— Почему ты не попыталась вернуться в Абхазию? Тебе
могли помочь в консульстве…
— Что мне было делать в разоренной войной стране?
— Оттуда легче перебраться в Россию…
— А там что? Ни гражданства, ни денег, ни жилья, ни
образования, а навык один — удовлетворять похотливых козлов! Но уж если и
продавать себя, то лучше тут, за марки и фунты, чем там за рубли… — Она
сменила положение — перевернулась на спину и чуть-чуть отдалилась от
Андрея. — К тому же я думала, что здесь, в Европе, меньше вероятности
встретить тебя… Я догадывалась, что вы уехали из Абхазии, предполагала — в
Москву, но чтоб во Францию… Я и мысли такой не допускала… — Кара
испытывающе посмотрела на Андрея. — Это ведь не твое решение, правда?
— Я не хотел уезжать с Кавказа. Я уговаривал отца
переселиться в Адлер, но он хотел только за границу. Чтобы все было другое —
как он говорил… — Андрей прикрыл глаза — он до сих пор не мог спокойно
вспоминать то время. — Так было легче забыть…
Кара вытянула руку, нащупала его лицо, погладила по щеке,
виску, лбу и, пристроив ладонь на макушке (пальцы зарыты в волосах), тихо
сказала:
— Почему ты не спрашиваешь про Марианну?
— Она умерла, ведь так?
Рука Кары дрогнула — пальцы, перебирающие его волосы,
замерли.
— Откуда ты знаешь? — спросила она.
— Отец был уверен, что его дочь скорее умрет, чем
станет… — Андрей замялся.
— …шлюхой? Ты ведь это хотел сказать?
— Так говорил отец, не я. — Андрей посмотрел на ее
профиль: приоткрытый рот, подрагивающие ноздри, зажмуренные глаза, он видел,
как тяжело ей дается этот разговор. Тяжелее, чем ему. — Он не ошибся,
правда?
— Не ошибся, — чуть слышно прошептала Кара. —
Она оказалась смелее меня…
— Ты знаешь, где она похоронена?
— Под чертовым саксаулом или верблюжьей колючкой…
Где-то в пустыне. — Она резко встала, схватила с тумбочки пачку «Вог»,
поспешно сунула в рот сигарету, прикурила, с наслаждением затянулась, выпустила
колечко дыма, потом еще и еще, стараясь не показывать, как дрожат ее
губы. — Я не видела, как ее хоронили. Они сделали это ночью…
— Тебе трудно об этом вспоминать, я понимаю… Забудем?
— Забудем.
— Как и все остальное?
— Да. Сделаем вид, что этих лет не было. — Она
широко улыбнулась — и губы ее перестали дрожать. — Представим, что мы
приехали в Амстердам на годовщину нашей свадьбы.
Андрей перекатился на другой край кровати, лег на то место,
где только что лежала Кара, принюхался — от подушки пахло жасмином, как и
ожидалось. Этот запах, ничем не примечательный для одних, раздражающий других,
вызывающий головную боль у третьих, для него был самым изысканным, приятным,
дурманящим и возбуждающим…
— Иди ко мне, — хрипло сказал Андрей, почувствовав
желание. — Моя маленькая женушка…
— Сейчас докурю…
— Брось сигарету и иди ко мне! — Он подался вперед
и схватил Кару за голую ногу. — У нас годовщина свадьбы, ты не забыла?!
Она счастливо рассмеялась (впервые за эти часы), отбросила
сигарету и рыбкой нырнула в постель.
Утром Андрея и Кару вежливо попросили покинуть отель. Они
без споров выехали и переселились в другой, более скромный, но не менее уютный.
Днем они пошли по магазинам — Андрей вышвырнул в помойку все
вещи Кары, включая эротическое белье с прорезями на интимном месте и на сосках,
включая лаковые сапоги, чулки со стрелками, браслеты с символами инь-ян,
включая сумку с тем, что в сумке: сигаретами, жуткой косметикой, накладными
ногтями, записной книжкой с телефонами клиентов; оставил только презервативы,
так как Кара не соглашалась на секс без них. На улицу ей пришлось выйти в
куртке Андрея, в его закатанных спортивных штанах (все другие брюки с нее
сваливались) и в растоптанных кроссовках горничной. Но в отель она вернулась
уже другим человеком — элегантной, безумно красивой девушкой в джинсах
«Версаче», искусственном полушубке от «Дольче и Габбаны», сапожках «Гуччи», с
сумкой и темными очками из новой коллекции «Кристиан Диор». Еще у нее появилась
отличная косметика, прекрасное белье, золотые украшения: обручальное колечко,
серьги и браслетик на ногу, состоящий из звеньев — дельфинчиков.
На следующий день Андрей отвел Кару в салон красоты, где она
пробыла целый день. Маски, массажи, эпиляция, пилинг, маникюр, прическа… Теперь
ее было не узнать. И дело не в процедурах (мелкие морщинки и синева под глазами
не исчезли за один сеанс), не в прическе (она мало изменилась), а во взгляде —
глаза Кары вновь лучились счастьем. Она радовалась каждой ерунде: новой
сумочке, новой помаде, новой линии челки; завтраку в постели, обеду в
закусочной, ужину при свечах в итальянском ресторане; его невинным поцелуям в
нос, случайным прикосновениям, игривым щипкам…
Днем она была счастлива! Но ночью к ней возвращались все ее
беды, страхи, горести. Кара боялась темноты, теней в темноте, звуков… Еще она
боялась спать, поскольку не могла контролировать свои сны, и мрак прошлого
вползал в них, заставляя вновь и вновь переживать тот ужас, о котором она
забывала днем.
— Это никогда не кончится! — рыдала она, в
очередной раз разбуженная своим самым страшным кошмаром (ее живую засыпают
землей вперемешку со скорпионами). — Я не смогу забыть!
— Я найду тебе самого лучшего психотерапевта, —
успокаивал ее Андрей, баюкая, как маленькую. — Самого лучшего гипнотизера,
колдуна, кого хочешь…
— Никого не надо, просто будь со мной!
И он был с ней, несмотря на то, что это оказалось очень
трудно. Трудно забыть о ее прошлом, трудно справляться с ее страхами в
настоящем, трудно думать о будущем… Но все эти трудности были ничем по
сравнению с его любовью. Такую Кару, с ее страшным прошлым, пугающим настоящим,
туманным будущим, он любил еще больше… И он уже знал, что будет делать, дабы
помочь и ей, и себе. Сначала надо раздобыть ей документы, придется лететь во
Францию, так как без отца он не сможет этого сделать. На это время Каре лучше
остаться в Нидерландах, а когда он вернется с паспортом, они поедут куда-нибудь
в Таиланд, где сыграют экзотическую свадьбу. Потом можно возвращаться в
Куршевель с молодой супругой — для всех Кара будет роковой красоткой,
околдовавшей Дон Жуана на отдыхе и женившей его на себе. Во Франции они
зарегистрируют брак, и Кара вновь станет госпожой Караян. Затем он положит ее в
лучшую клинику, где ее избавят от страхов, а через годик они родят маленького
Караянчика. И уж он-то (или она — все равно!) заставит Кару окончательно забыть
прошлое…
Вот такой план сформировался у Андрея в голове в самую
первую их ночь, но он не спешил его претворять в жизнь — уж очень ему не
хотелось расставаться с Карой. Вдруг он уедет, а она опять исчезнет! Судьба уже
дважды их разводила, а бог, как известно, любит троицу!