Последний пророк - читать онлайн книгу. Автор: Александр Каменецкий cтр.№ 94

Теперь я хочу задать тебе вопрос, Искендер. Представь себе, что ты проснулся однажды утром и вдруг понял, что Бог есть. Ты знаешь это так же отчетливо, как свое имя и свое тело. Ответь мне: что ты будешь делать?

Что-я-буду-делать? Что? Не знаю, не знаю… Понятия не имею!

На меня нахлынуло то же самое чувство, как с идиотским люком в преисподнюю. Вопрос не рассчитан на логичный, взвешенный, разумный ответ. Вообще на ответ не рассчитан. Просто ключ вращается в замке. Замок находится в моем сознании, в моем сердце. Нужно как-то по-особенному повернуть этот ключик, и откроется дверь в нечто совершенно иное. В иной способ восприятия вещей. Точнее… Он хочет, чтобы я пережил. Иного варианта и быть не может! Никакой, даже самый изощренный мозг не родит правильный ответ. Ничего «правильного» здесь вовсе не существует. Любое слово, цитата — ложь, подлог, истертый медяк вместо золотой монеты. Хорошо, хорошо, оставим мысли о том, зачем ему это нужно. Как понять, что Бог есть? Как узнать на практике? До чего комичная на самом деле ситуация: требуется как можно скорее постичь окончательную Истину бытия. В темпе. Желательно до завтра. Чтобы изложить ее Террористу Номер Один и положить конец этому проклятому балагану. Чтобы увидеть жену и дочь. Вернуться в свой дом, в свой город, в свою страну. Я тихо засмеялся, как умалишенный, а затем провалился в сон.

Мне привиделась бесконечная высокая стена, простиравшаяся от горизонта до горизонта. Гладкая, отвесная, сложенная из искусно подогнанных одна к другой каменных плит. Как бы символ всех стен, существующих на свете: Берлинской, Китайской, Кремлевской, Стены Плача… Там, на другой половине мира, все совсем по-другому. Не так, как здесь, а так, как должно быть. Как задумано — не важно кем. Однако перебраться через стену я не могу, и цель всей моей жизни — идти вдоль нее и искать лазейку или ворота. Но камень гладок и тверд везде одинаково, стена неизменна в своей неприступности. Иду, иду, иду — может, уже несколько тысячелетий подряд. Так показалось мне во сне. И вдруг понимаю, что двигаюсь по кругу. Стена не собирается делить мир надвое — она просто окружает меня со всех сторон наподобие саркофага или тюремной камеры. Странствие по периметру кажется мне бесконечно долгим жизненным путем. Путем с большой буквы. Камеру или саркофаг, как ни назови, возвел я сам, своими руками. Она — мое убежище, моя крепость. Плита за плитой, я выкладывал стену своей гробницы, любовно подгоняя стыки, тщательно заделывая щели. Радуясь совершенству своего творения, в котором я хоть чуть-чуть, но уподобился ему, сотворившему меня. И сам же прекрасно знаю, что дверь не предусмотрена планом. Ее нет и не было никогда, двери. Камень надежен, прочен. Стена стоит намертво. Она может погибнуть только вместе со мной, потому что она — это я. Как кости скелета защищают живое, лишенное кожи сердце, заключенное в них, так мой замок защищает меня. От кого?.. От него!..

От его безумной воли, от его непостижимых замыслов, от его вездесущей власти. Пусть называется это как угодно — судьба, рок, случайность, карма, не важно. Ведь я знаю на самом деле, что он — есть. Знаю! Только боюсь себе в этом признаться. Атеист, материалист, компьютерщик, технарь — так называются камни, из которых сложена моя стена. Но, сам того не сознавая, именно затем и сложил я ее, чтобы оградить себя от этого. От того самого. И я ведь знаю на самом деле, что ни к черту эта стена не годится, что для него она просто не существует, ее нет. Вот в чем, оказывается, его изуверское милосердие: он позволил мне возвести стену, это смешное и жалкое убежище, которое только изнутри выглядит надежным, чтобы я не умер сразу от ужаса, увидев его лик. Раньше я упорно отказывался понимать, что означает страх Божий; мне казалось, это выдумки церковников, обычная человеческая ложь, призыв к покорности. Теперь я видел нечто совершенно иное, и ответ на вопрос Абу Абдаллы прорастал сквозь мои клетки, пронизывая тело невыносимой острой болью.

