– А папа? Он тоже приедет?
– Нет, милая, – качает головой Карен. – Мы будем вдвоем.
Я сую соломинку в рот, потому что не хочу, чтобы она видела мою улыбку. Пусть не догадывается, как я рада тому, что папа не едет с нами.
Воскресенье, 28 октября 2012 года
2 часа 45 минут
Я сажусь в постели.
Это был сон.
Это был просто сон.
Я чувствую, как бешено колотится сердце. Оно бьется так сильно, что я слышу его. Я задыхаюсь и вся покрылась испариной.
Это был всего лишь сон.
Я пытаюсь поверить в это. Всем сердцем убеждаю себя, что это неправда. Не может этого быть.
Но это было. Я четко помню все, словно это произошло вчера. За последние дни вернулось многое из того, что было либо вытеснено, либо забыто из-за тогдашнего юного возраста. Вещи, о которых не хочется вспоминать и лучше вовсе не знать.
Я откидываю одеяло, тянусь, включаю лампу. Комната освещается, и я вскрикиваю, поняв, что в моей постели кто-то есть. От крика он просыпается и резко садится. Я громко шепчу:
– Какого черта ты здесь делаешь?
Холдер смотрит на часы, потом трет глаза ладонями. Очухавшись от сна, он кладет руку мне на колено.
– Я не мог оставить тебя одну. Хотел убедиться, что с тобой все в порядке. – Он прикасается к моей шее, как раз под ухом, и проводит пальцем по щеке. – Твое сердце, – говорит он, ощущая кончиками пальцев биение крови. – Ты испугалась.
Я не могу злиться, видя его в своей постели, такого заботливого… И не могу винить. Хотя так и убила бы. Но не могу. Не окажись он здесь и сейчас, не успокой меня после этих новых откровений – не знаю, чего бы я натворила. Он всего-то и сделал, что взял на себя вину за мои невзгоды. Я начинаю понимать, что Холдер, пожалуй, нуждается в утешении не меньше меня. За это я позволяю ему похитить еще один кусочек моего сердца. Я хватаю его руку, которой он прикасается к моей шее, и сжимаю:
– Холдер… я вспомнила.
У меня дрожит голос, и я чувствую, как к глазам подступают слезы. Я изо всех стараюсь сдержаться. Он придвигается ближе и поворачивает меня к себе. Положив ладони мне на лицо, он заглядывает в глаза:
– О чем?
Я качаю головой, отказываясь говорить. Он не отпускает меня и, поощряя взглядом, чуть кивает. Я шепчу, боясь сказать это громко:
– В той машине была Карен. Это сделала она. Она забрала меня с собой.
На его лице отражается боль, и он привлекает меня к себе на грудь.
– Я знаю, детка, – говорит он, уткнувшись в мои волосы. – Знаю.
Я прижимаюсь к нему, находя утешение в его объятиях. Закрываю глаза, но лишь на миг. Едва на пороге появляется Карен, Холдер отталкивает меня.
– Скай?
Я резко поворачиваюсь и вижу ее в дверях. Она гневно взирает на Холдера, потом переводит взгляд на меня:
– Скай? Что… что ты делаешь?
На ее лице смятение и разочарование.
Я перевожу взгляд на Холдера.
– Забери меня отсюда, – шепчу я. – Пожалуйста.
Он кивает, идет к встроенному шкафу и открывает дверцы, а я встаю и натягиваю джинсы.
– Скай? – повторяет Карен.
Я не смотрю на нее. Я не могу на нее смотреть. Она делает несколько шагов, а Холдер кладет на кровать сумку:
– Положи туда одежду. А я заберу все нужное из ванной.
У него спокойный, выдержанный голос, и я немного прихожу в себя. Иду к шкафу и начинаю снимать с вешалок футболки и другую одежду.
– Ты никуда с ним не пойдешь. С ума ты сошла, что ли?
У Карен испуганный голос, но я не смотрю на нее и продолжаю набивать сумку. Подхожу к комоду, открываю верхний ящик и беру стопку носков и нижнего белья. Я собираюсь подойти к кровати, но Карен заступает мне путь, положив руки на плечи и заставляя взглянуть на нее.
– Скай, – ошарашенно произносит она. – Что ты делаешь? Что с тобой случилось? Ты не уйдешь с ним.
Холдер возвращается в спальню с охапкой туалетных принадлежностей и, обойдя Карен, засовывает их в сумку.
– Карен, отпустите ее, – произносит он спокойно, но грозно.
Карен усмехается и поворачивается к нему:
– Ты не заберешь ее. Как только выйдешь с ней из этого дома, я вызову полицию.
Холдер не отвечает. Он смотрит на меня и забирает вещи, потом кладет их в сумку и застегивает молнию.
– Ты готова? – спрашивает он.
Я киваю.
– Я не шучу! – кричит Карен.
По ее щекам катятся слезы, и она, потеряв самообладание, переводит взгляд с меня на него. При виде ее страданий у меня разрывается сердце, потому что она моя мать и я люблю ее, но не могу простить обмана, с которым жила тринадцать последних лет.
– Я вызову полицию! – кричит она. – Ты не имеешь права ее уводить!
Я засовываю руку в карман Холдера, вынимаю его сотовый шагаю к Карен. Я смотрю ей в глаза и, стараясь сохранять спокойствие, протягиваю ей телефон.
– На, – говорю. – Позвони.
Она смотрит на телефон, потом снова на меня:
– Зачем ты это делаешь, Скай? – Она уже не сдерживает слез.
Я сую ей в руку телефон, но она отказывается взять.
– Позвони! Позвони в полицию, мама! Пожалуйста. – Теперь я умоляю. Умоляю ее позвонить и доказать, что я ошибаюсь. Доказать, что ей нечего скрывать. Доказать, что она не прячет меня. – Пожалуйста, – тихо повторяю я.
Всем своим существом я хочу, чтобы она взяла телефон и позвонила в полицию, а я бы уверилась, что ошибалась.
Она пятится и судорожно вздыхает, качая головой. Я почти уверена: она знает, что я знаю, но я не задерживаюсь, чтобы спросить. Холдер хватает меня за руку и ведет к открытому окну. Он помогает мне вылезти первой, затем выбирается следом. Я слышу, как Карен выкрикивает мое имя, но иду, не останавливаясь, до самой машины. Мы садимся и уезжаем. Прочь от единственной семьи, которая у меня была.
Воскресенье, 28 октября 2012 года
3 часа 10 минут
– Нам нельзя здесь оставаться, – говорит Холдер, подъезжая к своему дому. – Карен будет искать тебя здесь. Дай-ка я забегу и возьму кое-что из шмоток. Я мигом.
Перегнувшись ко мне, он целует меня и выходит из машины. Все время, пока он в доме, я сижу, прислонившись к подголовнику и глядя в окно. Этой ночью на небе нет ни единой звезды. Только вспышки молний. Очень в тему.
Холдер возвращается через несколько минут и бросает на заднее сиденье свою сумку. Наблюдая за ним, на пороге стоит его мать. Он подходит к ней и берет ее лицо в ладони, как делает и со мной. Потом говорит ей что-то. Она кивает и обнимает его. Он возвращается к машине и залезает внутрь.