Тайна замка Вержи - читать онлайн книгу. Автор: Елена Михалкова cтр.№ 49

Это близость чужой смерти так распалила их. Элен и двое слуг маркиза – три мертвеца за два дня! «Накажите убийцу! – вопит толпа. – Повесьте ее! Спасите нас от ведьмы!»

Время невинных жертв кончилось. Настал час обратить свои взоры на тех, кто виновен. Граф Гуго де Вержи умен, он знает, что нельзя оставлять толпу неудовлетворенной. Одной жалобы этого грязного проходимца будет достаточно, чтобы Венсана взяли в оборот. Кто лучше молчуна-лекаря подходит на роль исчадия ада? Так что если он не хочет бездарно окончить жизнь в пыточном подвале, нужно сдерживаться.

– За что тебя Птичка? – хмуро поинтересовалась старуха у Ганса, кивнув на синяки.

– Да кобелек у меня был. Сбежал, гаденыш, со двора.

– Кормил ты его плохо.

Ганс отмахнулся от этого замечания. Он никогда не обременял себя заботой о четвероногих тварях. Если б пес сторожил, так он, может, и подкинул бы ему кусок, но тот попался бестолковый, только зря скулил на веревке.

– Перегрыз! – раздосадованно поведал Ганс. – И – шмыг в калитку! Звал его, п-п-падлу, звал – он нейдет.

Внутри Венсана натянулась струна. Он вдруг вспомнил, что было с собакой, которую девочка, плача, притащила к нему с месяц назад.

– А я, значит, что? П-п-подманил его. На кость-то, а! И п-п-петельку ему на шею.

– Хватит! – одернула его Бернадетта, мельком взглянув на лекаря.

Но Ганса так просто было не заткнуть.

– Н-н-ну, грю, щас запомнишь свою кличку. П-п-перевязал его, как колбасу…

Стражники вдалеке не сводили с них глаз.

– …и давай на брюхе у н-н-него вырезать, – продолжал Ганс, обезоруживающе улыбаясь. – А он, гаденыш, бьется, как рыба, в-в-визжит…

Венсан молча шагнул к нему с окаменевшим лицом. От звона натянутой струны стало больно в голове. Все его здравые и, безусловно, правильные рассуждения растворились в испепеляющей ненависти.

Двух ударов будет достаточно. Первый отшвырнет эту говорящую падаль на камни, второй выбьет остатки гнилых пеньков из его зловонной пасти. И плевать на стражников – если сунутся, тоже получат свое.

На миг осклабившуюся харю Ганса заслонила картина: повизгивающая, ослабевшая от потери крови тощая собака и рыдающая до икоты Николь, мечущаяся вокруг нее.

– А Птичка, значит, камнями тебя закидала, – вдруг громко сказала Бернадетта. С губ ее сорвался смешок. – Рука-то у девчонки меткая! Здорово досталось тебе, а, Хромой?

Тот поперхнулся ликованием.

– Гнала тебя по всему берегу?

– Иди к бесам, одноглазая! – окрысился Ганс.

– На полутора-то копытах далеко не ускачешь! – продолжала веселиться Бернадетта.

Она неожиданно подхватила юбки и заковыляла по площади, с убийственной точностью изображая Ганса, подволакивающего ногу.

Венсан от удивления замер.

– Уии-и-и! – по-поросячьи взвизгнула Бернадетта, обегая площадь по кругу.

На ее лице, когда она обернулась к ним, был написан преувеличенный страх. Старуха, охая, хваталась то за поясницу, то за бок, а когда воображаемый булыжник попал ей пониже спины, она завопила и подпрыгнула.

Спектакль Бернадетты был безжалостным слепком с действительности. Венсан воочию увидел разъяренную Николь, преследующую хромого мерзавца, услышал его пронзительные вопли, когда камень за камнем попадал в цель.

Струна, звеневшая внутри, лопнула, и он захохотал.

– На полутора копытах! – едва смог выдавить Венсан сквозь накатывающие приступы смеха. – Ха-ха-ха!

– Прыг-шмяк, прыг-шмяк! – вторила старуха.

Венсан овладел собой и вытер слезы. Но стоило ему перевести взгляд на побагровевшего Ганса, как его снова разобрал смех.

– Она меня чуть не прикончила! – выкрикнул тот, потрясенный их издевательским хохотом. – Гадюка! Потаскуха!

Но смех не утихал. Хромой Ганс попятился.

Он всегда нутром чувствовал, где нужно пощекотать, чтобы человека скрючило от боли. Слово режет острей ножа – эту старую истину Ганс познал на собственном опыте, и с наслаждением вспарывал надменных глупцов при каждом удобном случае.

О, какое удовольствие – видеть, как мучаются от его якобы случайно брошенных слов те, кто вдесятеро сильнее! Это чувство пьянило Ганса почище самой крепкой браги. Он, прозванный отребьем, не стоящий, по общему мнению, доброго слова – он сильнее их всех!

Он был в сердце любой ссоры, стоял у истоков каждого скандала. Даже задним умом, разгребая последствия свары, мало кто догадывался, что всю кашу заварил Хромой Ганс, пьянчужка в обносках.

Лекаря Ганс расколол в два счета и уже мысленно праздновал победу над ним, а заодно и над одноглазой каргой (пожалуй, только ее одну он побаивался во всем Вержи).

Но их глумливый смех все переиграл. Словно волна, смывшая песочные бастионы и армии, он перемешал, закрутил и выложил новый узор. Ганс не выносил насмешек. Ехидные слова ключницы кололи его острее иглы.

– С нее сталось бы и могильной плитой тебя завалить, – сказала Бернадетта, подходя и обмахиваясь ладонью. – Разозлил ты бедную крошку.

– Бедную? Коптиться ей в аду! Господь милосердный не позволит…

– Господь без тебя разберется, – заверила старуха. – А теперь проваливай. Посмешил нас и будет.

Хромой Ганс не заставил просить себя дважды. Окатив их напоследок грязной руганью, он припустил прочь, шипя и отплевываясь.

Бернадетта потерла поясницу и взглянула на лекаря, покачав головой.

– Первый раз вижу, чтоб вы эдак заливались. Кому скажи, что господин лекарь смеялся во весь голос, так ведь не поверят.

Венсана, наконец, отпустило. Он отстраненно, уже без злости наблюдал, как Хромой Ганс кривляется возле стражников и те похохатывают над его шуточками. А ведь этот опустившийся мерзавец не так уж прост, подумал он.

– Совсем не прост! – отозвалась Бернадетта, и он не сразу понял, что произнес последние слова вслух. – А вы у него в печенках сидите.

– О чем ты?

– Или вы не знали, месье Бонне? – усмехнулась она. – Кое-кто втихомолку судачит, что вы сделали бесплодной его жену.

Венсан подобрался.

– Врут, ясен пень, – невозмутимо продолжала старуха. – Что вам за дело до горемычной бабы, у которой между ног скоро будет яма размером с Вердонский каньон.

– Бернадетта! – не выдержал Венсан.

– Но будь это правдой, Хромой был бы на вас очень зол!

– Велико же его чадолюбие, – съязвил лекарь.

Старуха захохотала.

– Чадолюбие? У Хромого Ганса его не больше, чем стыдливости у портовой шлюхи!

– Тогда в чем же дело?

Бернадетта увлекла Венсана подальше от столба и косившихся на них стражников в укромную тень домов.