Гладиатор по крови - читать онлайн книгу. Автор: Саймон Скэрроу cтр.№ 78

Назначение командира корпуса было вопросом деликатным. Помимо опытных офицеров, командовавших когортами легиона и вспомогательными частями, Петроний располагал в своем штабе собственными военными трибунами, претендовавшими на командование. Катон напомнил легату о том, что Семпроний примет собственное решение в отношении командира, когда войско окажется на Крите. Равно как и о том, что он просил назначить самого Катона командиром корпуса еще до отправления на Крит. В конце концов Петроний назначил на этот пост старшего центуриона — до прибытия в Гортину. Покрытый шрамами лысый ветеран, сложенный как борец, Деций Фульвий, зычностью гласа не уступал быку. Его военные познания и опыт командира произвели впечатление на Катона, согласившегося с решением легата.

Однако, хотя и командир корпуса был назначен, и корабли приготовлены, подразделения ауксилариев еще были на марше, и их ждали только на следующий день, о чем известили Катона. Префекты, давно привыкшие к спокойной гарнизонной службе в Египте, никак не стремились в новый поход и под всеми предлогами оттягивали отплытие до тех пор, пока легат, наконец, не пригрозил собственной властью снять их с постов и нажаловаться императору. Этот аргумент оказался достаточно веским, и две когорты немедленно выступили к гавани.

Прошло уже несколько дней с тех пор, как он приплыл в Александрию, безрадостно отметил Катон, устраиваясь в тени на ступенях и глядя на море. Где-то за этим простором находился остров Крит, там оставались его друзья, и им грозила опасность. Они нуждались в нем, а он застрял в Александрии, ожидая, когда экспедиционный корпус поднимет, наконец, паруса. С тоской вспомнив о Юлии, молодой человек на мгновение закрыл глаза и подставил лицо морскому ветерку, позволив ему ласкать его кожу, как делала она своими легкими пальцами, заставляя тело его дрожать от вожделения. Ему хотелось вновь заключить ее в объятия, прижать к себе и целовать.

Он самым решительным образом запретил себе размышлять на эту тему. Не стоит углубляться в подобные мысли на публике, а мучительное отсутствие любимой лишь повергнет его в еще большее уныние и сделает нестерпимым ожидание того момента, когда флот, наконец, отплывет из Александрии. Открыв глаза, он ощутил, что ветер посвежел, надувая пузырем тент над ближайшим рыбным прилавком. Торговец уже тревожно поглядывал на запад и убирал свой товар в корзины, чтобы вернуться с ним по молу в город. Катон поднялся со ступенек и перешел на противоположную сторону Тимонеума. Небо позади Гептастадиона затянули темные облака, волна в гавани стала круче. С запада накатывала гроза.

Бросив взгляд на горизонт, Катон подумал, не стоит ли вернуться в комнату, которую отвел ему легат во дворце, некогда служившем домом царям династии Птолемеев. Там, под звуки грозы, ему придется терпеть пустые разговоры и тупые развлечения скучающих офицеров штаба Петрония. Подобная перспектива не доставила ему никакой радости, и он решил остаться и посмотреть на стихию. Сильный порыв ветра стал для него неожиданностью, и Катон, повернувшись, обнаружил, что гроза уже совсем близко. На противоположной от него стороне бухты высокие валы разбивались об основание маяка, крепнущий ветер уносил облака водяной пыли. С моря на берег под темными облаками, растянувшимися на весь горизонт, наползало серое покрывало дождя.

Не тратя времени на приготовления, дождь сразу принялся за дело: крупные капли хлестнули Катона по лицу, и он невольно поежился под холодным ветром, завывшим в здании. Вдруг вспыхнул ослепительный свет, и мгновение спустя над гаванью прокатился оглушительный металлический раскат… В порт пришла гроза. В миле от берега грузовой корабль прорывался в гавань, убрав почти все паруса, ныряя носом в волны, одну за другой. И вдруг далекий парус упал; Катон увидел, что мачта переломилась, а парус, рея и такелаж свалились за борт. Упавший в воду обломок, как тормоз, кренил корабль, разворачивая его носом к набегавшим из моря огромным волнам. На мгновение Катон увидел собравшихся на палубе людей. А затем на корабль обрушилась огромная серая стена, поглотившая его. На поверхность, подобно спине кита, всплыло днище, но уже следующая волна прокатилась по нему, и корабль исчез. Катон старательно вглядывался в то место, где только что было судно, надеясь заметить хотя бы нескольких уцелевших, однако их не было, и его любопытство сменилось ужасом, вызванным внезапной гибелью корабля со всем экипажем.

— Бедняги, — пробормотал он и, повернувшись к морю спиной, неторопливо отправился под крышу Тимонеума; раздуваемое ветром пламя в куполе на вершине маяка звездой блистало на фоне несущихся над головой грозовых туч. Оказавшись под защитой башни, Катон бросил последний взгляд на море, всем сердцем сочувствуя морякам, оказавшимся в море в такую бурю.

Флот был готов к отплытию через два дня, рано утром. Петроний спустился на пристань царской гавани, чтобы попрощаться с Катоном и примипилом [48] Децием Фульвием. Шторм затянулся на целый день, и в торговой гавани затонуло несколько кораблей. К счастью, военный флот потерял только одну трирему, [49] которую не удержали якоря, и волны бросили ее на мол.

— Береги моих людей, — с едва заметной улыбкой сказал Петроний: — Хочу получить их от тебя в добром здравии после того, как вы разделаетесь с восставшими рабами. Одни боги знают, на какой риск я иду, выделяя такую внушительную часть египетского гарнизона на помощь Семпронию. Постарайся, чтобы он хорошо понял это.

— Я обязательно донесу эту мысль до сенатора, господин.

— Хорошо, а еще скажи моему старому другу, что если ему когда-либо приспичит звать на помощь, то пусть без колебаний более не обращается ко мне.

Катон улыбнулся, а Фульвий нахмурился, пожал плечами и отдал честь своему командиру.

— Я позабочусь о парнях, господин. Едва ли банда взбунтовавшихся рабов сумеет доставить мне много хлопот. При всем том я не склонен к излишнему риску.

— Хорошо.

Следом за Фульвием Катон поднялся по трапу на палубу флагманского корабля, немолодой уже квадриремы, [50] носившей имя «Тритон». [51] Как только они оказались на борту, моряки убрали трап, и гребцы оттолкнули корабль от причала. Когда открылся достаточный простор для весел, командовавший флотом наварх отдал приказ, весла опустили на воду, и лопасти вспенили море. Начальствующий над гребцами задал уверенный ритм, и «Тритон» заскользил по волнам царской гавани к выходу в открытое море. Остальные корабли выстроились следом, транспорты с людьми подняли паруса и последовали за военными кораблями. Великолепное зрелище, отметил Катон, глядя на сотни местных жителей, собравшихся на Гептастадионе, чтобы посмотреть на отплытие флота. Передовой корабль уже миновал маяк, и нос «Тритона» качнуло вверх на морской волне. Внезапное движение заставило Катона схватиться за бортовой поручень, и в памяти его невольно возникла картина недавно увиденного кораблекрушения. Поглядев на него, наварх усмехнулся.