Уайнсбург, Огайо. Рассказы - читать онлайн книгу. Автор: Шервуд Андерсон cтр.№ 14

Вечером, после ужина в доме Харди, Альберт Харди начинал превозносить Луизу. Один из учителей отозвался о ней с похвалой, и Альберт ликовал. «Что же я опять слышу? — начинал он, строго глядя на дочерей, а потом с улыбкой оборачивался к Луизе. — Еще один учитель сказал мне об успехах Луизы. Все в Уайнсбурге говорят, какая она умница. Мне стыдно, что этого не говорят о моих родных дочерях». Поднявшись, купец расхаживал по комнате и закуривал вечернюю сигару.

Две дочки переглядывались и устало качали головами. Видя их равнодушие, отец сердился. «Слышите, вам обеим не мешало бы об этом подумать, — кричал он, негодующе глядя на них. — Большие перемены настают в Америке, и в учении единственная надежда грядущих поколений. Луиза — дочь богатого человека, а не считает зазорным учиться. Это вам должно быть стыдно — когда перед вами такой пример».

Купец снимал шляпу с крючка у двери и уходил на весь вечер. В дверях он сердито оборачивался. Вид у него бывал такой свирепый, что Луиза от испуга убегала к себе наверх. А дочери уже болтали о чем-то своем. «Да послушайте вы меня, — ревел купец. — У вас мозги ленивые. Равнодушие к учению вас портит. Ничего из вас не выйдет. Попомните мои слова: Луиза вас так обскачет, что вам вовек ее не догнать».

Огорченный отец выходил из дома, дрожа от гнева. Он шел, ворча и ругаясь, но по дороге до Главной улицы успевал остыть. Он останавливался поговорить с другим купцом или приезжим фермером о погоде или урожае и вовсе забывал о дочках, а если и думал — лишь пожимал плечами. «А что там девчонки есть девчонки», — философически бормотал он.

Когда Луиза спускалась в комнату, где сидели сестры, они с ней не желали водиться. Однажды вечером после полутора с лишним месяцев житья в доме, убитая неизменной холодностью, с которой ее встречали, Луиза расплакалась. «Перестань хныкать, ступай в свою комнату к своим книжкам», язвительно сказала Мери Харди.

* * *

Комнату Луиза занимала на втором этаже, с окном в сад. В комнате была печь, и каждый вечер молодой Джон Харди приносил охапку дров и сваливал в ящик у стены. На втором месяце пребывания у Харди Луиза оставила всякую надежду подружиться с девочками и сразу после ужина уходила к себе.

Теперь она тешилась мыслью подружиться с Джоном Харди. Когда он приходил к ней с дровами, она притворялась, будто поглощена уроками, а сама жадно за ним наблюдала. Когда он клал дрова в ящик и поворачивался к двери, она опускала голову и краснела. Она пыталась заговорить, но сказать ничего не могла и после его ухода злилась на себя за глупость.

Умом деревенской девочки безраздельно завладела мысль сблизиться с молодым человеком. В нем она надеялась найти то, что всю жизнь искала в людях. Ей казалось, что между нею и всеми остальными людьми на свете возведена стена, что она живет на самой границе какого-то внутреннего теплого круга жизни, вполне открытого и понятного другим. У нее возникла навязчивая мысль, что одного лишь отважного поступка с ее стороны достаточно, чтобы все ее отношения с людьми стали совершенно другими, и что через такой поступок можно войти в другую жизнь — как входишь в комнату, распахнув двери. Эта мысль преследовала ее днем и ночью, и, хотя в том, чего она так напряженно желала, были и теплота, и близость, Луиза еще никак не связывала это с полом. Желание еще не настолько определилось: Джон Харди занимал ее мысли просто потому, что он был под боком и, в отличие от сестер, не питал к ней неприязни.

