Тайна замка Вержи - читать онлайн книгу. Автор: Елена Михалкова cтр.№ 23

– А-а-а! – закричал он и хлестнул Ворона.

Жеребец вздрогнул и бросился с места в карьер. За ним помчались и остальные, изо всех сил погоняя мокрых лошадей.

Когда кладбище опустело, карга склонилась над могилой, в которую упала Николь.

– Ну здравствуй, малютка, – сказала она и оскалилась. – Сейчас спущусь к тебе.

Святой Франциск напоследок оказался милосерден к девочке: прежде, чем старуха исполнила обещанное, Николь потеряла сознание.

– Месье Бонне! Месье Бонне!

Лекарь вскочил с постели. За окном мельтешили огни, кричали люди, и потому первая его мысль была о пожаре.

Он отодвинул засов.

– Месье Бонне…

В комнату ввалился запыхавшийся слуга. Венсан принюхался, но его чуткий нос не уловил ни дыма, ни гари.

– Что случилось? На нас напали?

– Его милость требует вас, – задыхаясь, выговорил тот. – Скорее! В северное крыло!

…Плач и крики Венсан Бонне услышал, едва только завернул в галерею. В конце ее, у входа в покои дочерей графа, толпились люди. Одутловатая женщина, в которой Венсан не сразу признал няньку, громко читала молитву.

– Лекарь… Пустите лекаря… – зашептались вокруг, когда он приблизился.

Слуги расступились, отворачивая от него перепуганные лица. Кто-то плакал. Белый, как мел, стражник у дверей шевелил губами, бессмысленно глядя перед собой.

Венсан протиснулся мимо него.

Он уже догадывался, что увидит. Но даже у него вырвалось невнятное восклицание, когда взгляд его упал на кровать.

Элен де Вержи лежала на спине и смотрела в потолок навсегда остановившимся взглядом.

– Лекарь здесь, ваша милость, – почтительно сказал кто-то.

Гуго де Вержи обернулся к лекарю. Лицо его было спокойно и страшно.

– Подойди.

Бонне остановился возле постели, склонив голову.

– Все прочь, – сухим негромким голосом приказал граф.

Комната опустела. Возле тела, кроме Венсана, остались только сам Гуго и Пьер Рю, начальник охраны замка Вержи – могучий мужчина лет сорока, прозванный Медведем за силу и хитрость.

– Проверь, точно ли она мертва, – приказал Гуго.

Бонне вопросительно взглянул на него. Не нужно было обладать особыми познаниями, чтобы понять, что перед ними труп.

– Проверь, – повторил граф и отошел к открытому окну.

Насторожившийся лекарь протянул руку к покрывалу, укутывавшему Элен до подбородка. Отдернул его – и вновь не удержался от возгласа.

– Я выразился еще крепче, когда увидел ее, – негромко проворчал Пьер-Медведь и отвернулся.

На Элен была шелковая туника, оставлявшая открытыми лишь руки и шею. Но, глядя на синюшные пятна величиной с монету, покрывавшие ее кожу, Бонне не сомневался, что все тело девушки усыпано ими.

– Случается, люди умирают и их хоронят, – сказал Гуго, – но это не смерть, а лишь необычайно крепкий сон. Тебе об этом должно быть известно.

Венсан молча кивнул.

– Убедись, что моя дочь мертва, а не одурманена. Ты понял меня?

– Да, ваша милость.

Он проделал все, что требовалось в подобных случаях. Послушал сердце. Поднес зеркальце к похолодевшим губам. Распорядился, чтобы из его дома принесли арабскую соль, и долго держал пузырек у носа Элен. Наконец, с молчаливого согласия графа применил последний способ, хоть и древний, но действенный: прижал к пятке девушки раскаленную кочергу.

Все было напрасно. Они могли жечь неподвижное тело хоть до Страшного суда: Элен ничто не вернуло бы к жизни.

– Ваша милость, она мертва. Точно мертва.

Граф открыл шире окно, чтобы выветрился отвратительный запах горелого мяса. Пьер-Медведь бережно прикрыл лицо покойницы.

– Надеюсь, ее привезут живой, – вполголоса сказал он.

– Кого? – так же тихо спросил Бонне.

– Эту девку, Николь Огюстен.

– Служанку? При чем здесь она?

– А, так вы ничего не знаете! Это ее рук дело.

Венсан Бонне давно научился не меняться в лице, что бы ни видели его глаза и ни слышали уши. Но в эту минуту невозмутимость далась ему с большим трудом.

– Откуда известно? – ровным голосом спросил он.

– В ее комнате нашли флакон из-под яда и еще кое-что. Подсунула отраву и сбежала. Колдовское зелье, дьявол его возьми! – Пьер сложил три пальца левой руки, плюнул на щепоть и прочертил крест в воздухе.

– Флакон из-под яда… – Венсан пытался собраться с мыслями.

– Пустой.

– Зачем ей травить свою госпожу?

Пьер удивленно взглянул на него голубыми глазами – такими ясными, что закрадывалось сомнение в его чистосердечии.

– Кому же еще, мой дорогой Бонне?

– И где она сейчас?

– Уже здесь, – холодно сказал Гуго де Вержи.

Венсан посмотрел на него. Граф стоял, вцепившись в подоконник, и не сводил глаз с отряда, въезжавшего в ворота замка. Когда послышался скрежет опускающейся решетки, он быстро вышел из комнаты. Лекарю почудилось, будто граф, проходя мимо него, по-волчьи щелкнул зубами.

Они с начальником охраны остались одни.

– Дьявольщина! – рассерженно проворчал Медведь, сбрасывая маску глубокой скорби. – До чего не вовремя. Похороны, траур… Графу долго еще будет не до сделки с Мортемаром.

Он вразвалку прошелся по комнате, кажется, совершенно забыв о существовании лекаря.

Венсан Бонне ждал, не донесется ли со двора крик. Но снаружи было тихо.

– Месье Рю, нельзя ли взглянуть, что нашли в комнате у горничной?

Проницательный взгляд Медведя заставил Бонне вспомнить, за что начальника охраны наградили этим прозвищем. Пьер мог казаться неуклюжим и даже туповатым, но при необходимости соображал очень быстро. В его глазах застыл вопрос.

– Меня учили разбираться в ядах, – пояснил Венсан. – Возможно, я смогу узнать отраву.

Пьер Рю пожал плечами:

– Какой сейчас в этом прок? Девица умерла. Вы сами сказали, что ее не вернешь.

– Вы правы. Проку никакого.

– Тогда зачем?

– Любопытство, – кратко отозвался лекарь.

Пьер хмыкнул и неожиданно кивнул, словно признавая за Венсаном это право:

– Понимаю… Что ж, смотрите.

Он расстегнул поясную сумку и вытащил стеклянный флакон высотой с ладонь, узкое горлышко которого было заткнуто стеклянной же пробкой.

На лице Бонне не дрогнул ни один мускул. Он смотрел на флакон безразлично, и лишь несколько мгновений спустя спохватился и добавил во взгляд каплю заинтересованности. В конце концов, он сам признался, что ему любопытно. Будет странно, если он не проявит ни малейшего интереса.