Чаша и крест - читать онлайн книгу. Автор: Нэнси Бильо cтр.№ 98

Голубые глаза его блестели, в них стояли слезы, я и не представляла себе, что Джеффри способен так глубоко чувствовать.

— Я бы просто умер, если бы узнал, что вас больше нет на свете. Честное слово.

Он неожиданно отпустил мою руку и взглянул куда-то через мое плечо.

Я медленно обернулась.

Всего в нескольких футах от нас стоял Эдмунд. Он некоторое время потрясенно смотрел на меня, потом перевел взгляд на Джеффри, и лицо его побелело. Эдмунд резко повернулся и двинулся к выходу, расталкивая во все стороны гостей, словно хотел уйти отсюда как можно быстрее.

— Эдмунд! — закричала я. — Остановись!

Я побежала вслед за ним, лавируя между танцующими, которые, видя выражение моего лица, сами отпрыгивали в сторону. Но Эдмунда нигде не было. Я потеряла его.

В полном отчаянии я выскочила из танцевальной залы, стремясь поскорее отыскать своего возлюбленного. Последним, кого я увидела, был Жаккард Ролин. Сложив руки на груди, он стоял перед какой-то девушкой в бледно-зеленом чепце и что-то говорил ей, то и дело кивая, а сам не отрываясь смотрел на меня.

Я обыскала все комнаты, везде было полно народу, но Эдмунда и след простыл. Убедившись, что в доме его нет, я бросилась на улицу. На лужайках небольшими группами стояли люди. Но и здесь его не было. Я побежала по дорожке, выходившей на большую дорогу; в боку у меня кололо. Я долго всматривалась в сторону города: не видно ли там Эдмунда. Нет, никого.

Поскольку Винифред сидела у меня дома с больным Артуром, она не знала, что ее брат вернулся. Я решила пока ничего не говорить подруге о том, как мы встретились, уж очень это было ужасно. Да и как тут все объяснишь? Но я понимала, что за сестрой-то Эдмунд в любом случае зайдет. Подожду его вместе с ней дома. Эдмунд знал, что в прошлом наши с Джеффри Сковиллом дорожки не раз пересекались. И наверняка догадывался, что констебль был влюблен в меня, хотя мы с ним об этом никогда и не говорили. Но ведь теперь Джеффри решил связать свою судьбу с сестрой Беатрисой, а я всей душой принадлежала одному лишь Эдмунду. И надо сделать все, чтобы он это понял.

После ужина его помощник Хамфри принес записку. В ней сообщалось, что Джона нашли и благополучно доставили в Дартфорд, миссия увенчалась успехом. Но Эдмунду неожиданно сообщили, что один его старый друг срочно нуждается в медицинской помощи, так что его еще несколько дней не будет дома. Он надеется встретиться с нами где-то к следующему воскресенью.

Держа в руке записку Эдмунда, написанную столь изящным почерком и вместе с тем столь сухо, я не могла сдержать слез и захлюпала носом.

— Сестра Джоанна, прошу тебя, не надо так расстраиваться, для этого нет причин, — встревоженно сказала сестра Винифред. — Ну подумаешь, Эдмунд задержится на несколько дней. Зато потом он вернется, и всю оставшуюся жизнь вы с ним будете вместе.

Следующие четыре дня были для меня настоящим кошмаром. Я очень ждала Эдмунда и одновременно боялась, что, вернувшись, он разорвет нашу помолвку. Наверное, я не заслуживаю того, чтобы стать его женой, да и вообще чьей бы то ни было супругой. Но все равно, если я была хоть в чем-то виновата перед ним, мне очень хотелось искупить свою вину.

Настала пятница, день выдался очень сырой, дождливый, и я с тяжелым сердцем отправилась в лазарет. Эдмунд сидел за аптекарским столом и, как ни в чем не бывало, работал.

Сердце в груди у меня бухало, как колокол. Я подошла к столу. Эдмунд был занят изготовлением новой партии пилюль. Рядом с миской истертых в порошок трав стояла мисочка поменьше с медом. А он спокойно раскатывал на деревянной доске колбаски, из которых потом предстояло нарезать пилюли.

