Мент: правосудие любой ценой - читать онлайн книгу. Автор: Александр Золотько cтр.№ 95

– Обидно, что мы с вами все время боялись разочароваться в Юрии Ивановиче. Мы все время боялись, что он проявит слабость. Обычную человеческую слабость, подастся соблазну, или угрозе. Что он перестанет быть человеком, которого хочется уважать, – Владимир Родионыч говорил тихо, глядя на свои руки. – И мы с вами не думали, что он просто может перестать быть человеком. Что он вот так вдруг станет просто машиной, автоматом, выполняющим программу. Михаила долго обрабатывали. Михаила готовили. Михаила программировали. И сделали машиной для убийства, которая снова хочет стать человеком. А Гринчук… Кем он хочет быть? Кем стал? Михаила можно остановить, для этого есть специальный код. Произнес – и все. И есть шанс, что мы найдем остатки той программы, что кто-то сможет вернуть Михаилу все то, что у него отобрали. А кто остановит Гринчука? Кто вернет ему то, что он сам из себя вытравил, что все мы выжгли из него…

И я не знаю, кто там сейчас на Юге – человек, сделавший ошибку и пытающийся ее исправить, или машина для совершения правосудия. Правосудия, не смотря ни на что. Любой ценой.

* * *

…Вечером четвертого июня к стоящему на привокзальной площади Узловой таксисту, подошел молодой мужчина, лет тридцати пяти.

– Свободен? – спросил он.

– Далеко едем? – поинтересовался в ответ таксист.

– Вначале, на главпочтамт, – сказал мужчина. – А оттуда, куда скажу. Есть ограничения?

– В деньгах, – ответил таксист.

– Тогда ограничений нет, – засмеялся мужчина. – Поехали.

В здание главпочтамта они вошли вместе, таксиста с собой позвал пассажир, чтобы, как он выразился, не было соблазна сбежать.

– Гринчуку Ю. И. есть что-нибудь? – спросил пассажир, протягивая паспорт, и ему вручили письмо.

– Посмотрим-посмотрим, куда мы едем, – сказал пассажир, вскрывая конверт. – Во, смотри адрес.

Таксист посмотрел.

Аккуратным женским почерком было написано – Приморск, почта.

– Значит, нам туда дорога, – сказал пассажир. – Довезешь?

– Довезу, – сказал таксист. – Тебе повезло.

– В чем повезло? – уже в машине спросил пассажир.

– А в Приморск тебя бы чужой не повез. Туда только свои ездят.

– Во как, – засмеялся Гринчук. – И что же так?

– А не фиг чужим к нам в город ездить, заработки перебивать. А, кроме того, я привезу и помогу устроиться.

– До закрытия почты успеем? – спросил Гринчук.

– Успеем, – заверил таксист. – Часа за полтора.

Почти всю дорогу до Приморска пассажир дремал на заднем сидении. Так, во всяком случае, решил водитель. Вообще-то он хорошо разбирался в людях, мог легко понять, в каком именно настроении садится человек в его машину, мог поддержать разговор и выбрать нужную тему для разговора. Или помолчать, увидев, что пассажир не настроен болтать. Вот как, например, этот.

Водитель и вправду хорошо разбирался в людях. Но сейчас – ошибался. Пассажир вовсе не хотелось помолчать. Наоборот, Гринчук всю дорогу до Приморска разговаривал, спорил, доказывал…

Не, нужно, говорил Атаман. Не стоит оно этого. Просто останови машину и выйди на обочину. Сейчас все думают, что ты умер. И у тебя есть время, чтобы уйти, исчезнуть, пропасть. Ты же подготовил все это. Ты можешь… Позвони Инге, скажи, что скоро вы встретитесь, ты решил не играть в эту игру…

Слишком ты много знаешь, сказал Гринчук. И отчего-то все время пытаешься меня учить. А сам не смог даже просто лечь на пол тогда, в бильярдной, выполнить команду. Не смог. А был бы сейчас жив. И твои люди были бы живы, и Мастер до сих пор был бы хозяином города, и генерал бы до сих пор…

Судьба, извиняющимся тоном прошептал Атаман. Твоя судьба, спросил Гринчук. Или моя? Судьба, сказал Атаман. Если все это началось из-за меня – давай прекратим это. Я не хочу, чтобы ты…

– Но ты сказал, до скорого! – Я сказал глупость… – Уже ничего не изменишь.

У меня был соблазн, признался Гринчук. Был, над обрывом, когда тот ненормальный метнулся к автомату. Я мог всадить ему пулю в голову, а потом пристрелить его приятелей… Имел право. И даже был обязан… Они ведь могут вернуться. И они убили уже не одного человека. Можно было даже просто столкнуть их сразу, вместе с машиной.

Тот рыжеволосый молодой убийца прыгнул за автоматом. Пистолет повел стволом, отслеживая, и Гринчуку понадобилась вся его сила воли, чтобы не убить, чтобы выстрелить в плечо.

Убийцу развернуло и бросило в пыль. И капли крови медленно-медленно взлетели вверх… И гильза медленно вылетела в выбитое лобовое стекло, стукнула о капот и отскочила в сторону.

Киллер в машине что-то кричал, он видно решил, что сейчас, из-за глупости подельника, его тоже пристрелят. Он еще не видел, что тот жив, что только плечо…

Был соблазн, признался себе Гринчук. Был. И тогда, когда он сам взял в руки автомат и расстреливал «опель» на краю пропасти. И когда «тойота» толкнула «опель», и он, сорвавшись вниз, пролетел до камней внизу, ударился боком и отлетел в море.

Был соблазн все бросить, вот также. Был озноб, было желание прекратить, не играть больше с судьбой, которая дала новый шанс, которая позволила остаться живым.

Оружие киллеров полетело в море вслед за машиной. Его владельцы уехали, а Гринчук стоял над пропастью и смотрел вниз.

«Опель» утонул и лежал на дне. Солнце проникало глубоко в прозрачную воду. Темные точки поднимались от машины на поверхность и растекались кляксами. Все бросить – и уехать, подумал тогда Гринчук. Он сильно замахнулся и бросил свой пистолет. Небольшой всплеск потерялся среди солнечных бликов на воде.

Бросить все…

И вовсе не ты меня остановил, сказал Гринчук Атаману. И не мое обещание Гире. Мастер. Вот, кто меня остановил, кто заставил идти до конца.

Так не должно быть. Никто не имеет права ломать человека. Никто не имеет права превращать человека в то, во что превратился Мастер.

Кто бы это ни был: дьявол, тайные организации или инопланетяне. Никто.

Нужно доводить до конца начатое дело, сказал себе Гринчук.

* * *

Попробуй, сказал Мастер. Узнай. Может быть, тебе повезет, и ты просто умрешь… До скорого свидания, сказал Атаман.

* * *

Знаете, сказал когда-то Михаил, мне очень трудно бывает понять, почему я делаю то или другое. И мне страшно, что это решаю не я, а моя программа, тот демон, которого в меня посадили. Очень страшно думать, что я улыбаюсь людям не потому, что они мне нравятся, а потому, что так требует программа. Очень страшно. Единственное, в чем я уверен, это мое отношение к вам, к маме Ире, к Братку… Я знаю, я чувствую, что это – от меня. От того, что осталось во мне моего. И я готов ради вас, ради остатков меня прошлого, сделать все, что угодно. Даже если это будет угрожать моей жизни. Ради меня самого…