Воительница. Песнь крови - читать онлайн книгу. Автор: Дин Андерссон cтр.№ 14

— Зубы Фрейи, — с явным отвращением пробормотала Хальд, но все же осторожно прикоснулась к лодыжке воительницы. — Сейчас тебе будет немного больно, — предупредила она. — Только не пырни меня мечом, когда почувствуешь боль. И напряги всю свою волю.

Пальцы ведьмы сначала были совсем холодные, но вскоре стали теплеть, и через минуту они стали такими горячими, что их прикосновение обжигало.

Песнь Крови почувствовала, будто в ее лодыжку натыкали раскаленных иголок. Пот заструился по ее бледному лицу. Она едва сдерживала себя усилием воли, чтобы не закричать от боли.

— Будь ты проклята, ведьма! — прошипела она сквозь стиснутые зубы. Она с такой силой сжала рукоять меча, что побелели костяшки пальцев.

Золотисто-желтое пламя вспыхнуло под пальцами ведьмы. И каждая его вспышка адской болью отдавалась в теле воительницы. Но она видела, что и лицо Хальд искажала гримаса боли: пот катился по щекам и подбородку, глаза были наполовину прикрыты, и свет из них уже больше не струился; а по-детски припухлые губы быстро и бесшумно шевелились, произнося слова заклинания. А затем вдруг с хриплым криком Хальд отдернула от ноги свои руки. Песнь Крови почувствовала, как боль уходит из лодыжки. Она с любопытством прикоснулась к коже. Плоть была гладкой, прохладной, и нога больше не болела совсем.

Тяжело ловя ртом морозный воздух, ведьма вдруг повалилась на бок. Воительница успела подхватить ее и осторожно опустила на мягкий снег.

— Через минуту со мной все будет в порядке, — тяжело дыша, произнесла Хальд. — Очень скоро я смогу снова сесть в седло. Только не пытайся бросить меня здесь одну. У нас с тобой соглашение.

Песнь Крови поднялась на ноги и осторожно перенесла вес на поврежденную ногу. Она сделала несколько шагов туда и обратно. Боли и в самом деле не было. Она вложила меч в ножны, села рядом с Хальд и начала натягивать башмаки.

— Я благодарна тебе, ведьма.

— Хальд. Меня зовут Хальд. А можно, я буду звать тебя… Песнь Крови? Воительница рассмеялась:

— Да. Можешь называть. Скажи, зачем тебе обязательно ехать со мной, Хальд? Почему бы тебе заново не осуществить свой план? Позволь солдатам снова схватить себя и тогда…

— Нет, — выпалила Хальд, не дав ей даже договорить. — Слезы Фрейи. Я же не догадывалась… что солдаты могут со мной сделать. Я не знала, что они… станут… — У нее перехватило дыхание от одного только воспоминания о том, что они сделали с ней.

Воительница протянула руку и успокаивающе потрепала девушку по плечу.

Хальд грубо отстранилась, стараясь избежать этого прикосновения.

На несколько мгновений наступила полная тишина. Никто не хотел нарушать молчания.

— У тебя есть какие-то причины, по которым ты так ненавидишь всех, кто помогает Хель? — наконец поинтересовалась Песнь Крови.

— Я служу жизни, а не смерти. Фрейя — моя богиня. Она…

— Фрейя? — перебила ее воительница. — И ты еще утверждаешь, будто не служишь смерти? Фрейя стоит во главе целой армии Валькирий, Избранниц Смерти. И Один отдает Фрейе половину тех, кто погибает в битвах.

— Один ничего не дает Фрейе. Фрейя сама берет то, что ей принадлежит.

— Ну, как хочешь. На россказни о богах мне плевать даже больше, чем на ведьм. Служи тому, кому тебе заблагорассудится. А я буду служить самой себе. Но мои цели на данный момент совпадают с намерениями богини Смерти.

— Если судить по более поздним историям, я слышала, что Песнь Крови схватили и она… умерла.

— Я жива. Или в конечном счете я просто не Песнь Крови?

— Все знают, Хель умеет играть злые шутки с мертвыми. Смутные очертания черепа, различаемые вокруг твоего лица, это ведь не отражение повелительницы Хель, как я сначала подумала, но, возможно, это и есть твое истинное лицо?

— Ты… ты видишь череп все время? — ужаснулась Песнь Крови, не в силах преодолеть испытанный ею шок.

— Да. Он невидим лишь для того, кто не сведущ в колдовском искусстве, но я совершенно отчетливо его вижу, если смотрю на тебя особым образом. Это еще одна причина, по которой я поначалу испытывала к тебе такое отвращение.

— И все еще испытываешь?

Хальд ничего не ответила.

— Я живая, ведьма, — проворчала воительница, поднимаясь на ноги, — но если мы не поторопимся и не двинемся в путь сию же минуту, то никто из нас в скором времени не останется в живых. Поблизости могут быть и другие солдаты. Я бы предложила тебе свою помощь, чтобы посадить тебя в седло, но это означает, что мне придется к тебе прикасаться. Ты как, способна перенести мое прикосновение? Или…

— Я и сама могу управиться, — упрямо произнесла Хальд, медленно поднимаясь на ноги, а затем с большим трудом вскарабкиваясь в седло.

Песнь Крови вскочила на коня, а затем бок о бок они поехали по черному ночному лесу по узкой тропинке, ведущей на юг.

В маленькой темной камере, освещенной лишь скудным светом единственного факела, в подземелье под крепостью Ностранд, находились две рабыни. Одна из них с длинными темными волосами и большими черными глазами нервно елозила по холодной каменной скамье. Ее звали Ялна.

Ялна сидела рядом с другой женщиной. Она представления не имела, как зовут эту другую, и не смела спросить ее об этом, по крайней мере, не сейчас — под пристальными взглядами солдат, охранявших их. За пределами клеток рабам разговаривать было категорически запрещено, если только кто-нибудь из надсмотрщиков не давал на это особого разрешения.

Девушка бросила испытующий взгляд на двух мужчин в кольчугах, стоявших всего в паре шагов от нее. Тот, что был левее и ближе к ней, покосился на рабыню. Она старательно запахнула на груди грязный плащ, то единственное, что было на ней, пытаясь избавить себя хоть немного от пронизывающего холода подземелья и пристальных взглядов охранников.

Ялну разбудили прямо посреди глухой ночи, раздели догола, бросив ей грязный плащ, а затем поволокли вниз по нескончаемо длинной лестнице, пролет за пролетом, куда-то в глубокие катакомбы, под крепостью Ностранд, где содержались несчастные заключенные. А потом еще ниже, по бесконечным крутым каменным ступеням, пока наконец не бросили ее здесь, в этой крохотной каморке, где она теперь и сидела.

Когда солдаты ввели Ялну, вторая женщина уже была здесь, насмерть напуганная, ожидая страшной участи. Ее бледное от страха лицо было все в синяках и царапинах, всклокоченные после сна светлые волосы торчали в разные стороны. Ялна подозревала, что и ее собственные волосы и лицо выглядят не лучше.

Единственный факел, воткнутый в подставку, освещал это крохотное подземелье, имевшее всего два выхода: вверх, к лестнице, по которой ее только недавно свели двое солдат, и довольно большой проем в стене, зловещий и мрачный, как и сама атмосфера замка. Двое солдат стояли, сжимая древки своих копий, по обе стороны этого проема. И слабый, мерцающий свет единственного факела не мог проникнуть глубоко во тьму, начинавшуюся сразу же за порогом.