Переворот - читать онлайн книгу. Автор: Джон Апдайк cтр.№ 16

— У меня назначена встреча вне дома, но если мой господин... пришел осуществлять свои... права, я никуда не пойду. И буду рада. Однажды... мы... Я пытаюсь извиниться, хоть и не уверена, что причина во мне. До революции мы были достаточно долго вместе. Разве не так?

— Так, Ситтина. Твоя тень в темной комнате... — Я не мог докончить фразу: память опустила свое покрывало.

— Я что, стала врагом народа, и потому ты меня отталкиваешь?

Воспоминание о ее теплой тени, о внезапном охвате ее длинных ног, о моей руке под крепкими ягодицами заслонило эту душную гостиную с ее злокозненной пляской балясин и таращащимися стеклянными objets [17] , и я почувствовал, что на меня нахлынули волны прошлых переживаний и мне трудно достаточно ясно объяснить то, чем я хотел с ней поделиться

— При старом короле мы жили, следуя его примеру, его жизнестойкости и его никем не опровергнутой уверенности, что он прав, — прав, требуя и потребляя то, что многие, отрывая от себя, давали ему, несмотря на свою бедность. Когда его сбросили с трона, многое, что считалось — назовем это здоровым и морально нейтральным, — ушло с ним, так как было неразрывно связано с коррупцией, буржуазным феодализмом, старым взглядом на вещи. Ты и я — мы оказались среди невинно пострадавших. Извини.

— Я бросила отца ради тебя в такое время, когда его загнали в горы, — сказала она. — Когда волна убийств спала, он предложил мне занять мое место принцессы тутси. Я отказалась. И продолжаю оставаться с тобой, хотя вся Африка говорит, что ты сумасшедший.

— А это так?

— Так говорят. Я не могу судить, правы люди или нет. По нашим традициям, безумие священно, мы взывали к безумцам, чтобы они правили нами.

— Обязательство, которое ты намерена выполнять, возбуждает тебя?

— Возбуждало. Теперь же ты меня сбил с толку.

— Помнишь наши свидания под стадионом, когда мы были детьми короля?

— Король, король. Теперь ты король.

— Ты по-прежнему воркуешь, когда раскрываешь ноги?

— Я же сказала: я остаюсь. — И она плюнула — в знак вежливости, как это принято у тутси.

— Уходи. Во мне кипит тяжелая кровь.

— Должна сказать, ты прямо-таки источаешь чувство вины.

— Со временем, когда страна снова станет здоровой, мне приятно будет числиться среди тех, кто служит тебе, Ситтина.

— Ты бежал, когда в нашей армии никого не оставалось, кроме тебя. И, насколько мне известно, ты привез с севера девчонку племени capa и поселил ее над мастерской, где плетут корзинки.

— Это дело чисто государственное. Женщина является моим советником.

— Спроси моего совета, — она говорила в ритме с движениями рук: закрутила тюрбан на голове и обмотала конец ткани вокруг горла, — и я скажу тебе: отдай Куш обратно старику Эдуму и лягушкам и снова наполни приличным паштетом наши лавки.

— Мне понравились твои слова насчет безумия, — сказал я. — А ты знаешь, — продолжал я, почему-то не желая завершать этот рваный визит, — у англичан одно время был план затопить всю Сахару, только потом они поняли, что это — плато. Они считали, что Сахара наполнится водой, как ванна, потому что на их картах она находится ниже Средиземного моря!

Ситтина тем временем расхаживала по комнате, целуя то одного ребенка, то другого, словно черная птица, опускающая узкую голову в воду за рыбой; машинально она поцеловала и мужа, только тут ей пришлось наклоняться совсем немного, так как диктатор Куша был всего на шесть дюймов ниже ее. От ее дыхания, которое стало более глубоким от волнения, вызванного предстоящим уходом, пахло анисом. Она пошла к двери — крой штанов и тюрбан удлиняли ее фигуру, и она казалась выше ростом.

— Я люблю тебя, — сказал Эллелу, но она его не услышала.

