– Какого хрена?
– Простите? – Он приподнял свою темно-серую бровь.
– Какого хрена тогда выложил? Чтоб поиздеваться?
– Ну что вы…
– Гарнитур должен быть моим! – гневно выкрикнула
Ева и от злости заплакала. – Я настоящая наследница Шаховских! А не эта…
тварь!
– Элеонора Георгиевна оставила его Анне, и с этим
ничего не поделаешь…
– Да пошел ты в жопу! Вместе со своей Анной! – Она
обернулась к Ане, пронзила ее ненавидящим взглядом. – Колье мое по праву!
Оно несколько веков принадлежало моей семье… Моей, а не твоему
блядско-пролетарскому выводку!
Петр выдал какое-то возмущенное междометие, Эдуард Петрович
привстал, Сергей стукнул кулаком по столу – все хотели ее защитить. Спасибо,
конечно, только теперь она сама могла за себя постоять.
– Я имею на гарнитур такое же право, – твердо
сказала Аня, с вызовом посмотрев Еве в лицо. – Я такая же Шаховская, как и
ты.
– Ты чмошница, мудачка и голодранка! – яростно
прошептала Ева.
– Я внучка Георгия Шаховского, а ты всего лишь
правнучка… – Аня набрала полные легкие воздуха и смело гаркнула: – Так что
катись к черту со своими претензиями!
– Ты че лепишь?
– Мой отец Сергей Отрадов, сын Георгия Шаховского. И я
могу это доказать, сдав анализ на ДНК.
Все, за исключением секретарши и двух мебелеподобных
охранников, воззрились на Аню с таким недоумением, будто она только что
призналась в том, что ее зачали от мумии Тутанхамона.
– В бабусином дневнике описана история моего
рождения, – пояснила Аня, исподлобья глянув на Сергея, – эта реплика
предназначалась именно ему. – О нашем родстве знала только Элеонора
Георгиевна и скрывала этот факт все годы… – Девушка подалась всем телом
вперед – навстречу Отрадову: – Она собиралась открыть вам тайну, но не успела…
Ее убили…
– Кстати, – перебил ее Эдуард Петрович. – Не
поговорить ли нам об убийстве? Раз уж все мы тут собрались…
– Зачем, Эдик? – подала голос Елена. – Мы все
знаем, кого в нем обвиняют, и тема эта для всех нас не очень приятна…
– Значит, все безоговорочно поверили в то, что мой
сынуля повинен в смерти двух старух?
– Яблоко от яблони… – многозначительно проговорила
Ева.
– Тогда я прошу у вас минуточку внимания, – сказал
Эдуард Петрович, поднимаясь со своего кресла. – У меня есть что сообщать
вам… – Он повернул суровое лицо в сторону Катюши и бросил: – Брысь отсюда…
Катя испуганно моргнула, перевела растерянный взгляд на
своего босса. Петр кивком головы отпустил ее, он догадался, что Вульф
собирается затеять какой-то серьезный разговор, но, судя по напряженному
взгляду, не понял, какой…
Когда секретарша скрылась за дверью кабинета, со своего
кресла поднялась Ева.
– Я тебя слушать не буду – бросила она в лицо
отцу. – Шел бы ты в жопу, папочка, вместе со своими сообщениями! –
Затем она обратилась к Петру: – А вас, господин адвокат, прошу записать, что я
выбираю колье с рубиновыми розами… – Она взмахнула своей изящной пятерней. –
Чао! Я убегаю, у меня в четыре массаж…
– И мы, пожалуй, пойдем, – впервые подал голос
Алекс Бергман. – У Елены через час пресс-конференция…
– Никто отсюда не выйдет, пока я не позволю, –
приторно-ласково сказал Вульф, а у самого глаза, как два автоматных дула.
– Ну уж извините… – раздраженно буркнул Алекс и,
встав с кресла, направился к выходу.
Стоящие у двери охранники, как по команде, сдвинулись,
преградив своими соединившимися плечами выход.
Алекс недоуменно глянул на майора Головина – мол, что же вы,
товарищ милиционер, бездействуете, когда на ваших глазах мафики бесчинствуют,
но тот, к огромному Аниному удивлению, никак не среагировал на этот немой
призыв. Остался сидеть в расслабленной позе, поковыривая пальцем прореху на
рукаве дубленки.
И тут Аня поняла, что он с Эдуардом Петровичем заодно! То
есть он знает, о чем сейчас пойдет речь, и очень заинтересован в том, чтобы
разговор состоялся. Что же такое хочет рассказать Вульф, коль ненавидящий его
майор согласился пойти на компромисс?
Тем временем с дивана вскочила Елена. Она была взбешена.
– Что ты себе позволяешь, Эдик? – вскричала
она. – Твои мафиозные выходки здесь неуместны!
– Я прошу несколько минут внимания, в чем тут криминал?
– Я ухожу! И Алекс тоже! Мы не намерены выслушивать
твои бредни! – Она решительно шагнула к двери и приказала охранникам: –
Пошли прочь!
Парни не пошевелились.
– Станислав Павлович, что тут происходит? –
яростно воскликнула Елена, поворачиваясь к Головину. – Почему преступные
авторитеты бесчинствуют в присутствии милиции?
– Эдуард Петрович всего лишь хочет поговорить, –
рассудительно проговорил Стас. – Неужели так трудно его выслушать, тем
более что вы, как никто, заинтересованы в этом…
– Я? – Елена нахмурилась.
– Вы же хотите знать, кто убил вашу мать?
– Вы же мне утром сказали, что Денис…
– То было утром, а теперь день… – Он переглянулся
с Новицким. – И у нас появились новые сведения.
– Хорошо, – кивнула головой Елена. – Я
слушаю.
– Вам лучше сесть, – предложил Стас. –
Разговор будет длинным…
Елена раздраженно села, супруг ее опустился рядом.
Эдуард Петрович довольно улыбнулся – наконец он добился
долгожданного внимания – и заговорил:
– Думаю, все в курсе того, что Дениску задержали по
подозрению в убийстве… И все считают его виновным. Все, кроме меня и настоящего
убийцы… – Он обвел сидящих своим фирменным взглядом маньяка-интеллектуала
и остановил его на сестре. – И он сейчас находится среди нас…
– Какого черта ты так на меня уставился?! –
воскликнула Елена. – Уж не хочешь ли ты сказать, что это я?
Эдуард Петрович перевел взгляд с госпожи Бергман на
господина Бергмана, долго изучал его красивое лицо, потом сказал:
– Советую сознаться, Александр Геннадьевич. Ваша карта
бита!
Бергман, ни слова не говоря, поднялся с кресла и решительно
шагнул к двери.
Вульфовы мальчики синхронно откинули полы пиджаков,
продемонстрировав ему рукоятки своих пушек, торчащих из кобуры под мышкой.
Бергман отпрянул.
– Чистосердечное признание облегчит меру
наказания, – бросил ему в спину Вульф. – Сядете лет на пятнадцать, не
больше… Не хочется, конечно, в тюрьму, но с другой стороны, живы останетесь. А
на воле что? Кирпич может на голову упасть или машина ненароком собьет…
– Что ты мелешь, Эдик? – выкрикнула Елена гневно.