Если версия объясняет все, значит, она не может быть безумной. Она может быть только правильной.
Должно быть, я все-таки уснул — слава Богу, без сновидений.
* * *
Роман позвонил в восемь утра. Рина уже ушла, а я стоял под душем, и единственным моим неприятным ощущением были мысли. Я вылез из ванны и пошлепал босыми ногами по холодным плиткам.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Роман.
Что-то было в его голосе, чего я не смог определить.
— Нормально, — сказал я без особой уверенности.
— Где тебя искать в случае необходимости? Ты будешь дома или опять поедешь в университет?
Только не туда. Работы было, конечно, достаточно, особенно после дискуссий с коллегами и кое-каких документов, с которыми мне удалось ознакомиться во Франции. Но думать сейчас об исторических аспектах торговли оружием в какой бы то ни было точке земного шара… Увольте.
И еще — в читальном зале наверняка опять будет сидеть Люкимсон, а уж его-то видеть у меня и вовсе не было никакого желания. Хватит с меня ночного визита. Кстати, а сколько я заплатил этому врачевателю памяти? Двести? Триста?
— Буду дома, — сказал я. — Разберу материалы.
— Есть какие-нибудь идеи? — осторожно спросил Роман.
О, идеи у меня были! Только не для Романа с его полицейскими мозгами, неспособными посмотреть на реальность со стороны. С какой стороны? Ну, с той, другой…
— Нет идей, — сказал я. — Есть вопросы.
— Вопросы у меня тоже есть, — я увидел, как Роман на том конце провода пожал плечами. К сожалению, с ответами не густо.
Вялый у нас получался разговор, непривычный. То ли Роман знал больше, чем хотел сказать, то ли я старался даже оттенком голоса не выдать своих ночных размышлений. Скорее — то и другое вместе.
— С двойником Айши Ступник разобрались? — спросил я, ощущая свое превосходство над Бутлером. Я-то, в отличие от него, разобрался. А он не разберется вовек — не та психология.
— Так я буду тебе звонить, не возражаешь? — сказал Роман, уклонившись от ответа.
— Звони, — согласился я. — А вечером жду на кофе, как обычно.
Как обычно. До вечера все уже будет кончено. А Рина ему кофе не приготовит. Ей будет не до кофе.
* * *
Были две женщины с именем Айша Ступник — сейчас мне представлялось это очевидным. Обе были актрисами, обе пытались добиться признания во Франции, и обеим это даже худо-бедно удалось. Возможно, и любовник у обеих был один и тот же — мелкая ничтожная личность.
Единственное, по сути, отличие — у Айши под номером один были длинные волнистые волосы, спадающие ниже плеч, а у Айши под номером два была короткая стрижка по самой последней моде.
Правда, жили эти одинаковые женщины в разных мирах, о существовании которых дилетант вроде меня может нынче прочитать в любой популярной брошюре. Это лет тридцать назад, в середине века, можно было сомневаться в том, что параллельные, альтернативные или какие-там-еще миры существуют в реальности. Сейчас, за несколько лет до конца самого страшного в истории Земли века, сомневаться в этом способны только закоренелые скептики и наши религиозные братья с Меа Шеарим, убежденные в том, что Бог сотворил Адама в одном-единственном экземпляре. На самом деле Творец создал не одного первочеловека, а косой десяток или того больше, и планет с названием Земля создал столько же, и Вселенных сотворил для гарантии не одну, а ровно столько, сколько подсказала ему необузданная фантазия.
И в каждой Вселенной было свое Солнце, своя Земля, свой Израиль, свой Песах Амнуэль с женой Риной и сыном Михаэлем, и своя Айша Ступник, естественно. Но, единожды создав множество одинаковых миров, Бог сказал, как известно, «каждый свободен в выборе своем».
Судьбы миров решила свобода выбора.
Может, Бог ставил эксперимент с непродуманными последствиями?
В одном мире Моисей мог принять от Творца дарованную им Тору, а в другом — гордо отказаться, в то время как в третьем — выбросить скрижали в пропасть по дороге с горы Синай. Свободный человек поступает, как хочет. И тогда в одном мире евреи получили бы от Творца в подарок землю Ханаанскую, а в другом — лишь проклятие навеки, в то время как в третьем Творец, веря в свое творение и сомневаясь в нем, позволил бы евреям поступать не по воле Божьей, а только лишь по собственному разумению.
И, одинаковые вначале, эти миры стали бы совершенно различны через сотню-другую лет.
На деле получилось иначе. На деле в каждом из десятков (сотен?) миров Моисей принял Тору, народ пошел за Моисеем, история развивалась своим — предписанным — чередом, из чего следует, что дарованную свободу воли человек использовал не по назначению. Рассуждая о свободе, он поступал как раб, повторяя одни и те же поступки, выводя одинаковые следствия из одинаковых причин.
Десятки (сотни?) одинаковых планет с названием Земля с одинаковой историей плыли вокруг одинаковых звезд с названием Солнце. Интересно, был ли Творец огорчен подобным результатом своего эксперимента? Человек никогда не умел пользоваться свободой — свободой воли, в том числе.
Разве что в мелочах.
В одном мире некая Айша Ступник носила длинные волосы, в другом она остригла их по моде парижских салонов, а в третьем (кто знает?) вообще обрила голову назло врагу или любовнику.
Так вот — о любовнике. В одном мире Айша завела любовника среди своих коллег-актеров, в другом стала верной и преданной женой, в третьем (кто знает?) вообще прослыла феминисткой и мужененавистницей.
Теперь — об историке с именем Песах Амнуэль. В одном мире он жил себе в Тель-Авиве, а когда профессор Бар-Леви попал в аварию, этот домосед отказался ехать в Париж с докладом. В другом мире Амнуэль мог наведываться в Париж каждую неделю, имея какие-то общие работы с французскими коллегами, и следовательно, мог еще год (годы?) назад познакомиться с Айшей и даже стать ее любовником назло умной и доброй, но слишком пресной жене Рине. В третьем мире (кто знает?) Песах Амнуэль мог и вовсе поселиться в Париже, а на историческую родину прилетать раз в году, чтобы сделать доклад или окунуться в Средиземное море…
Я-то, живущий в мире номер один, терпеть не могу купаться в волнах, но воля моя свободна, почему бы в мире номер три мне не радоваться прибою, как лучшему развлечению на свете?
Так, пока все логично. Во всяком случае, не противоречит современным представлениям о мироздании и даже о свободной воле, дарованной Творцом. Полицейским комиссарам подобная версия в голову придти не может в принципе, но тем и должен отличаться научный подход к расследованию преступлений от примитивно-дедуктивного.
Если существуют почти одинаковые миры, независимые в своем развитии друг от друга, значит, возможна ситуация, когда что-то испортится в мировом порядке, и между мирами протянутся мостики-связи. Все портится со временем, даже законы природы.