Суд над королем проходил гладко. Известие, что он еще жив, как ни странно, не вызвало удивления. Население никогда не покидало это чувство. За здоровье монарха по-прежнему пили в барах пальмовое вино и поминали его в тесных закутках, где правоверные жуют кат, а неверные заглатывают барасу и пиво из кукурузы. Даже в школах в перечнях властителей Ванджиджи окончание правления Эдуму IV обозначалось тире, без даты.

Для иностранной прессы распространялись слухи, один за другим, и постепенно приподнимались покровы над развитием событий во Дворце управления нуарами. Согласно первому слуху, король жил в изгнании за рекой среди верных ему ванджей, которые по-прежнему меняли рыбу и зубы гиппопотамов на соль и бусы джю-джю по правилам, издавна установленным капитаном Бокассой из бывшего Убанги-Шари. Согласно следующему слуху король, поверив дурному совету, перешел через Грионде, чтобы возглавить ревизионистский промонархический переворот; эта нелепая затея, основанная на фантастичных разведданных ЦРУ о том, что народ Куша разочаровался в Возрождении и в ЧВРВС, конечно, провалилась, встретив на северном берегу реки непоколебимую солидарность кушитов, сильных своим национальным сознанием. В третьем слухе утверждалось, что последователи короля понесли ужасающие потери, а самого короля взяли в плен, и из захваченных бумаг (это был уже четвертый слух) стало ясно, что нехватка продуктов в последние годы объясняется не плохим климатом Куша или его неплодородными землями, а деятельностью в правительстве заговорщиков-роялистов. Согласно пятому слуху, подполковник Микаэлис Эзана великолепно вылавливает и удаляет этих антинародных профеодальных предателей из министерства внутренних дел и Бюро по транспорту, которые, как это было обнаружено, экспортировали продукты питания в соседний Сахель, где вдоль границы был обнаружен крупный противозаконный запас продовольствия, уничтоженный благодаря личной бдительности и действиям самого полковника Эллелу в ответ на информацию, поступившую от патриотки Кутунды Траорэ из храброго племени capa.

Упоминание Кутунды было не моей идеей, а Эзаны. Он встретился с ней в моем кабинете, куда она приходила среди дня, чтобы, спасаясь от жары, насладиться прохладой кондиционированного воздуха и принести мне обед, состоявший из перченой сырой баранины и маниоки с медом, купленными на рынке Хуррийя, а также подзанять несколько лю. Шуршание бумажных денег с замысловатым рисунком приводило эту невинную душу в восторг; в деревне, где она жила девочкой, было, помимо голов скота, всего два вида денег — гигантские железные палки, которых женщине не поднять, и крошечные круглые зеркальца, которые не найти, если уронишь. Эзана плохо говорил на языке capa и часами взвизгивал и хохотал с Кутундой над собственными грамматическими ошибками.

Для народа Куша было сделано следующее объявление:

Ко всем гражданам Куша

Чрезвычайный Верховный Революционный и Военный Совет Возрождения объявляет, что злополучный Эдуму, ранее известный как Повелитель Ванджиджи, признан виновным в тяжких преступлениях и проступках против народа и окружающей среды Куша, что привело к огромной нехватке продуктов питания, неурядицам и страданиям народа. Национальная честь Куша и воля Аллаха требуют осуществить правосудие над этим реакционером и дискредитированным эксплуататором масс, который за время своей пародии на правление присвоил средства производства и источники дохода, а кроме того, бесчеловечно и безжалостно приказывал убивать и позорить тех, кто служил ему, а своим приближенным высказывал сомнения в существовании единственного подлинного Бога, Состраждущего и Милосердного, чьим Пророком является Мухаммед. Само присутствие в стране вышеуказанного Эдуму размывает и подрывает научный социализм Куша. Это пятно на нашем флаге будет с радостью убрано в двенадцатый день Шавваля сего 1393 года на площади перед мечетью Судного Дня Беды в священной столице Истиклале.