вы положили цветы? – обрадовался Олег. Загадка, оказывается, решалась так просто.

Девушка молча кивнула, и по лицу ее пробежала тень.

– Нет, на кладбище мы не пойдем, лучше куда-нибудь за город. Расскажите мне о последних часах отца, вообще все о нем расскажите, что знаете.

Поначалу сбиваясь и путаясь, Олег принялся повествовать о Владимире Сергеевиче, о том, как с ним познакомился, о своих приключениях. Скоро он перестал стесняться Насти, речь его полилась плавно и гладко. Говорить он умел. Настя не прерывая слушала, иногда кивала головой и даже всплескивала руками.

В лицах изобразил Олег мерзавцев Козопасова и Ситникова, негодяя Комара, недалекого Караваева.

Девушка изредка улыбалась, это прибавляло ему актерского пыла. Незаметно дошли до Монастыря.

– Это здесь и случилось? – спросила Настя. – Какое мрачное место. Словно специально создано, чтобы в нем разыгрывались трагедии. А нельзя ли попасть внутрь?

– Не получится, – без сожаления сказал Олег.

– Скажите, – поинтересовалась Настя, – перед своей гибелью отец беседовал с вами? Рассказывал что-нибудь? Мне очень хочется знать, что он чувствовал, загнанный в угол. Смирился ли со своей судьбой или искал путь к спасению?

Олег хотел было рассказать своей новой знакомой о ритуале передачи дара, но почему-то передумал. Передумал в самый последний миг. Что его остановило, он и сам не мог бы объяснить, но слова, готовые слететь с его губ, застряли в горле.

– Знаете, Настя, – вместо этого сказал он, – ваш отец был, как мне тогда показалось, не в себе. Все, что он говорил, выглядело бредом.

– И все же интересно, – произнесла Настя, – что именно? Не вспоминал ли о семье, обо мне?

– Что-то такое говорил, – неопределенно сказал Олег, – но больше о своей трагической судьбе, о предназначении, которое привело его на Голгофу. Вы даже не представляете…

– Слушай, Олег, давай перейдем на «ты», – Настя взяла его за руку. – Пойдем отсюда. Хорошо бы к речке. Есть поблизости речка?

На берегу мелкой извилистой речушки было, как всегда, совершенно пусто. Настя, прихватив свою спортивную сумку, скрылась в кустах и вскоре появилась, одетая в яркий купальник. Олег искоса смотрел на нее и прикидывал, как будет загорать, не имея при себе плавок. Настя зашла в воду по щиколотки и ударом ноги направила в его сторону тучу брызг.

– Мелковато здесь, – недовольно произнесла она, – окунуться негде.

– Повыше есть омуток, – подсказал Олег, – пойдем туда.

Между кустов в заливчике намыло небольшой пляж, а чуть поодаль было глубокое место. Олег уже пару раз там купался. Настя некоторое время плескалась, а потом улеглась на горячий песок рядом с юношей.

– А ты чего не раздеваешься, – недоуменно произнесла она, увидев, что Олег так и сидит в брюках на песке. Она весело рассмеялась, услышав о причине. – Ну уж ты совсем… К чему эти реверансы, раздевайся.

Слегка конфузясь, Олег разделся.

– Нормальный мужик, – с какой-то даже развязностью сказала Настя, оглядев его с головы до ног. Этот тон не совсем совпадал с тем представлением, которое Олег успел составить о девушке. Но он счел это столичной раскованностью.

Некоторое время оба молчали, потом Настя достала из сумки пачку сигарет и закурила.

– Ты же ничего не ел, – вдруг вспомнила она, – хочешь бутерброд?

Она достала из той же сумки промасленный сверток, завернутый в целлофан.

– Второй, – сообщила она, – первый уже съела. Мать на дорогу сделала. – Она развернула сверток и протянула ему бутерброд с сыром. – Ешь, не стесняйся. Отец мой был странным человеком, – затягиваясь, изрекла она. – Имел все, но вот сдвинулся…

– Ты считаешь, что он был сумасшедший? – чуть не подавившись куском, с удивлением спросил Олег.

– Не в обычном смысле слова, но был. А как же тогда ты объяснишь все его метаморфозы? Почему он оказался здесь?

– Но не все, кто находится в Монастыре, психически нездоровы, – осторожно начал Олег, – я на собственном опыте убедился…

– Брось! – перебила она его. – Я и без тебя знаю о роли психиатрии в нашей стране, я совсем о другом. Ну будь он диссидентом, тогда все понятно, но отец был предан режиму, да и не могло быть по-другому. Он ведь и сам из этого круга, и друзья его все оттуда. Из одной кормушки жрали! – ожесточенно произнесла она. – Так зачем же?.. – Она не договорила, затянулась в последний раз и далеко зашвырнула окурок.

– Мне он свою жизненную позицию излагал по-другому, – буркнул Олег.

– Интересно, как же?

– Я понял, что он не разделял общих убеждений…

– Да кто их разделяет! – запальчиво крикнула она. – Но зачем же жизнь другим ломать: мне, матери?! Ты знаешь, мать должна была докторскую защищать – отложили! Даже вмешательство друзей ее отца не помогло. Да если бы только это! Я, между прочим, замужем была за одним очень перспективным дипломатом. Чего краснеешь, была! – Она зло посмотрела в сторону. – А теперь вот одна. И все благодаря папочкиному гонору! А может, это и к лучшему, – неожиданно спокойно произнесла она. – Там тоже нравы!.. Ты вон штаны при мне стесняешься снять, а эти… – она усмехнулась.

– Отец твой, может, и был плоть от плоти системы, – сердито сказал Олег, – но не был подонком. Систему он переделывать не собирался, но вот то, что его окружало, изменить стремился. Он сам мне рассказывал. Поэтому и строптивость проявил, поэтому и дневник вел.