Сестры Харди, Мери и Гарриет, были старше Луизы. В знании определенных сторон жизни они были на много лет старше. Жили они так же, как все молодые женщины в городках Среднего Запада. В те дни молодые женщины не уезжали из наших городов в восточные колледжи, и понятия касательно общественных классов еще только-только возникали. Дочь рабочего занимала примерно такое же общественное положение, как дочь фермера или купца, и праздных слоев не существовало. Девушка была либо «скромная», либо «нескромная». Если скромная — то у нее был молодой человек, который навещал ее вечерами по воскресеньям и средам. Иногда она с молодым человеком ходила на танцы или на церковное собрание. Иногда принимала его у себя дома, и для этой цели в ее распоряжение предоставлялась гостиная. Никто туда не вторгался. Парочка часами просиживала за закрытыми дверьми. Случалось, свет бывал привернут, и молодой человек с женщиной обнимались. Щеки горели, волосы приходили в беспорядок. По прошествии года или двух, если влечение в них делалось достаточно сильным и настойчивым, они женились.

Однажды вечером, в первую ее уайнсбургскую зиму, с Луизой произошел случай, после которого ей еще сильнее захотелось сломать стену между собой и Джоном Харди. Дело было в среду, и сразу после ужина Альберт Харди надел шляпу и ушел. Молодой Джон принес Луизе дрова и сложил в ящик. «А много вы занимаетесь, правда?» — смущенно сказал он и ушел прежде, чем она ответила.

Луиза услышала, что он вышел из дому, и ей до безумия захотелось побежать за ним. Она отворила окно, высунулась и тихо позвала: «Джон, милый Джон, вернитесь, не уходите». Ночь была пасмурная, и Луиза ничего не увидела в темноте, но ей померещилось, будто она слышит слабый осторожный звук, как если бы кто-то шел на цыпочках между деревьями сада. Она испугалась и быстро закрыла окно. Час ходила она по комнате, дрожа от волнения, и, когда ждать не стало сил, прокралась в коридор и спустилась вниз, в комнатку наподобие чулана, примыкавшую к гостиной.

Луиза решила совершить отважный поступок, вокруг которого уже столько недель вертелись ее мысли. Она была убеждена, что Джон Харди спрятался под ее окном в саду, и решила найти его и сказать ему, что она хочет, чтобы он подошел к ней, обнял ее, поведал ей свои мысли и мечты и послушал бы о ее мечтах и мыслях. «В темноте говорить будет легче», — прошептала она себе, нашаривая в комнате дверь.

И тут вдруг Луиза сообразила, что она не одна в доме. За дверью в гостиной послышался тихий мужской голос, и дверь отворилась. Луиза едва успела юркнуть в углубление под лестницей, как в темную комнатку со своим молодым человеком вошла Мери Харди.

Луиза час сидела в темноте на полу и слушала. С помощью молодого человека, который пришел провести с ней вечер, Мери Харди без слов преподала деревенской девушке знания о мужчине и женщине. Луиза низко опустила голову, сжалась в комок и не шевелилась. Ей казалось, что по какой-то непонятной прихоти богов великий подарок достался Мери Харди, и она не понимала решительных протестов более взрослой женщины.

Молодой человек обнял Мери Харди и стал ее целовать. Когда она со смехом отбивалась, он только крепче обнимал ее. Состязание это продолжалось целый час, а потом они вернулись в гостиную, и Луиза убежала наверх. «Надеюсь, вы там не очень шумели. Нельзя отвлекать нашу мышку от занятий», — эти слова Гарриет, обращенные к Мери, она услышала уже в коридоре, стоя перед своей дверью.

Луиза написала записку Джону Харди и той же ночью, когда все в доме спали, прокралась вниз и сунула ему под дверь. Она боялась, что если не сделает этого сразу, то после у нее не хватит смелости. В записке она попыталась выразить вполне ясно, чего она хочет. «Я хочу, чтобы меня кто-то любил, и сама хочу любить кого-нибудь, — написала она. — Если этот человек — вы, то приходите ночью в сад и пошумите под моим окном. Мне легко будет спуститься по сараю и выйти к вам. Я думаю об этом все время, так что если вы собираетесь прийти, то приходите поскорее».