Король Терний - читать онлайн книгу. Автор: Марк Лоуренс cтр.№ 5

— Тебя зовут Геббин? — спросил я жалобщика. Он кивнул. — Так вот, Геббин, ты попросту ненавидишь этого человека, и я никак не могу понять, за что. И мне все это чертовски надоело. Если ты мне прямо сейчас не скажешь, за что ты ненавидишь…

— Боррона, — подсказал Макин.

— Да, Боррона. Рассказывай все как есть и постарайся не врать, в противном случае снесу головы всем, за исключением безухой женщины — пусть присматривает за оставшейся в живых свиньей.

Крестьянин быстро сообразил, что я не шучу и воздух пустыми угрозами не сотрясаю, что-то промямлил себе под нос и наконец признался, что ненавидит Боррона за то, что тот «furner». На их языке «furner» означало «чужеземец». Старый Боррон был чужеземцем, потому что родился и жил на восточном склоне долины.

Народ приветствовал нас с Мианой хриплыми криками, потрясая мечами и звеня щитами. Со стороны могло показаться, что они горят желанием немедленно броситься в бой за своего короля и новоявленную королеву. На самом деле они просто не хотели, чтобы люди Стрелы появились на склонах этих гор, с вожделением поглядывая на их коз и, что еще хуже, на их женщин.

— У принца Стрелы армия больше вашей, — сказала Миана. — Простите, ваше высочество, — нет, мой господин.

— Да, больше. — Широко улыбаясь, я продолжал махать толпе рукой.

— И он собирается победить, не так ли? — Миана выглядела на двенадцать, но рассуждала как взрослая женщина.

— Сколько тебе лет? — спросил я, стрельнув в нее взглядом и продолжая махать рукой.

— Двенадцать.

«Черт возьми».

— Они могут победить, если каждый мой солдат не убьет по двадцать солдат противника. А если убьет, у нас появится шанс одержать верх. Шансов прибавится, если армия принца Стрелы не успеет замкнуть кольцо окружения.

— А они далеко? — спросила Миана.

— Их передовой отряд встал лагерем в трех милях от замка, — ответил я.

— Тогда вы должны немедленно атаковать их, пока они нас не окружили, — резюмировала Миана.

— Я знаю. — Мне уже начинала нравиться эта девчонка. Даже такой опытный солдат, как Коддин, а он отличный солдат, хотел уйти в глухую оборону, спрятавшись за стенами Логова, полагаясь на их прочность. Но все дело в том, что ни один замок не выстоит против армии, которая приближалась к нашим стенам. Миана знала то, что знал Красный Кент, который теплым августовским утром в одиночку уничтожил дозор из семнадцати вооруженных солдат. Он знал: чтобы успешно убивать, требуется место для маневра, важно выбрать удобную позицию, вовремя ускользнуть и переместиться, отступить, а если нужно, пуститься в бегство.

Я в последний раз махнул рукой, развернулся к толпе спиной и направился назад в церковь.

— Макин! Дозор готов?

— Да, мой король, — откликнулся Макин.

Я обнажил меч.

Неожиданное появление в обители Всевышнего сверкающей стали вызвало гул одобрения.

— Вперед.

Из дневника Катрин Ап Скоррон

6 октября, 98 год Междуцарствия

Анкрат. Высокий Замок. Часовня. Полночь

Часовня в Высоком Замке маленькая и насквозь продувается сквозняками, словно строили наспех и не было времени сделать все как следует. Пламя свечей непрерывно колеблется, и тени пляшут. Когда я уйду, мальчик-монах снимет с них нагар. Прошла почти неделя, как Йорг Анкратский уехал, прихватив с собой заключенного Макина. Я рада, потому что сэр Макин мне нравится, и я не могу винить его за то, что случилось с Галеном: в этом снова виноват Йорг. И арбалет! С мечом в руке он бы никогда не смог одержать верх над Галеном. Этот мальчишка не имеет даже представления о чести.

Монах Глен говорит, что Йорг разорвал на мне платье практически в клочья после того, как ударил вазой по голове. Я храню платье на самом дне свадебного сундука, что стоит в длинной кладовке, этот сундук мама приготовила для меня перед отъездом из Скоррон-Холта. Я спрятала платье подальше от глаз служанок, но мои руки сами тянутся к нему, гладят рваные лоскутки. Голубой атлас. Я прикасаюсь к нему и стараюсь вспомнить тот момент. Я вижу, как он стоит, руки в стороны, нисколько не пугаясь ножа, который я сжимаю в руке; он пошатывается, словно у него подкашиваются ноги, лицо смертельно бледное, поверх раны на груди черная атласная повязка. Он кажется таким юным. На вид совсем ребенок. Все тело покрыто шрамами. Сэр Рейлли говорит, что они нашли его в терновнике, практически мертвым от потери крови, он провисел там целую ночь, вокруг громыхала гроза, а рядом лежало тело его убитой матери.

А потом он ударил меня.

Я трогаю рану на голове. Она еще болит. Вздутая шишка и корка запекшейся крови. Интересно, видно ли ее сквозь волосы? Но почему это меня волнует?

На моем теле синяки. Черные, как атласная повязка на его груди. Мне кажется, я вижу следы, оставленные его пальцами на моем теле, вмятину от его большого пальца.

Он ударил меня, а потом воспользовался мной. Он изнасиловал меня. Скорее всего, это было для него чем-то обыденным — привычка, приобретенная на дорогах. Я для него ничего не значила — просто еще одно случайно подвернувшееся женское тело. Это было самое незначительное среди тех преступлений, что он совершил. Вероятно, ему абсолютно безразлично, что я горько переживаю смерть Ханны, я плакала, когда мы ее хоронили. Я скучаю по Галену, по его свирепой улыбке и жару, который исходил от него, когда он приближался ко мне.

Он ударил меня по голове, а затем изнасиловал? И это сделал раненый мальчик, не испугавшийся ножа в моей руке и едва державшийся на ногах?

11 октября, 98 год Междуцарствия

Анкрат. Высокий Замок. Мои комнаты

Сегодня в Голубом зале видела брата Глена. Я шла к нему на службу, но остановилась, увидев его в зале. Я рассматривала его руки: большие мясистые пальцы. Рассматривала их и думала о синяках на моем теле, постепенно из черных они превратились в желтые. Я пошла в кладовку и в который раз достала из сундука разорванное платье.

Кожа, кости и озорство — вот из чего сделан брат Гог. Монстр родился, монстр растет, и невозможно было бы отличить его от сына Адама, если бы не красно-черные крапины на его теле, темная бездна глаз, черные ногти на руках и ногах и острые выступы, начавшие расти вдоль позвоночника. Когда наблюдаешь за тем, как он бегает, играет и смеется, кажется, что он — расселина в мире, сквозь которую может прорваться огонь преисподней. В это свято веришь, видя, как он воспламеняется.

Я захватил трон моего дяди в четырнадцать лет, и сидеть на нем мне понравилось. К трону прилагался замок и сонм служанок, чтобы познать их достоинства, и дворянство, или, по крайней мере, то, что им считалось, чтобы его подавлять, и сокровища, чтобы их тратить. Первые три месяца я только этим и занимался.