Что же придумать, чтобы отвлечь себя от горьких дум?
Почитать? Повязать? Прибраться? Все не то… Сходить в кино? В парк? В Мавзолей,
наконец? Она не была там с раннего детства… Представив лежащего в гробу Ильича,
Аня передернулась. Смотреть еще на одного мертвеца что-то не хотелось, тащиться
на Красную площадь тоже далеко, к тому же там много милиционеров, а ее с такой
рожей каждый второй будет останавливать для проверки документов.
Может, в парикмахерскую? Она давно собиралась состричь
обсеченные концы. Обычно она делала это сама, не обращаясь за помощью к
профессионалам – денег жалела, но сейчас у нее есть три тысячи долларов, так
почему бы не сходить в салон? Она даже знала в какой – в салон «Леди Икс». Она
заприметила его, когда носилась по магазинам, тряся халявными баксами – ей
очень понравилась вывеска: черная с золотым, украшенная портретом красотки в
полумаске.
Наскоро умывшись, причесавшись, одевшись, сунув в сумку
бабусину книжку (в метро почитать), Аня выбежала из квартиры. В кармане лежало
двести рублей на стрижку, в лифчике три тысячи долларов – решила по дороге
положить их в банк, чтоб не думалось.
На площадке между первым и вторым этажом ее перехватила старуха
из шестьдесят второй квартиры.
– Нюрка, а я к тебе! – сообщила бабка, преграждая
Ане путь. – Хорошо, что тут встретились, а то мне подниматься тяжело…
– Вам соли или спичек? – поинтересовалась Аня, она
была уверена, что старуха собиралась взять у нее в долг какую-нибудь ерунду: в
ее родной коммуналке соседи постоянно друг у друга что-то занимали.
– На кой мне соль? – недовольно буркнула
та. – Что, у меня своей нету? Я к тебе по делу…
Аня мысленно застонала и приготовилась выслушать
какую-нибудь просьбу, она знала – коль одинокая пенсионерка заговорила с тобой
о деле, значит, хочет «развести» тебя на помощь себе. Интересно, что
понадобилось этой?
– Слышала, у нас сараи вскрыли? – деловито
осведомилась бабка, выуживая из кармана сложенный вчетверо лист.
– Нет.
– Я так и думала, – она кивнула обвязанной платком
головой. – Вот я тебе сообщаю. Все семь сараев вскрыли, еще вчерашней
ночью…
– Что-то украли?
– Что-то украли, – поддакнула бабка. –
Например, у меня стыбзили коробку с елочными игрушками. А еще банку с огурцами…
– Какая жалость, – выдавила из себя Аня.
Бабка кивнула головой, соглашаясь с тем, что потеря огурцов
и битых игрушек (небитые обычно хранятся дома на антресолях) большая потеря.
Потом развернула свою бумаженцию и подсунула девушке под нос.
– Что это? – спросила Аня, разглядев на ней
надписи, сделанные чьей-то нетвердой рукой.
– Список украденного. Мы, пострадавшие, составили. Для
милиции.
– А мне с ним что делать? – растерянно спросила
Аня, пробежав глазами по списку. Чего в нем только не было: и соленья, и
варенье, и строительные инструменты, и игрушки, и книги, даже колесо от
велосипеда «Салют». Одно непонятно: зачем ворам весь этот хлам понадобился?
– Иди осмотри свой сарай, глянь, что пропало… –
Бабка выудила из кармана шариковую ручку. – И впиши… Потом список в
милицию отнесешь.
– Я не знаю, что хранила в сарае Элеонора Георгиевна, а
моего там нет ничего, так что осматривать его мне незачем.
– Ну… – Старуха, которую, как выяснилось из
списка, звали Серафима Андреевна, выпятила морщинистую губу и обиженно
пробормотала: – Могла бы тогда просто помочь старикам… По-соседски. А то нести,
понимаешь, некому…
Аня собралась было согласиться, даже несмотря на то, что ей
совершенно не хотелось тащиться в милицию, но в последний момент передумала.
Хватит, прошли те времена, когда на ней ездили все кому не лень – не лень было
всем девятнадцати обитателям коммуналки, включая соседского кота Пафнутия, так
как какашки за ним убирала только Аня. Теперь она начала новую жизнь, а значит,
от привычки беспрекословно выполнять чьи-то просьбы надо избавляться.
– Ну так что? – нетерпеливо спросила бабка. –
Сбегаешь, по-молодецки?
Собрав волю в кулак, Аня твердо проговорила:
– Извините, Серафима Андреевна, мне некогда.
– Дэк недалеко это… Минут десять… – Бабка заискивающе
улыбнулась. – Сгоняй, а?
– Мне некогда, извините.
Серафима Андреевна недовольно запыхтела, но больше
уговаривать не стала, наверное, поняла, что бесполезно.
– Ну ладно, некогда так некогда, – смиренно
проговорила она, пряча список в бездонный карман халата. – Тогда принеси
мне из магазина топленого молока к обеду. Это-то ты можешь сделать?
– Это могу, – радостно согласилась Аня: ей все же
было немного не по себе оттого, что она отказала пожилому человеку.
– Вот и ладно… Кстати, можешь называть меня тетей
Симой.
Аня собралась ответить, что бабка, если ей так нравится
коверкать имена, может величать ее Нюркой, но тут входная дверь распахнулась, и
в подъезд ввалился чертыхающийся молодой человек.
– Чьи там собаки? – истерично завопил он, узрев
стоящих на площадке Аню с тетей Симой. – Они меня чуть не покусали!
– Ничейные, – ответила Аня. – И они не
кусаются.
– Как же! Зубами клацали, будто сожрать меня
хотели! – воскликнул парень, начав подъем по лестнице.
– Вы к кому? – проявила бдительность старуха.
– К кому надо, – нелюбезно буркнул тот, очевидно,
не мог простить жильцам дома, что они развели в своем дворе таких злющих псин.
– Я щас милицию вызову, – рыкнула тетя Сима и,
глядя на Аню, добавила: – Ходют тут всякие, а потом дома на воздух
взлетают! – Она ткнула крючковатым пальцем в объемную сумку, которую
парень нес в руке. – Вон и бомба у него есть.
Парень закатил глаза, беззвучно выругался, но путь свой
продолжил, то есть двинулся прямо на тетю Симу, которая застыла на площадке,
подобно памятнику защитнику отечества – только автомата не хватало.
– Не пущу! – предостерегла бабка, расправив
плечи. – Пока не скажешь, к кому идешь, не пущу…
– В семидесятую квартиру, – гаркнул парень,
потеряв терпение. – К гражданке Железновой.
Тетя Сима вопросительно уставилась на Аню:
– Ты его знаешь?
– Я посыльный, – устало проговорил парень. –
Должен доставить в семидесятую квартиру вот это… – С такими словами он
выудил из своей сумки довольно крупный сверток, перевязанный красивым бантом,
протянул его Ане. – Как я понимаю, вы гражданка Железнова?
– Она, – поддакнула тетя Сима, внимательно
разглядывая посылку через двойные стекла своих парных очков. – Что там?
– Понятия не имею.
– А от кого?