Наверное, он слышал мои шаги, но головы не поднял и продолжал напряженно работать. Я медленно обошла вокруг стола и встала рядом с ним.

Оказавшись близко, я вдруг увидела, что маленькая миска почти пуста, и предложила:

— Эдмунд, принести тебе еще меду?

Голос мой, как ни странно, прозвучал вполне обыденно, будто между нами ничего не произошло.

— Да, если тебе не трудно, — тихо ответил он.

Я взяла миску, пошла к конторке у задней стенки, добавила в нее меду. Пальцы мои от волнения дрожали, мед был такой густой, что никак не отставал от ложки, и я провозилась довольно долго.

Я вернулась к столу… и вдруг не выдержала:

— Ты все еще хочешь жениться на мне?

Эдмунд закончил нарезать пилюли. Положил нож, повернулся ко мне и заглянул в глаза. Какой усталый был у него взгляд, на лбу и вокруг губ проступили глубокие морщины.

— Больше всего на свете, — ответил он.

И мы бросились друг другу в объятия. Я судорожно вцепилась в Эдмунда, он целовал меня в щеки и в лоб. А потом и в губы; никогда прежде не целовал он меня с такой страстью. Когда мы раньше обнимались, он всегда сдерживал себя. Это очень чувствовалось: руки его были как-то неестественно напряжены, а губы холодны. Но теперь все было по-другому. Что-то новое появилось в нем, какая-то необузданная ярость сквозила в его поцелуях. Я задыхалась; казалось, еще немного, и я потеряю сознание.

Осторожное покашливание у дверей отбросило нас в разные стороны. Это был Хамфри, помощник Эдмунда, он вернулся и теперь смущенно прятал улыбку, прикрыв рот ладонью. Нас словно холодной водой окатило, мы сразу вспомнили о приличиях. В лазарете я оставалась еще час; потом Эдмунд проводил меня, поужинал вместе с нами, позанимался с Артуром. У меня с души словно камень свалился: слава богу, все остается по-прежнему, мы обручены и скоро обвенчаемся. Но в отношениях между нами словно бы возникло некая трещинка, какое-то чувство недосказанности. Я ждала, когда Эдмунд заговорит со мной о Джеффри Сковилле. Но он не делал этого, и я не настаивала.

На следующий день меня ждало еще одно потрясение: в Дартфорд неожиданно приехал мой кузен лорд Генри Стаффорд с женой Урсулой и шестью детьми. Исключительно из соображений учтивости я написала родственникам о том, что выхожу замуж, но мне и в голову не могло прийти, что они вдруг свалятся на меня как снег на голову. Генри вообще уже много лет никуда не выезжал из Стаффордского замка. Повзрослев и остепенившись, он руководствовался в жизни одним-единственным правилом: не впутываться в политику и всячески избегать любых мало-мальски опасных ситуаций. А тут вдруг предпринял такое путешествие на юг страны, да еще через Лондон, аж в Дартфорд — я и не представляла, что он способен на такой подвиг.

С тех пор как я видела Генри и Урсулу в последний раз — а это было всего два года назад, — супруги сильно постарели. Оба как-то сгорбились, с измученных заботами лиц не сходил постоянный отпечаток усталости. Однако Генри был настроен решительно.

— Джоанна, — твердо сказал он, — я должен исполнить свой долг перед вашим покойным батюшкой. И намерен стать вашим посаженым отцом и выдать вас замуж.

Дом мой был слишком мал, чтобы в нем разместились все Стаффорды, да еще вместе со слугами, поэтому им пришлось остановиться на постоялом дворе. По лицу Генри я поняла, что такая перспектива не слишком его обрадовала, но он постарался не подавать виду. Семейство Стаффордов отправилось на постоялый двор «Голова сарацина», но, как оказалось, всего лишь на несколько часов. Новость об их прибытии мгновенно облетела весь город, и уже к обеду к моим родственникам явился господин Хэнкок и предложил им в полное распоряжение собственный дом. Его приглашение было милостиво принято. Мы с Артуром часто ходили к Стаффордам в гости. Мальчик с большой радостью познакомился со своими дядей и тетей, а также с двоюродными братьями и сестрами, которые, хотя и были гораздо старше, с удовольствием играли с ним, проявляя при этом большое терпение.