Воительница. Жажда мести - читать онлайн книгу. Автор: Дин Андерссон cтр.№ 72

— Можно я расспрошу тебя, Волчьи Уши, кое о чем? — обратилась к ней Песнь Крови. — Я не видала на острове детей.

Ее мысли постоянно вертелись вокруг Гутрун.

— Конечно, ты их и не могла увидеть, — на бегу ответила жена вождя, — но не сомневайся, Меченная Рунами, они тебя видали. Все они живут на острове, но не с нами. После рождения мы оставляем их диким зверям. Если им предназначено выжить, они выживут, и когда станут постарше, возвращаются к нам, чтобы научиться владеть мечом и топором.

— Как же вы можете так поступать со своими детьми? Как же можете определить, чей это ребенок?

Ульфхильда и Харбард рассмеялись, а Гримнир пошутил:

— По запаху.

Песнь Крови пожала плечами и окинула взглядом небо. Оно было свободно от туч, солнце, вольно блиставшее в голубой дали, заметно склонялось к горизонту. Надвигался вечер. Полдня они провели, отдавая последний долг павшим в поселении Магнуса. Теперь Песнь Крови все прибавляла и прибавляла ход. Об остановке, устройстве лагеря, в котором войску удобно было провести ночь, даже не заикалась. Однажды, обращаясь к Гримниру, Хабарду и Ульфхильде, обмолвилась, чтобы те предупредили своих людей — пусть постоянно следят за небом.

— Не спускать с него глаз. Как только приметят, что надвигаются тучи или какая-то иная хмарь начинает застилать глаза, пусть сразу предупредят. Может случиться, что это всадники Смерти готовят атаку. Лошади этих выродков не выдерживают прямого солнечного света.

— А они сами? — спросил Гримнир

— Не знаю. Солнечные лучи на других воинов Хель не действуют, только на их скакунов. Что же касается всадников Смерти, — она пожала плечами, — в любом случае, по ночам следует выставлять усиленные караулы и следить за всяким изменением погоды, да и днем тоже. Вот еще о чем предупредите людей. Стоит им приблизиться, как возникает низкий воющий звук. Его издают их лошади. От него сразу становится не по себе, мурашки по телу пробегают.

— Я буду прислушиваться, — пообещала Ульфхильда. — Все наши люди также станут держать ушки на макушке.

— Особенно ночью, — подчеркнула Песнь Крови. — Есть еще примета, ее тоже необходимо знать. Ночью, в самый мрак поблизости появляются багровые огоньки, похожие на светлячков. Так светятся глаза всадников Смерти и их коней.

— У нас зрение не менее острое, чем слух. Так что, Разорвавшая Петлю, будь спокойна. Если и слух не поможет, мы за версту учуем присутствие падали, — заверил воительницу Харбард.

Песнь Крови кивнула и помахала забинтованными руками. На лице проступила гримаса боли. С той поры, как Ульфхильда принялась лечить ее запястья, воительница почувствовала, какими жесткими они стали. Кроме того, ей досаждал нестерпимый зуд. Пришло на ум желание сорвать эти повязки да хорошенько размяться. Она тут же осадила себя, раны должны окончательно затянуться, иначе какой из нее боец. Она и меч в руках не удержит. Нечего торопиться, без работы эти руки не останутся. Еще сколько дел впереди, еще следует посчитаться с Тёкк, с Ковной, освободить Гутрун.

Наступил вечер. Предзакатные сумерки постепенно затянули дали, кромку ближнего леса и берег реки, вдоль которой войско двигалось в сторону Долины Эрика. Песнь Крови безостановочно наблюдала за окрестностями. Она поклялась, что больше такой беспечности, какую позволила себе в родной деревне, не допустит. Она принюхивалась, присматривалась — все время отыскивая багровые огоньки. Сердце подсказывало — враг рядом. Почему же воины Хель не нападают? На то могло быть много причин. В любом случае первая ночь на суше прошла спокойно. Было тихо, в небе паслись крупные глазастые звезды, тоже смотревшие в оба. Где-то вдали грохотал гром, в той стороне посверкивали зарницы, однако на берегу реки было тихо и тепло. Струилась вода в камышах, время от времени на поверхности била хвостами крупная рыба. Оборотни по части рыбной ловли дали сто очков вперед ребятам Магнуса. Правда, те до сих пор ходили, как в воду опущенные, помалкивали и только после полуночи собрались в кружок и помянули своих погибших.

За ночь войско как следует отдохнуло, и на следующее утро воины взяли такой темп, что воительнице не пришлось их подгонять. Стремились к горам и к лесу, через который вела дорога к Долине Эрика.

Сначала все шло гладко, только ближе к полудню небо вдруг потемнело и вдали за горизонтом, на котором уже увесисто вставали заснеженные пики, вдруг образовалась гигантская черная туча. Все вроде в этой хмари было привычно, если бы не скорость, с какой туча помчалась к югу, наперерез войску.

— Слышу, как кто-то жутко воет, теперь все громче и громче, — предупредил Харбард.

— Стройтесь в каре, — велела воительница.

Она сыпала приказаниями, их выполняли беспрекословно, и скоро на ровном месте возникла стена бойцов. В центре строя собрались люди Магнуса.

— Этак меня и не подпустят к врагу, — принялся ворчать Гримнир.

— Что же, другие должны за меня отдуваться?! — возмутился и Магнус.

— Ты и твои люди, Магнус, останутся внутри строя, — жестко указала Песнь Крови. — Им еще придется повоевать.

Между тем ульфбьерны вовсю развеселились, только что не пели. Воительница удивленно глянула на Гримнира, тот шепнул:

— Они всегда так перед началом битвы. Одно слово, весельчаки. Кому война, а этим все нипочем.

Песнь Крови неожиданно встрепенулась:

— О, и я теперь слышу. Чувствуешь, как волосы на голове зашевелились. Таким образом они нагоняют страх еще до начала сражения.

Затем она вновь обратила внимание на ульфбьернов. Эти вдруг завели песнь, заунывную, протяжную.

— Как-то Харбард рассказал мне, что перед боем они особым образом доводят себя до исступления, — объяснил Магнус.

Действительно, настроение оборотней резко изменилось. Некоторые из них начали впадать в откровенное безумие, на губах у них выступила пена, а большинство угрюмо озлоблялись.

Вовремя! Низкий вибрирующий гул теперь полностью заполнил окрестности. Ульфбьерны приготовили оружие, щиты. Многие из них со злобными выражениями на лицах принялись принюхиваться и, как звери, припадать к земле.

Старая легенда о воинах-оборотнях промелькнула в голове Песни Крови. Вспомнилось, что о них говорили, будто они могут сражаться и как люди, и обращаться в диких зверей, а то вообще становиться невидимыми. Вся причина, как утверждала легенда, что магия, подвластная Одину, с наибольшей силой проявлялась, когда воин выступал в зверином обличье. Припомнила она и ответ Харбарда, когда спросила его, верно ли повествует легенда. Вождь отрицательно покачал головой, а вслух выразился в том смысле, что мало чести для человека прикидываться диким зверем, за исключением тех случаев, когда им приходится сталкиваться с чем-то необычным, ошеломляюще — странным. Когда же Песнь Крови начала настаивать, что всадников Смерти вполне можно отнести именно к такому случаю, пусть их число и не превышает девяти, Харбард и Ульфхильда весело рассмеялись. Теперь она воочию убедилась, как изменились лица ульфбьернов.