Если бы я проснулся однажды утром и вдруг понял, что Бог есть, я не смог бы жить дальше ни одной секунды, потому что человеческая душа не в состоянии вынести подобное адское переживание. Это проклятое утро стало бы последним в моей жизни.

Но следом за тем мой сон (вообще-то я не знаю, спал или бодрствовал) взорвали, как молнии, запавшие накрепко в память предсмертные строки Аль-Газали: «До сегодняшнего дня я был мертв, хотя жил средь вас, теперь я живу в истине, сбросив погребальные одежды». Мне почудилось, что речь идет именно об этом: смерть, которая означает начало новой жизни. Умереть, чтобы начать жить по-настоящему… До чего странный, загадочный тип этот Абу Абдалла! Ведь если допустить, что он не разыгрывает, не дурачит…

— Good morning! — приветствовал меня Томас — Туфик, входя в палатку.

— Morning, — еще не вполне придя в себя, как с другого берега, ответил я.

— По-арабски на пожелание доброго утра надо отвечать «сабах ан-нур». Запоминайте, пригодится.

— Шукран, — грамотно поблагодарил я за непрошеный совет.

— Алла-афу, — покровительственно усмехнулся Томас. — Как спалось? Вы уже можете идти со всеми на молитву?

— Да, — очень уверенно и твердо ответил я.

Муджахиды смотрели на меня совсем по-другому. Здоровались уважительно. Подходили, похлопывали по плечу, делали суровые и мужественные лица, называли, как Ка-сим, «садири». Я был чуть ли не героем. Даже приятно, но не более. Сон есть сон, но за пределами сна идет жестокая война, джихад. Мой личный, персональный Афганистан. Чужая пустыня и чужие горы, где я с оружием в руках оказался не по своей воле. И где единственная цель — не победить, но выжить. Просто выжить и вернуться домой, а потом забыть, забыть все, если удастся…

За завтраком Томас коротко описал мне положение дел. Как я и предполагал, генерал Дустум занял позиции на подступах к столице. Возвел линии оборонительных укреплений, перегруппировал силы. Американцы — на его стороне. В случае чего обещана всесторонняя военная поддержка. Авианосец «Джордж Вашингтон» приведен в состояние повышенной боевой готовности. ООН не дает санкции на проведение военной операции, но плевать хотели янки на ООН. Белый дом недвусмысленно заявил, что если муджахиды попытаются овладеть столицей, по ним (по нам!) будут нанесены ракетные удары. Ультиматум янки: немедленно сложить оружие и выдать американским властям Хаджи Абу Абдаллу. Армия Абделькадера Дустума примерно на треть меньше нашей, но вооружены они лучше, так что бои предстоят серьезные. Генерал, ради своего же престижа, желает разобраться с нами сам. Хорошие новости: к нам присоединился шейх Халиль ибн-Исхак с тысячей берберов. Шейх Халиль — давний друг Абу Абдаллы еще с тех пор, когда имам, изгнанный из своей страны, много лет скрывался в Судане. Опытный старый вояка, один из вождей Всемирного исламского фронта. Хаджи возлагает на него большие надежды. Кроме того, среди берберов — две сотни бывалых муджахидов, тайно пробравшихся из близлежащих арабских стран. Абу Абдалла поручил Халилю составить стратегический план наступления и провести реорганизацию войск. Так что сейчас все пашут по двенадцать — четырнадцать часов в сутки. Когда начнется операция, еще неясно. Очевидно, со дня на день. Всеми пятью ежедневными молитвами теперь руководит лично имам. Большие события начнутся совсем скоро.